Леонид Сидоров - Игры Вечности

— Кого? — на миг опешил Алексей, потеряв нить беседы.

— Ну этих, людоедов, — Насир деловито заправил стрелу. — Да ты посматривай, посматривай!

— Да нет тут никакого секрета, — Алексей закрыл глаза и сосредоточился. — Просто однажды так получилось, что в меня ударила молния, и как ни странно, я остался жив. Зато теперь могу видеть с закрытыми глазами.

Насир потрясённо умолк.

— Никогда такого не слышал! — произнёс наконец.

— Да не, никаких чудес! На самом деле такие люди бывали и раньше, — охотно поделился Алексей, благо обстановка пока позволяла. — К примеру, об одном искусном древнем целителе мне ещё дедушка Ву рассказывал. Кстати, давний друг почтенного Ясира. Да ты наверняка его знаешь!

— Спрашиваешь! Конечно знаю! — обиженно протянул Насир. — Один раз даже мне руку вылечил. Зашиб сильно.

— Ну вот! — обрадовался Алексей. — Так что видящие люди были и до меня, и судя по всему, будут и после.

— Слушай, а как мир видится там? — тихо поинтересовался Насир.

— Мир как мир. Правда, всё другое. Живое выглядят как серебряные клубки, неживое — серыми тенями. Поначалу было трудно разобрать, честно сказать, я даже немного испугался, а потом ничего, привык, даже удобно, только засыпать трудно.

— Да уж, — с сожалением вздохнул Насир. — Значит, научиться никак? Ну как с курицей…

— Я бы рад, но даже не представляю как. Вижу и всё, — посочувствовал Алексей.

— Жаль, — опечалился Насир. — Мне бы здорово пригодилось.

Алексей напрягся. У подножия большого камня на самой границе видимости появились пять светящихся фигур. Открыл глаза и сверил расстояние. Так и есть, метров семьдесят, самая граница ущелья. Дальше чисто.

— Вижу движение. Пять человек.

— Где? — Насир чуть натянул тетиву и лихорадочно зашарил по склону.

— Вон у того камня в самом конце ущелья. Всё, побежали куда-то вниз. Ушли.

— А-а-а, испугались…, — Насир с досадой опустил лук и неразборчиво выругался.

— Слушай, а что ты сейчас сказал? Какие-то горбатые ишаки, а дальше я что-то не понял.

— Что? — удивлённо повернулся Насир. — А-а-а, так это я по-нашему, — явно засмущался. — Ну как тебе сказать…. Вырвалось в горячке. Такое в приличной компании лучше не повторяй, — устало плюхнулся рядом на сидение. — В порту один раз услышал…

— Ну раз в порту, тогда не буду, — усмехнулся Алексей. Снял шлем и вытер вспотевший лоб. — Знаешь, у меня есть маленькая просьба. Не говори никому, как я их увидел, ладно?

— А что такого? — заинтересованно вскинулся Насир.

— Понимаешь…, — замялся Алексей. — Ты вот молодой, повидал мир, всякие там диковины, да и то до сих веришь в колдовство.

— Конечно верю!

— Вот. Как местные ко мне относятся, сам видел.

— Видел. Боятся.

— Ха! Именно! Боятся! А чего боятся? Вроде клыков у меня нет, рогов тоже. Значит наверняка какого-то колдовства. А это вовсе не колдовство, понимаешь! Я не бил в бубен, не бормотал всякую ерунду, просто вижу и всё! Хорошо хоть местные ребята пока сжигать меня не пробовали, да и ты, судя по всему, тоже парень рассудительный. По крайней мере, пытаешься сначала во всём разобраться. Короче говоря, просто не хочу, чтобы про меня пошли всякие нелепые слухи. Врач я, и врач, и ничего более, лады?

— Вон оно что, — задумчиво протянул Насир. — Лады. Но сегодня вечером всё равно пойдут разговоры. Думаешь, я своих не знаю? Скажу тебе так, будут чесать языки всю ночь до рассвета, пока горло не пересохнет. И что предлагаешь им сказать?

— А так и скажи. Чистую правду. Ведь ты же их сам подстрелил?

— Ну да, — заколебался Насир.

— Вот видишь! К чему всякие сложности? Так честно и скажи, заметил и подстрелил. Кстати, позволь выразить восхищение. Ни разу не видел таких точных попаданий. Как говорят у нас — прямо в яблочко!

— Так я это… — Насир зарделся от похвалы. — Ещё с детства обучен, сам дед Фатхи учил, известный лучник во всей Аравии. Эх, видел бы ты, как он стрелял! Даже в темноте на малейший шорох!

— Вот-вот, — улыбнулся Алексей. — Значит, есть в кого. Настоящий мастер.

Быстро промелькнули последние деревца на склоне. Караван выехал на равнину и замедлил ход. Уставшие буйволы пошли мерным шагом, тяжело раздувая бока.

Насир разобрал лук и бережно завернул в ветошь. На миг задумавшись, тихо поинтересовался:

— Ну ладно, подстрелил я и подстрелил. Но этот-то молчать не будет, — заговорщицки покосился на возничего. — Пусть не видел, но наверняка слышал наш разговор.

— Да ерунда, — отмахнулся Алексей, развязывая тугой ремешок доспеха. — Пусть болтает. Мало ли что ему с перепуга почудилось. Тем более он ко мне спиной ехал, думаешь ему кто поверит? Ты их слушай больше, они тебе такого расскажут! Уши завянут!

— Как-как? — заинтересовался Насир.

— А вот так! — Алексей приставил ладони к ушам и показал, как они сворачиваются в трубочку.

Насир захохотал так, что возничий даже вздрогнул, испуганно оглянувшись.

Во время ближайшего привала выяснилось, что караван совершенно не пострадал. Только пара десятков дрянных стрел воткнулась в борта и щиты. Подойти на расстояние убойного выстрела дикари не рискнули.

— Трусливый народец, только в кустах храбрые. Как двоих подбили, сразу хвосты поджали, — на ходу заскакивая в повозку, презрительно резюмировал Насир.

Вечером, как и было предсказано, начались подробные разговоры, кто где скакал, и кто куда стрелял. Насир буквально купался в заслуженных лучах славы. Вопросительно взглянув на Алексея, получил молчаливое одобрение.

С горящими глазами вскочив с места, вошёл в полный раж. Схватил мнимый лук и натянул тетиву, выискивая врага. В волнении мешая санскрит с арабским, начал красочный рассказ. Перед глазами как будто бы снова заколыхалась густая листва, едва заметно шевельнулся дикарь, молниеносно мелькнула стрела и вот оно — падение бездыханного тела. Благодарные слушатели пришли в полный восторг, встретив окончание рассказа одобрительным рёвом. Воодушевившись, собеседники полностью перешли на арабский и наперебой начали вспоминать былые походы и сражения.

Рассеянно отрезав очередной ломоть молодой баранины, Алексей ловко закинул кусочек в рот и с интересом прислушался к разговору. Внезапно замер, осознав, что понимает арабскую речь. Видимо накопив некую критическую массу, в голове наконец-то сработал речевой фильтр. Отдельные понятные фразы стали легко складываться в цельные связанные предложения. «Однако поздравляю, лингвист. Лёд тронулся! Вот что значит метод полного языкового погружения. Ненавязчиво так, по шестнадцать часов в сутки. Впрочем, ликовать ещё рано. Одно дело понимать, что говорят другие, а совсем другое — научиться свободно говорить самому, — самокритично остудил радостный пыл. — Ничего, впереди ещё месяца полтора плавания, потом месяца четыре через весь Аравийский полуостров пиликать, вот заодно и попрактикуемся…»