Максим Смирнов - Нокс

Но меня жжет мое одиночество.

Так начиналось раньше. Теперь все, совсем по-другому.

По стеклу транспорта растекается огромное кровавое пятно, я лежу на полу, а в голове все еще кипят нагретые от выстрела мозги. Я понимаю где я нахожусь. Я вернулся. Будь оно проклято, если я снова не дома! Прощай детка "Нокс", мы больше никогда не встретимся! Гудение транспорта, это колыбельная города, мне так не хочется подниматься, а хочется уснуть и позвать свою мамочку - мою неродную мамочку и отчима. Мне кажется, что я все еще сжимаю дамский пистолет, но в моей ладони зажат поручень транспорта.

Сука, вернись!

Я еду домой.

Ты не можешь так поступить, я заботился о тебе! Ты так мне отплачиваешь ублюдок?

Город молчит, и я вижу это из окна. Нет никого! Людей, машин, жизни. Лишь светит солнце, играя лучами на влажном после дождя асфальте, и автобус катится ко всем чертям. Я поднимаюсь и бреду к водителю. Нет, я плыву к водителю. Меня почти несет. Но в кабине водителя никого нет!!! Руль крутится сам, выбирая траекторию для поворота, педаль газа нажимается и опускается сама, и мне что-то кажется, будто кошмар все еще продолжается. Я смотрю на себя в отражение грязного стекла и вижу, что я в совершенно другой одежде: в рваных джинсах, кроссовках и футболке. У меня не было такой одежды в "Ноксе". И не было такой одежды здесь!

Чего вы стоите, вы копы или нет! Он вышиб себе мозги, он снова ушел от вас!

Поднимаю футболку!

ШРАМ НА ЖИВОТЕ!

Мне просто нечего сказать. Запускаю руку за спину и нащупываю рану от когтей Карли. Нет! Все должно было исчезнуть: следы, боль, шрам. Но все на месте, и тогда я ничего не понимаю. Я тарабаню от удушья в двери автобуса, и хочу вырваться наружу, но пустой транспорт не реагирует на меня. Тогда я бью ногой по стеклу. Раз, два, три! Бью, пока крошка стекла похожая на россыпь бриллиантов не разлетается по полу. Прыжок! Это похоже на боевик.

Кочусь по асфальту, а автобус уезжает дальше. Это тоже как в кино!

В городе солнце, но в городе нет ни души!

Мне остается бежать к себе домой. Нора навсегда осталась в "Ноксе", а я бегу к моим приемным мамочке и папочке в большой дом. Улицы пусты и я не замечаю, как кварталы с молниеносной быстротой сменяют один другого. Когда я вижу наш дом, то остальные кажутся могильными холмами. Серые, без источников света и какой либо жизни. Тишина. В моем доме горит свет, точнее там исходит свет от телевизора, который смотрит отчим. Мачеха и отчим не спят.

Он убил этих шлюх! Возможно они не поделили проценты! Объявите всем, что мы искали его за порнобизнес...

Наш дом не огорожен заборчиком, как у всех соседей, почтовый ящик забился мертвыми птичками, ведь в него не кладут свежие письма, а дом, этот старый дом похож на приют для нищих. Билл и Полли не тратятся на его благоустройство, и даже после своей смерти, они не завещают его мне, а отдадут адвокатам, чтобы те расплатились им по долгам. Они не любят меня. Нет не так! Они любят меня по-своему!

Как ты мог ублюдок?

Я распахиваю дверь, на которой прикреплен зеленый венок из хвои и вбегаю домой. Все как всегда: орет телевизор в прихожей, с кухни доносится шум плиты, и я будто и не уходил. Никогда! Гостеприимство обволакивает меня всего.

Билл, что происходит?

Он сидит в майке на диване и цедит пиво. Толстый, с худыми ногами в трусах, он поворачивает ко мне голову, и размеренно пьяным тоном кричит:

- Я тысячу раз просил называть меня ПАПА!

Да, папа, говорю я.

Я слушаюсь его! Его нельзя злить, когда он пьет.

- Ты вернулся из колледжа? Иди, делай уроки!

Папа, что случилось, где наши соседи?

- Я сказал быстро наверх, только вначале иди и поцелуй маму!!!

Мне нечего на это ответить.

Ты ведь вернешься, молокосос, и тогда я буду приканчивать тебя тысячи раз, и ты пожалеешь, что когда-то нашел себе теплое место на подстилке...

Я послушно захожу на кухню. Мачеха в бигуди, запахнутая в халат что-то колдует над плитой. Воняет печеными помидорами и зеленью, из кастрюль исходит удушливый смрад всяческих яств, которыми пичкает меня мачеха. Стол за ее спиной измазан кровью, и только сейчас в ярких красных красках я вижу трупик индейки, располосованный, изувеченный и вскрытый вдоль и поперек. Ее внутренности вывернуты безжалостной рукой кухарки, печень и сердце маленькими комками лежат в блюдце, а голова птицы смотрит на меня с большой тарелки с потрохами. Для мертвой птицы уже уготована усыпальня. Горячая духовка, больше пригодная для сжигания трупов. Хотя так оно и есть.

Привет Полли, говорю я и она поворачивается ко мне.

- Малыш ты уже вернулся из колледжа? - она целует меня в лоб и дает попробовать в ложке соус на вкус. Она дерьмово готовит, но я не могу ей этого сказать, иначе потом Билл оторвет мне яйца. - Мы должны хорошенько приготовиться ко дню благодарения, и помолиться за наши грехи!

Полли, почему в городе никого не осталось?

- Иди наверх в свою комнату и делай уроки! К тебе скоро придет Дейзи, - говорит она, и продолжает заниматься стряпней.

Но!

- И никаких "но", иди в свою комнату я сказала!

Я волочусь по коридору мимо Билла, и иду по ступенькам в свою комнату. Дом милый дом, я снова как и раньше хожу в колледж, у меня есть Дейз, и меня усыновили Билли и Полли. Сколько же это было лет назад?

Дейз?!?

В комнате все как и раньше: кровать, полка с книгами, под ней стол с лампой, над потолком модели космических кораблей, пластмассовый трансформер на шкафу. И маленький сувенир.

Стеклянный шар на подставке внутри которого находится маленький город. Тоненькая речушка разделяет город на две части тремя изогнутыми поворотами, а если потрясти шар то он станет мутным и на время ничего не будет видно. Это так получается ночь! Хорошая игрушка, только я не помню кто мне ее подарил.

Я падаю на кровать и смотрю на потолок. Он разрисован подстать космосу. Куча звезд, пульсаров, метеоритов, созвездий и галактик. И слегка пошатываются от сквозняка космические корабли. Я беру фотографию в рамке с тумбочки и рассматриваю ее. На ней я и она. Дейз! Черная рамка так подходит нам. Мы фотографировались давным-давно в парке, когда желтая листва осыпалась нам под ноги, мы целовались и казалось мир никогда не разлучит нас. Дейзи в своем сером пальто, а я в дешевой спортивной куртке. Билл никогда бы не дал мне лишней сотни баксов на шмотки. Но Дейз, меня любит по-другому!

Я так устал от "Нокса", что засыпаю и вижу сон. Почти сразу! Настоящий сон. Я вижу там свою собаку, когда мне ее подарили на день рождения в семь лет. Глажу ее по лохматой шерсти, она радуется и кружит вокруг меня. Мне так хорошо. А где-то вдали пьют мартини Билли и Полли. У него еще нет такого большого живота, а Полли даже сущая красавица. Я так счастлив ребенком.