Павел Комарницкий - Продолжение следует

– А разве нельзя остановить чуму?

– Она исчезнет сама, угаснет. Если не будет войны.

– Я понял - Юстиниан выпрямился, и голос его загремел - Нет, ты не посланник божий. Чума - бич божий, и тебе она не подвластна, сатана! Ты пришёл в минуту сомнений моих, чтобы погубить меня и великое дело, которое я задумал. Но я не боюсь! Я не боюсь тебя, исчадие ада! Убирайся в свой ад! - и Юстиниан широко осенил себя крестом. Подумал секунду и осенил крестом исчадие ада.

Ангел стоял, чуть склонив голову набок.

– Идиот. В аду остаёшься ты, Юстиниан. Прощай!

Воздух будто вскипел, и крылатый пришелец исчез. Только ветер вновь взмёл мелкий мусор.

Император постоял, прислушиваясь. Всё тихо, если не считать воплей бунтовщиков, доносящихся с улицы. Он судорожно вздохнул, переводя дыхание. Жив. Жив, назло всем врагам с сатаной впридачу. Он испугался крестного знамения, сатана, и сбежал.

Вот что крест животворящий делает!

Двери в покои императора распахнулись, и в комнату стремительной, летящей походкой вошла императрица Феодора.

– Добрые вести, мой господин! Венеты согласны идти на попятную. Что с тобой? Ты так бледен…

Она подошла вплотную, мягко прильнула. Она всегда чувствовала, когда надо прильнуть, а когда лучше скромно отойти, потупив очи, его Феодора. Он взял её в жёны совсем юной циркачкой, но и сейчас, в тридцать два года, тело императрицы сохраняло тугую цирковую упругость - следит за собой… На мгновение в нём вспыхнуло желание, и женщина прижалась плотнее, почувствовала.

Нет, не сейчас. Уже давно она для него не просто женщина - она его боевой товарищ, испытанный и верный. Самый верный из всех, его глаза и уши, его язык, а порой - чего греха таить - и его голова. А для глупостей полно девочек и мальчиков в гареме…

И вообще - да было ли что-то?

– Я видел страшный морок, Феодора. Сатана явился ко мне и искушал меня.

– Но ты его изгнал, не так ли? - мягко засмеялась Феодора.

И Юстиниан засмеялся в ответ.

…

–… Нет, какой дурак всё-таки, а ещё император!

Ангел, говоривший с Юстинианом Первым, повелителем Византии, сидит на полу, покрытом пушистым ковром, расстроенно болтает ложкой в стакане с молоком (ангелы вообще любят коровье молоко, я заметил).

– Я предупреждал тебя, это не тот человек. Он весь в прошлом.

– Может, я зря применил этот небольшой гипноз?

Сидящий напротив собеседник - здешний координатор, понимаю я - вздыхает.

– Не вини себя, Резвящийся. Если бы ты оставил его полностью в ясном уме и твёрдой памяти, он тут же рехнулся бы. Это тебе не Спартак и даже не Александр Македонский.

– Теперь он наломает дров. Может, всё-таки надо было его… А?

– Нет. Если нет добра, приходится выбирать наименьшее из зол. Юстиниан - зло наименьшее из возможных. Без него Восточную империю ждёт та же участь, что и Западную. А если учесть ещё и распространяющуюся сейчас чуму… Нет, Резвящийся, оставь эту тему.

…

Экран стягивается в точку, гаснет.

"Ты всё понял?"

Я киваю головой.

"Есть вопросы? Опять нет?"

Нет. Ну нету у меня вопросов! Всё ясно.

"Ну тогда расскажи, что именно тебе ясно"

"Этот Юстиниан - мужик крепкий, но не орёл. И вообще, для того, чтобы привить ему правильный образ мыслей, надо бы его определить в каменоломни, годика на два. Он бы понял"

Ирочка делает большие глаза. Переходит на звук.

– Нет, ты серьёзно? Он и так родом из крестьянской семьи, пусть и зажиточной. А из рабов, Рома, выходят самые злобные и жестокие тираны, стоит им только добраться до трона. Люди, прошедшие через ад, обычно разносят его повсюду. И не только люди, кстати.

– А если совсем серьёзно, то после Спартака и Иисуса ни одной выдающейся личности нужного масштаба вам на глаза не попадалось. Наверное, это и вправду случается редко. Или вы плохо искали.

– Искали как могли, но на вашей дикой планете и сейчас зачастую самые талантливые люди в загоне, а уж тогда… Ну вот как бы я могла узнать, что ты есть моя судьба? - она прижимается ко мне - Службы соединённых судеб у вас нет, диаграммы нет… Если бы не тот несчастный случай…

– Ладно, погоди… Мне тут в голову пришла одна мысль. А что, если бы вместо этого Юстиниана использовать биоробота? Он бы издал нужные указы…

– Не поняла…

– Ну сделать копию с дистанционным управлением…

Ирочка валится от хохота на пол. В моей голове возникает мыслеобраз - император в парче, механически двигаясь, идёт по огромному залу, все ему кланяются. А на втором плане толстый кот в каске лихо орудует рычагами - управляет владыкой, как подъёмным краном…

– Ой, не могу… Нет, ты просто фонтан гениальных идей. Завтра обязательно поделись с коллегами, они здорово повеселятся… Хотя не надо, не рассказывай, иначе прибавки к зарплате тебе долго не дождаться. Если вообще не покажут, откуда удобнее взлетать. Император с дистанционным управлением… - она снова хохочет, и я смеюсь.

– Нет, Рома - она вытирает слезу - Я чувствую, тебе ещё дозревать и дозревать. Я с тебя не слезу. Папа прав - хватит придуриваться. Что там у тебя ещё?

Экран снова вспыхивает.

…

Небо над головой переливалось мириадами крохотных огоньков. Вершина горы уже остывала, и камень, на котором он сидел, стал прохладным, приятным на ощупь.

Мухаммед повернул голову. С вершины Хиры город был как на ладони - тёмная масса глинобитных домишек, кое-где перечёркнутая разлапистыми силуэтами пальм, и над всем этим возвышается тяжёлый куб - древний храм Кааба, святыня всех святынь. Во дворе этого храма стоят триста идолов, триста изображений богов разных племён, населяющих эти места. Мухаммед усмехнулся. Триста богов толпятся вокруг храма, как толпа нищих, жаждущих подаяния… Разве это боги?

Раздался шум, как будто захлопала крыльями огромная птица. В лицо Мухаммеду пахнуло ветром, в глаз попала песчинка, и он несколько секунд ничего не видел, выковыривая её пальцем. А когда открыл глаза, он уже стоял перед ним. Ангел…

Мухаммед почему-то даже не очень удивился. У него было предчувствие, что ли, что примерно так всё и будет. Нет, не зря он ночь за ночью проводил на этой горе…

– Привет тебе, Мухаммед - голос ангела был глубокий, густой, не вяжущийся с его внешней хрупкостью.

Мухаммед пал на колени.

– Я знал, я знал, ты придёшь! Как прикажешь называть тебя, небесный посланник?

– В переводе на ваш язык меня зовут Летящий через горы. Но ты можешь звать меня просто Гаурил.

– Прикажи… Джабраил - Мухаммед с запинкой выговорил нездешнее имя - Что должен я сделать?

Глаза ангела чуть светились в темноте. Сияющая, затягивающая бездна…

– Я не буду тебе приказывать. Не раб бессловесный нужен мне для великого дела, а сподвижник. Ты согласен?

– Да… - от волнения язык во рту пересох - Да, я согласен.