Владимир Кузьменко - Гонки с дьяволом

— Еще немного, прошу вас!

— Что-нибудь важное? — спросил я, глядя на часы.

— Чрезвычайно! Я хочу сказать о вещах, которые находятся в вопиющем противоречии не только с христианской моралью, но и с моралью цивилизованного общества!

Я понял, куда он гнет.

— Брак, — это величайшее таинство и основа человеческого общества.

— Вполне с вами согласен, отче!

— Но разве можно назвать браком то, что мы видим?! В блуде, истинно говорю вам, в блуде живут люди и в блуде рождают детей своих!

— Вы имеете в виду, что на каждого мужчину приходится по четыре женщины. Разве это наша вина?

— На то воля Божья. Мы должны в час тяжких испытаний сохранить лицо человеческое, восстановить семью, ибо семья — это первооснова общества.

— Все это верно, отец Серафим! Но, куда деть лишних женщин? Что вы предлагаете?

— Христианская церковь имеет большой опыт в этом отношении.

— Интересно.

— Разве в истории нашего народа не было таких времен, когда Родина жертвовала своими сынами во имя свободы и будущего своего народа? Целые села лишались своих кормильцев и женщины впрягались в плуг вместо лошадей. Жены, лишенные мужей, уходили от мирских соблазнов в монастыри для укрепления духа своего в вечной беседе с Богом.

— Ваша идея, отец Серафим, неприемлема по нескольким причинам. Во-первых, жестоко и несправедливо лишать женщину радости материнства. Здесь же скажу вам, что спасение рода человеческого после столь страшной эпидемии состоит в росте его численности. Во-вторых, ответьте мне, кто будет содержать и кормить ваших монахинь, занятых молитвами?

— Миряне…

— Миряне будут кормить своих жен и детей! И это будет справедливо. Ваши же сестры-монахини не смогут прокормить себя, ибо есть труд, который по силам только мужчине. Никто не заставит людей отдавать плоды своего труда в ваш монастырь. Следовательно, вы просто экономически не сможете существовать. В былые времена государство могло выделять монастырям часть своего продукта, теперь же у нас нет ни малейшей возможности. На плечи мужчин и так легла огромная тяжесть. Наши женщины оказывают посильную помощь своим мужьям, иногда буквально надрываясь на работе. Знаете, — я глянул попу в глаза, надеясь, что он поймет меня, — до катастрофы я мечтал о таком обществе, в котором женщина вообще не будет трудиться, а займется только семьей. Если бы не проклятая гонка вооружений и многомиллионная паразитирующая масса бюрократического аппарата управления, мы, люди, при той производительности труда, могли бы давно создать такое общество. И оно было бы самым справедливым, ибо не может быть социальной справедливости без справедливого отношения к женщине. Самый тяжелый и самый нужный для общества труд — труд женщины-матери не оплачивался и не вознаграждался государством, которое и существовать без этого не смогло бы. Вы можете открывать свой монастырь. Я не буду мешать. Но вы должны твердо себе уяснить, что содержать его вы будете сами.

— Следовательно, от вас никакой материальной помощи не поступит?

— А вы спросите тех, кто сейчас содержит свои многочисленные семьи. Да, многочисленные! У некоторых отцов уже по шесть детей, и это радует. Род человеческий не прекратится. Так вот, спросите у них, смогут ли они выделить вам часть своего продукта, чтобы содержать молящихся монахинь? А что до «блуда», как вы выразились, то я бы просил вас воздержаться впредь от подобных выражений и не оскорблять ни женщин, ни детей, родившихся в таких условиях. Хочу предупредить вас. Прошлой осенью народное собрание приняло закон о достоинстве человека. Публичное оскорбление этого достоинства приравнено к уголовному. За это следует наказание — изгнание из нашей общины. Если вы прибегните к таким словам публично, то любой гражданин общины сможет возбудить против Вас судебное преследование и добиться изгнания. Поостерегитесь быть первой жертвой этого закона!

— Я ничего не знал об этом, — ошеломленно пробормотал поп.

— Возможно, вы прибыли к нам весною?

— Да. Мне никто не говорил.

— Теперь знаете.

— Но простите, как же тогда обличать пороки? Ведь церковь должна бороться с пороками общества.

— Обличайте на здоровье. Но, давайте уточним, что считать пороком. Обличайте ложь, призывайте к справедливости, воспитывайте уважение детей к родителям и любовь родителей к детям, обличайте насилие, несправедливость, проповедуйте заповеди: не убий, не укради, не возжелай жены ближнего, не злословь и еще там какие? Но оставьте интимные стороны жизни. Поверьте, нам самим было трудно принять такое решение. Мораль не рубашка, которую можно снять и одеть новую. Это был болезненный процесс. Я надеюсь, что пройдет время, условия, породившие данные отношения, исчезнут и восстановится привычная для нас мораль. Впрочем, и тогда будет болезненный переход от того, что создалось сейчас.

— Может вы и правы. Не мне судить. Возможно, что Господь наш простит наши вынужденные грехи…

Мне наскучил этот разговор и у меня мелькнула озорная мысль:

— А не кажется ли вам, отец Серафим, что ежели Господь Бог создал такие условия, то он и благословил вытекающие из них отношения?

Он ошеломленно посмотрел на меня, стараясь понять, серьезно ли я это говорю.

— Я, знаете ли, не подумал… — наконец пролепетал он.

— А вы обратитесь к первоисточникам. Где в Старом или Новом Завете вы найдете осуждение таким брачным отношениям?

— Но христианство…

— Я мог бы вам напомнить Авраама, царя Соломона и Давида, но воздержусь. Найдите мне место, где Христос осудил бы полигамию?

— Но святой Павел…

— Святой Павел был потом. У нас тоже были такие продолжатели Маркса, которые на деле извращали его учение. Ученик может развить учение, но может и извратить его. Разве церковь не отвергла учения некоторых последователей Христа? Например, Ария? А возьмите раскол церкви на православие, католичество и лютеранство, я уж не говорю о многочисленных сектах. Все они признают Христа, но каждый по-своему толкует его учение. Вы ссылаетесь на Павла. Но разве Павел — сын Божий? Обратите внимание: Христос был менее категоричен и более терпим, чем Павел. И я скажу вам почему! Христос искал истину, а его ученики — власть. Цели были разные!

— Вы, как сами сказали, атеист, а говорите о Христе с таким теплом и уважением. Странно.

— Ничего странного нет. Христос совершил подвиг и достоин глубочайшего уважения. Он первый сказал: все люди — братья! За одно это он заслужил благодарность поколений. Он призывал к терпимости, говорил; «Я человек и ничто человеческое мне не чуждо». Так следуйте заветам своего учителя, любите людей такими, какие они есть и будьте терпимы! Потом, отец мой, церковь внушила людям неправильное, примитивное представление о целях Христа.