Игорь Колосов - Сумеречное состояние

— Мама! — вырвалось у Арсения.

Казалось, душа определилась раньше его логического решения. Да, это была его мать, и он ее узнал, принял даже такую.

— Вы! Уроды! — выкрикнул он. — Разойдитесь! Она же едва идет! Она умирает!

Бесполезно. Люди по-прежнему веселились, а несчастная женщина с трудом протискивалась сквозь толпу, и никого не останавливал даже риск испачкаться в ее крови.

— Не делай этого, мой мальчик!

Арсений хотел врезаться в толпу, разбросать всех в стороны, бить по лицу любого, неважно мужчина попадется или женщина, добраться до матери, но ее голос остановил его.

— Не надо. Нельзя делать то, что противно твоему сердцу. Нельзя убивать, калечить, лгать, красть. Не трогай его, не надо.

— Мама? — он задохнулся, от жалости, от непонимания ее слов, от страха. — Что ты…

— Лучше прости, если нельзя иначе. Прости, только… не убивай.

Арсений сморгнул, а в следующее мгновение мать затерялась, исчезла, ее скрыли несколько парочек, пустившихся в медленный танец. А где-то наверху хлопнула дверь, воровато так хлопнула, будто живое существо, которое скрывается от преследователя.

Арсений повернулся на этот звук. Только что он стремился в толпу, чтобы найти свою мать, позыв очень сильный, но звук этажом или двумя выше превратил его в металлическую стружку, которую потянуло магнитом. Несколько секунд Арсений сопротивлялся, но все-таки двинулся наверх, даже не оглянувшись на танцующих людей.

Третий этаж. Снова одна квартира, и снова нет двери. В отличие от предыдущей, где входная дверь сразу вела в большую и широкую комнату, здесь был узкий коридор, уходящий вглубь квартиры. Там виднелись два-три дверных проема комнат, расположенных друг за другом с одной стороны. Коридор пустовал, а гомон со второго этажа стал приглушенным.

Арсений постоял с минуту, уверенный, что стук двери ему не послышался. Значит, это где-то выше. Он двинулся дальше.

Четвертый этаж. Здесь была копия предыдущей квартиры — то же отсутствие двери, длинный коридор, даже цвет обоев тот же. Можно подумать, что Арсений остался на третьем этаже. Беспокоясь, что упустит того, кто скрывался от него, Арсений двинулся дальше, когда понял, что больше не слышит гомона вечеринки. В подъезде стало тихо. Арсений заглянул в зазор лестничных пролетов. Краем глаза уловил какое-то движение. Посмотрел в квартиру.

Там стояла его мать. Вся в крови, трясущимися руками она закрывала дверь. Входную дверь, которой только что не было. Арсений остановился, шагнул в ее сторону.

— Нет! — вскрикнула его мать. — Иди, куда шел. Сюда не надо! Не заходи!

Арсений сделал к ней еще два шага. Несмотря на крики матери, ему вновь померещился какой-то звук этажом выше, но это уже не было хлопаньем двери, это было что-то другое. Чей-то голос?

И все же этого оказалось недостаточно, чтобы остановить Арсения. Он видел свою мать, избитую, умиравшую, и не мог пройти мимо. Его тянуло к ней против воли и рассудка, утверждавшего, что она давно уже мертва, и что перед ним некая путаница пространства и времени, а может, просто галлюцинация.

А мать что-то говорила, но теперь раздувшиеся от побоев губы делали слова невнятными.

— Мама! — у Арсения закружилась голова. — Мамочка!

Когда до порога оставалось два шага, мать захлопнула дверь, закричав от боли, вызванной последним усилием.

Арсений замер. С минуту он боролся с головокружением и слабостью, не решаясь открыть дверь. Его разрывало: войти или нет? Что произойдет? Мать молила, чтобы он этого не делал, но почему? Она уже просила его не ходить на похороны, а он игнорировал ее слова. Сейчас тоже что-то решалось. Он чувствовал это.

Неожиданно Арсений отпрянул от двери, словно кто-то оттолкнул его, приняв решение сам. В любом случае его мать умерла, это уже случилось, и сейчас он ей ничем не поможет.

Арсений пошел на пятый этаж. Этаж был последним.

Одинокое Сердце не заметил, как оказался возле пробоины в стене. Это его удивило и в то же время показалось вполне естественным, что он сюда пришел. Иначе и быть не могло.

Когда не знаешь, куда податься, надежней и разумней прийти туда, где когда-то могла состояться встреча с тем, кого ты ищешь.

Одинокое Сердце колебался недолго. Он пробрался на другую сторону, но там его почему-то охватил страх. Одинокое Сердце стоял в кустах, рассматривая дом, и этот дом казался ему на редкость зловещим. Одинокое Сердце не сразу заметил, что за этим домом находится пятиэтажка из трех подъездов.

Медленно он пошел вперед, и чем ближе к дому, тем сильнее становился страх. Спина похолодела. Одинокое Сердце хотел заглянуть внутрь, но именно страх остановил его. Он колебался, стоя неподвижно, рассматривая дом и сдерживая дыхание, казавшееся в этой тишине недопустимо громким. Было ощущение, что он пришел туда, куда так долго стремился, но… это нельзя назвать достижением, ведь… Что? Он лишь сделает еще хуже…

В доме послышались голоса и какой-то непонятный звук. Одинокое Сердце прислушался. Голос показался знакомым. Одинокое Сердце подошел к крыльцу, надеясь, что у самой двери узнает человека, и понял, что он слышит кроме голоса. Это был смех, гадкий, высокомерный. Смех Черного Пальто.

Одинокое Сердце отпрянул. Не хотел он видеть эту бестию. Не сейчас. Для встречи с ней нужен настрой, необходимость и… отсутствие страха. И еще он слишком устал от долгой ходьбы, чтобы в таком состоянии тягаться с Черным Пальто.

Он попятился и с опозданием понял, что выбрал путь к пятиэтажке, а не назад к пробоине. Поколебавшись, Одинокое Сердце юркнул в подъезд. Уходить отсюда еще рано. Он надеялся немного отдохнуть и настроиться на встречу с Черным Пальто. В подъезде страх его отпустил. Стало легче и привычней. Еще не все потеряно, можно бороться. Одинокое Сердце, кажется, отыскал логово Черного Пальто.

Что это ему даст? Посмотрим. Для начала надо выяснить, с кем Черное Пальто находится в доме. На Худеющего непохоже, и собеседник, наверное, не из его шавок, готовых ради хозяина на все. Скорее всего, один из несчастных вроде самого Одинокого Сердца, пришел о чем-то просить, а может, даже требовать, если положение особенно отчаянное. На это указывал смех Черного Пальто. Издевательский, надменный смех и в то же время… какой? Что в нем было еще? Боязнь? Легкая, почти незаметная? Или боязнь — слишком резко сказано о таком, как Черное Пальто? Может, неуверенность? Неуверенность, что все идет так, как он рассчитывал?

Это было веской причиной, чтобы узнать собеседника Черного Пальто. И все же Одинокое Сердце решил сначала осмотреть подъезд, мало ли кто тут еще находился. Тот же, кто разговаривал с Черным Пальто в одноэтажном доме, так быстро его не покинет.