Сурен Цормудян - Где была твоя душа…

Филипп два дня пролежал в полубреду. Мать не отходила от его кроватки и постоянно плакала. Есть он не мог, и его отпаивали бульонами. На третий день он казалось, пришел в себя. Даже вышел на улицу. Но он не ходил больше на скотный двор. Он боялся приблизиться к своим любимым зверушкам. Так его и застали родные, стоящего у изгороди и издалека смотревшего на своих друзей. Он прижал кулачки к подбородку и плакал, тихо завывая, гладя на кормящихся поросят, гусей, индеек и кур.

За ужином у него снова случилась истерика, когда мать к столу подала мясо. Он ведь понимал теперь, откуда берется это мясо!

Доктор Булер после осмотра ребенка, рекомендовал его отправить в реабилитационную клинику в местечке Зонненштайн под Пирной…

В душе Эльзы Куртсмаер царило опустошение. Прошло два месяца, с тех пор как увезли солнечного мальчика. И когда отец объявил, что они в выходные поедут в Зонненштайн к Филиппу, она очень обрадовалась. Весь июль, каждую неделю они ездили к нему. А первое воскресение августа, стало их последней встречей. Отец не встречался с сыном. Филипп боялся отца после той истории на ферме. И поэтому он стоял, вдалеке под сенью деревьев и смотрел как мать и Эльза прогуливались по лужайке с радовавшимся их приезду ребенком. Отец знал, что национал-социалистская партия германии, решила проявить великое сострадание к душевно больным, и великую заботу о чистоте арийской расы. Все неизлечимые душевно больные должны били получить избавление от мук и обрести вечный покой. Их всех приговорили к эвтаназии. И маленького Филиппа.

Мальчик с грустью смотрел на уходящих родных и махал свободной рукой, что-то бормоча. За другую руку его держала высокая и суровая санитарка в белом халате. А Филипп продолжал махать ладошкой матери и сестре и пытался что-то сказать. Возможно, он говорил, что любит их? Что будет скучать? Или спрашивал, — «когда вы приедете снова?»

Он не знал, что он больше никогда их не увидит. Он не знал, что завтра для него больше не настанет. Не увидит он рассвета и не услышит привычного щебета птиц за окном. Сегодня вечером, ему в вену введут шприцом воздушную пробку и он умрет. Это акт милосердия и проявление заботы от вождей германской нации. Общество не должно быть обременено заботой о безнадежных. А безнадежные не должны мучиться из-за отсутствия всяческой надежды на исцеление. Сегодня маленькое солнышко Филипп погаснет. Иссякнет его радость и жизненная энергия, которая, не смотря на недуг, заставляла его быть счастливым и способным любить своих близких и все живое. Сегодня он просто превратится в маленький труп. А потом его закопают. Это уже давно решил человек, в честь которого маленького Филиппа хотели назвать в тот день, когда он явился в этот страшный и жестокий мир…

Глаза Анны Ратниковой были полны слез. Она смотрела обреченным взглядом на Шкловского.

— Они убили его, — прошептала девушка, — Они убили моего братика. Маленького солнечного мальчика. Они убили Филиппа. Воздушная эмболия.

Шкловский выглядел совершенно растерянным и виноватым. Он молчал некоторое время, затем тихо произнес:

— Успокойтесь, прошу вас…

— За что, господи!!! ЗА ЧТО!!! — завопила Анна, — Невинное дитя!!! Братика моего убили, боже!!! — она вдруг рухнула с кушетки на пол и, стуча кулаками по полу, стала кричать, — Нееееееееет!!!!! Нееееееееееееееееееет!!!!!!!!!!!!!!

Истерика Анны была настолько страшной, что Шкловский едва не рухнул в обморок от вида происходящего. Он с трудом нашел в себе силы принести большой стакан воды и успокоительное лекарство.

Она успокоилась не сразу. Еще около получаса она рыдала сидя на полу. Даже произнести ничего не могла. Перед глазами в сияющей дымке стоял маленький мальчик с волосами подобными лучам солнца. Он прищурился от яркого полуденного светила, греющего землю в его последний день жизни. Маленький мальчик в белой рубашке и черных шортиках на лямках. Он махал рукой. Прощай Эльза! Прощай!!! И закат. Солнце зашло и Филиппа убили. Убили!!!

— Как больно, — вымолвила, наконец обессиленная Анна.

Аня вернулась домой очень поздно. Сергей очень испугался, увидев ее. Выглядела она весьма плохо. Поначалу он подумал, что на нее напали. Она ведь красивая. А выродков на улице полно. Она с порога кинулась к нему и, обняв, заплакала. Он не сразу добился от нее того, чтобы она поведала ему причину своего состояния.

Но когда он услышал историю о сороковом годе, о каком-то больном мальчике и воспоминании из ее прошлой жизни, он просто опешил. Сергей понял только одно, что его жена затеяла бессмысленную авантюру и пошла на поводу у другого авантюриста. Шкловского.

— Зачем ты сделала это Аннушка, — произнес тихо он, — Как ты могла поверить этому шарлатану? Неужели ты не понимаешь, что под гипнозом профессиональный психолог может внушить тебе что угодно!

— Ты не веришь мне! — воскликнула она отпрянув. — Ты, в ком я ожидала опору и понимание!!! — девушка выглядела совершенно одержимой. — Филиппа убили!

— Аня, перестань…

— Я Эльза!!! Ненавижу тебя!!! Это такие как ты во все времена решают человеческие судьбы!!! Вы, якобы служители общественной и государственной безопасности ставите на кон жизни миллионов!!! Вы решаете, кто достоин жизни, а кто лишний в этом мире!!! НЕНАВИЖУ!!!!!!!!!!!!!

У нее снова началась истерика, и все попытки мужа ее успокоить приводили только к эскалации ее душевного дисбаланса. Сергей с великим трудом заставил себя оставить ее, поняв, что лучше будет не вмешиваться. И он был прав.

Проплакав некоторое время, девушка уснула на диване. Он укрыл ее пледом. После такой истерики она будет спать долго и крепко. Ему хватит времени. Сергей оделся и быстро вышел из квартиры.

Сонный Шкловский открыл дверь своей квартиры № 88. Кто мог стучаться к нему в два часа ночи? Холодный ствол пистолета уперся ему в лоб.

— Нам есть о чем поговорить. — Произнес наставивший на него свое табельное оружие Сергей.

— Проходите, — вздохнул Шкловский. — Он словно и не удивился. Они сели за тот самый круглый стол. Сергей продолжал держать его на мушке.

— Я предполагал, что увижу вас. Примерно так и предполагал. — Пробормотал парапсихолог.

— Что ты сделал с моей женой, выродок!

— Ничего. Пробудил воспоминания из прошлой жизни. Она сама захотела. Я предупреждал ее. Дал неделю на раздумье. Но она непреклонна оказалась.

— Перестань молоть чушь! Это все твои фокусы!

— Что вы хотите от меня, юноша? Зачем вы пришли? Убить меня? Ну, так валяйте. А те ответы, которые я дам на ваши вопросы, вы все равно сочтете ложью. Так к чему этот разговор?

— Что мне делать теперь скажи? — злобно процедил Сергей.