Глеб Соколов - Адам & Адам

Карпов через портовые власти уже отправил на «иностранца» запрос: нужна встреча с Артуро Леоном — поговорить про убийство политика. Ответ получен достаточно туманный — Артуро Леон от беседы не отказывался, но сообщал, что в данный момент заболел и, скорей всего, не сможет ни сойти на берег, ни принять на корабле. К тому же, жаловался он, его российская виза уже истекла…

Сколько ни рассматривал Карпов в бинокль загадочный корабль, он так и не обнаружил никого из членов команды. «Провидение» казалось вымершим, точно это не обычный корабль, а Летучий Голландец, появляющийся в бурю, как предвестник несчастья. Никаких признаков работ по починке машины Карпову тоже разглядеть не удалось. Это еще больше насторожило его.

«Что-то с этим „Привидением“ нечисто! Не напрасно Артуро Леону не хотели давать визу. И корабль, чую, зря подпустили к нашим берегам!.. Впрочем, и без него кого уже здесь только нет! Один корабль картины не изменит!»

Как и Артуро Леон, Федор Карпов резко отрицательно относился к людям-дьяволам, хотя взглядов своих нигде не афишировал. Убийство Апельсина казалось ему событием положительным. И если Артуро Леон к нему причастен, то это в какой-то степени оправдывало в глазах Федора Карпова пребывание мрачного судна у российских берегов. «Так ему и надо, этому Апельсину! — думал Карпов. — Один гад прикончил другого гада!»

Федор Карпов был честным служакой и по-своему цельной личностью, но и в его душе с недавнего времени поселилась свойственная эпохе озлобленность и нетерпимость.

Ветер и дождь усилились. Карпов с трудом раскурил тут же намокшую сигарету. Стена дождевых струй совсем скрыла «Провидение». Словно и не стояло оно вон там, совсем недалеко от берега!

Делать в порту больше было нечего, и Карпов, спрятав бинокль под яркую спортивную куртку «Адидас», пошагал вдоль штабелей контейнеров к выходу за территорию.

Подойдя к козырьку над каменной лестничкой, что вела в полуподвальное помещение кафе-клуба «Леон», высокий и худой иностранец начал спускаться вниз… Через мгновение Снежана уже не видела его.

Она медленно двинулась следом — сама не зная зачем. Ей представлялось, что иностранец — не обычный посетитель, а имеет какое-то отношение к клубу. Охранник — если это был он — беспрепятственно пропустит его внутрь.

Когда девушка подошла к лестничке и заглянула вниз, иностранец в одиночестве дергал закрытую дверь. Затем он несколько раз нажал на звонок, подождал и принялся подниматься.

Снежана быстро пошла по улице прочь. Дойдя до угла дома, повернула за него, бросив при этом взгляд назад. Иностранец медленно шел следом.

Старые обветшалые дома стояли на большом расстоянии друг от друга. В центре двора, больше походившего на заброшенный пустырь, стоял контейнер со строительным мусором. Во все стороны торчали разломанные оконные рамы, трубы, отрезанные электросваркой, ободранные межкомнатные двери образца пятидесятых годов.

Спрятаться можно было только за контейнером. Снежана побежала…

Заскочив за ржавый металлический короб, она выглянула — иностранец еще не появился из-за дома. Теперь она уже жалела, что выбрала это место — слишком много усилий. Проще было зайти за угол, переждать и потом преспокойно отправиться за иностранцем следом.

Все оказалось не так…

Он медленно вышел из-за дома и повернул как раз туда, где могла поджидать его девушка. Потом он еще раз повернул и направился к козырьку — один в один, как тот, что над входом в кафе-клуб. Здешний должен служить той же цели — спасать от дождя лестничку в полуподвальное помещение. Значит, у клуба два входа?!

Иностранец достиг козырька и действительно принялся спускаться вниз. Опять фигура его исчезла.

Выждав некоторое время, она покинула укрытие и медленно направилась к лесенке.

Никого… Тяжелая металлическая дверь, грубо выкрашенная черной краской, слегка приоткрыта. Снежана уже не отдавала себе отчета в том, что делает. Торопливо спустившись по лестнице, она потянула дверь на себя. Та податливо открылась шире. Внутри была полная темнота…

«У них же отключено электричество!» — вспомнила девушка.

Кожедуб связался с офисом авиакомпании и отложил отъезд. Он также позвонил в САГЕН и, не раскрывая подробности (по той же причине, что и незнакомец, — не доверял телефону), сообщил, что задерживается ввиду неожиданно открывшихся обстоятельств.

На следующее утро, позавтракав в гостинице миской белого йогурта без всяких добавок, двумя яйцами всмятку, французским сыром и полудесятком горячих булочек с маслом, напившись крепкого кофе, Кожедуб отправился к портье, выяснять, где находится музей неандертальцев. В эти неполных два дня он успел услышать про него уже несколько раз.

В последний момент он передумал спрашивать что-либо у портье, а просто взял лежавший на стойке краткий путеводитель по городу. Его он приметил накануне. Расположившись на кресле в холле, Кожедуб принялся разыскивать в нем адрес музея. Конечно, он мог попросту велеть таксисту отвезти его туда, но, вполне возможно, музей расположен где-то совсем рядом с гостиницей…

Проверив адрес по прилагавшейся к путеводителю карте, Кожедуб обнаружил, что музей неандертальцев находится на окраине, добираться до которой все же, видимо, ему будет проще всего на такси.

Теперь предстояло избавиться от «хвоста». Однако выйдя на улицу и некоторое время бесцельно побродив по городу, Кожедуб убедился, что сегодня за ним никто не следит… Это был очень плохой знак.

С недобрыми предчувствиями он сел на стоянке такси в свободную машину — чистенький новый «мерседес», оборудованный счетчиком, — и велел ехать в музей.

Его здание располагалось у самой городской черты — серебристый, современной формы купол возвышался сразу за кварталом симпатичных одноэтажных особнячков. Вокруг был разбит парк, но деревья были еще молодыми — не такими высокими и густыми, чтобы музея из-за них не было видно с дороги. Такси подкатило к самому подъезду. Расплатившись, Кожедуб выбрался из «мерседеса». Медленно, осматриваясь, поднялся по низким и широким ступеням к дверям — они плавно разъехались в стороны.

Кожедуб посмотрел на часы — было без четверти десять. Купил в кассе билет, прошел за турникеты и принялся не спеша осматривать экспозицию. Ничего интересного он в ней не находил: общие сведения о неандертальцах были ему уже знакомы, а фотографии раскопок, темно-коричневые от времени черепа казались скучными подробностями. Задержался Кожедуб лишь возле пластмассовой фигуры неандертальца в полный рост. Он был наряжен в чопорный костюм, подходящий банковскому служащему. Вглядываясь в реконструированный облик человекоподобного существа, Кожедуб решил, что встреться ему такой на улице, он бы без сомнений подумал, что это — человек-индиго. Но это не удивительно: при всей похожести с ДНК человека ДНК неандертальца от нее все же значительно отличалась. Точно так же, как и ДНК людей-дьяволов…