Владимир Кузьменко - Гонки с дьяволом

— Успокойтесь! Завтра мы найдем этого Марка! Никто не посмеет вас обидеть. Отвернитесь, пожалуйста, я оденусь и провожу вас.

— Не надо! Позвольте, я останусь здесь! — умоляюще произнесла Беата. — Я еще не закончила.

— Пожалуйста, но позвольте мне одеться.

— То успеется! Скажите, — она встала и отошла на три шага, — я красивая?

— Конечно!

— Очень? — настаивала она.

— Очень!

Она удовлетворенно улыбнулась:

— Да, так мне говорили многие.

Она подошла и снова присела на край постели.

— Теперь скажите, могу ли я найти себе мужа?

— Без сомнения. Любой мужчина был бы счастлив иметь такую жену!

— Любой?

— Думаю, что — да.

— А то правда, что у вас женщины сами выбирают себе мужчину?

— Да, так сложились обстоятельства. Женщин намного больше, чем мужчин и, в общем… — я не знал, как мне закончить фразу.

— О! Я то добре знаю! Пан Виктор мне все рассказал. То не имеет значения. Я все понимаю. Я согласна! Женщина должна иметь мужчину-защитника!

— Вы его, несомненно, будете иметь! Вам надо только сделать выбор.

— Я сделала его еще днем!

— Вот как? — несколько разочарованно протянул я, — тогда вам надо было обратиться к избраннику за защитой!

— Я это уже сделала.

— И он что, отказал? Быть не может.

— Пока еще не отказал…

— До сих пор думает? Что за болван?

— То есть вы!

— Я?

— Так! Я прошу вашей защиты! Вы рыцарь и не можете отказать мне! Потом, вы говорили, что любой согласится быть моим мужем…

— Да! Но я уже женат…

— То не имеет значения.

— Послушай, милая моя девочка, если тебе необходима безопасность, то я ее гарантирую. Для этого не нужно жертвовать собой. Для этого необходимы чувства…

— Со стороны женщины они есть!

Она придвинулась ближе, наклонилась, наши губы встретились.

Руки мои невольно обняли ее…

— …Я есть главный трофей победителя! Это как в сказке: приходит рыцарь, убивает Змея и освобождает прекрасную принцессу. Я — принцесса, ты — рыцарь!

— Послушай, Беата, — попытался я рассеять последнее сомнение, — может быть, все это из-за страха перед Марком?

— Если бы даже Марка не было, я все равно пришла бы к тебе.

— Мы только раз виделись.

— Тогда и решила, когда увидела! Потом мне многое рассказал Виктор и я призналась Ильге. Она мне сказала, чтобы я шла сейчас. Потом, когда ты вернешься домой, это будет поздно. Она мне сказала: «Застань его врасплох. Если он мужчина, то не устоит. А если не устоит, никогда не бросит». Она мувила правду?

— Правду. Выходит, здесь созрел целый заговор!

— Что остается женщинам, как не заговор? — она засмеялась, — теперь все: ты меня не бросишь!

— Ох, и хитрые же вы, женщины!

— Мы всегда были хитрые и остались такими же, как и вы тоже.

— Мы хитрые?

— Нет, я хотела сказать, что мужчины всегда добывали себе женщин силой, а женщины мужчин — хитростью. Ты добыл меня силой и я — твой трофей!

— Где это ты набралась такой мудрости?

— О, у мамы, конечно. Она говорила мне: «Бета, ты такая красавица, что должна выйти за короля!»

— Но я не король! Я такой же, как и все. Меня могут выбрать руководителем, а могут и прогнать!

— Ты король духа!

— Ты начинаешь льстить и говорить неправду. Сознайся, про Марка тоже выдумала.

— Нет. Я шла к тебе, а он меня караулил.

— Ко мне? Ты же говорила — к себе?!

— Я живу со всеми в другом крыле здания…

— Значит, ты солгала?!

— Женщина может лгать, но мужчина не смеет ее в этом уличать! Это не по-рыцарски!

— У тебя, действительно, манеры королевы!

— Я есть полька! — это было произнесено с непередаваемым гонором.

Ох, уж этот польский гонор! Он не похож на немецкий шовинизм или на русское чванство. В нем всегда звучит некая бесшабашная удаль, крайняя самонадеянность, не лишенная благородства, презрение к опасности — в общем, непередаваемый в словах конгломерат чувств, свойственный только этому красивому и храброму народу, обделенному, к сожалению, предусмотрительностью. И именно это отсутствие предусмотрительности, как правило, сводило на нет то, что добывали храбрость и незаурядный талант. Казалось, этот народ никогда не состарится и останется вечно юным, всегда будет совершать подвиги и ошибки, свойственные этому возрасту. А польские женщины? Они собрали в себе все пороки и достоинства своего пола. Ненасытные в любви и тщеславии, коварные настолько, что отцы-иезуиты выглядят перед ними неумелыми учениками, они, в то же время, не раз являли миру образцы верности, добродетели, красоты и благородства.

— Тогда придется сделать тебе королевский подарок, — сказал я, имея в виду одну вещь, найденную в сейфе предводителя банды.

— Ты уже сделал его! — она приблизила губы к моему уху, — ты подарил мне сына!

— Как ты это можешь знать?

— Я это знаю!

— В таком случае, ты, действительно, будешь королевой!

— Так! Я ей буду!

И я ей поверил.

Мы заснули на рассвете. Когда я проснулся, Беаты рядом не было. Я быстро оделся и вышел. Во дворе мне встретился Кандыба. Именно его я и хотел видеть.

— У вас должен быть некий Марк Валигура? — спросил я, пожимая ему руку.

— Не знаю.

— Он такой рыжий, со следами ожога на левой щеке.

— Есть такой! Что он сделал?

— Пока еще ничего, но может. Я прошу разыскать его и привести сюда.

— Будет сделано!

Я хотел его еще что-то спросить, но тут подошел Виктор.

— Не беспокойся! Беата с Ильгой, — сообщил он.

— Ты что, рассказывал ей мою биографию? — упрекнул я.

Виктор смутился:

— Я ничего… Это она… Усиленно расспрашивала… Вместе с Ильгой. Это все — Ильга!

— Это не по-рыцарски! — вспомнил я слова Беаты, — валить все на жену!

— Нет! Правда! Я только потом от Ильги узнал, что она пошла к тебе.

— И поэтому просил не закрывать дверь?

Виктор покраснел. Действительно, быть уличенным в сводничестве — позорно для мужчины.

— Знаешь, — собравшись с духом, произнес он, — я, конечно, виноват. Но втянула меня Ильга. Признаюсь, я так полюбил ее, что, честно говоря, готов исполнить любую ее просьбу.

— А!

— Ты не смейся! Я ее, действительно, безумно люблю!

— С чего ты взял, что я смеюсь? Я рад за тебя!

— Правда? — обрадовался Виктор.

— Конечно, чудак, — я дружески хлопнул его по спине, — значит, они подружились?

— Да! Еще тогда, когда сидели со мной в танке, вместе со связанным Можиевским. Они, знаешь, как сестры. И даже чем-то похожи.

— Разве только тем, что обе красавицы, а так… Ильга светловолосая, а Беата — темненькая. Кстати, ты мне напомнил. У Беаты здесь должна быть младшая сестра Гелена. Ее надо разыскать. Я как раз хотел сказать об этом Кандыбе, но ты перебил меня.

— Я найду его!

— Подожди! Что я тебе еще хотел сказать? То, что произошло сегодня ночью, накладывает на меня определенные обязанности.