Евгений Гуляковский - Мир в латах (сборник)

“Приди, приди, приди, Дажьбог!” — пели люди. Но на их призыв неожиданно метнулись темные тени, словно остатки тьмы, только что отброшенной солнцем. Они летели снизу, от границ пропасти, и одновременно сверху из-за скалы, в которой зияло отверстие пещеры. Прежде чем Роман успел понять, что происходит, зазвенели тетивы луков, протяжно запели стрелы, и несколько комков тьмы рухнуло вниз в пропасть. Но нападавших было слишком много, а стражей, не потерявших бдительность в эти торжественные минуты, слишком мало…

В несколько прыжков Роман преодолел расстояние, отделявшее его от пещеры, но было уже поздно. В двух шагах от него две черные тени, распростершие перепончатые крылья, рвались вверх, а между ними билось светлое, беспомощное тело женщины… У него не было никакого оружия, кроме ритуального щита с изображением солнца.

И все же он бы, возможно, еще успел остановить их, задержать, но третья тень, отрезая ему путь, упала сверху.

Летунг, загораживая дорогу, взмахнул коротким кривым мечом. Роман принял удар щитом, и нырнув под него, вложил в выброшенную вперед руку всю силу, приобретенную во время долгих тренировок, всю свою ярость и все отчаянье. Противник, не выдержав удара, повалился назад. Сверху на помощь поверженному врагу бросился еще один, Роман успел схватить конец темного крыла, вывернул его, ломая, и в то же мгновенье сзади на его незащищенную голову обрушился удар, и он упал, теряя сознание.

Солнце стояло высоко, когда Роман очнулся. На площадке никого не было, у его изголовья сидел лишь старый жрец, прикладывая к ране на голове листья какого-то растения.

— Где она? — спросил Роман, открыв глаза.

Жрец беспомощно пожал плечами, и этот его жест сказал больше любых слов.

Роман попытался приподняться, но резкая боль в затылке сковала движения.

— Где воины?

— Они осаждают скалу летунгов. Многие погибнут. С ними пошли кафры и сирины. Мир не простит летунгам такого кощунства.

— Мир прощает все. Ему нет до нас никакого дела. — Жрец молчал. Роман видел в его глазах печаль и сострадание, и это привело его в ярость. — Если бы не ваши дурацкие обряды, если бы вы не лазали ночью по скалам, она была бы сейчас с нами! Где оно, ваше солнце? Почему оно не испепелило тех, кто посягнул на его святилище?

— Солнце рождается в каждом из нас и в каждом из нас умирает. Те, кто нарушает основные законы жизни, рано или поздно расплачиваются за это.

— Скажите это летунгам!

Жрец опять промолчал, и отчаяние Романа постепенно перешло в тупое безразличие. Он медленно поднялся, не обращая внимания на боль, побрел к краю площадки.

— Можно хоть что-то сделать? Кому-нибудь удавалось добраться до них?

Жрец снова ничего не ответил.

— Я ухожу от вас. Ухожу навсегда. — Роман повернулся и медленно пошел к тому месту, где тропа начинала долгий спуск.

— Я хочу спросить того, кто все это предвидел, есть ли хоть какая-то справедливость в этом мире?

Жрец смотрел ему вслед долго, пока Роман не исчез за поворотом тропы, и лишь тогда его старые губы, сложившись в горькую складку, прошептали:

— Ты получишь ответ, сын мой, обязательно получишь…

До леса Роман добрался глубокой ночью. Ни одно живое существо не попалось ему по дороге. Может быть, потому, что он был бы рад встрече с любым врагом или хищником, чтобы закончить свой горестный путь.

Он боялся не найти нужной тропинки, которую видел один только раз, но тропа нашлась сразу, и едва взошла третья луна, как из зарослей выглянула крона огромного дерева.

Он был у цели. В этот раз священный дуб показался ему еще более величественным. Хотя дерево не было дубом, россы упорно называли его именно так.

Из-под корней, изнутри пещеры, вытекали три ручья, не замеченные им в прошлый раз. Не было на этот раз запаха огромных цветов, не было таинственных видений и не было с ним Элии… Вообще ничего не было, кроме сырого мрака и одиночества. Он сел на корень, прислонился к стволу и стал ждать, сам не зная чего. Ночь тихо шла мимо него. Под утро, устав от бессмысленного ожидания, он поднялся и проклял дерево за его предсказание, и лишь тогда вспомнил о хрустальном флаконе, купленном на ярмарке миров. Достав флакон, Роман подумал, что он содержит как раз то, что ему нужно. Он кое-что знал о метаболизме и об инопланетной органике. Эликсир силы? Это можно проверить. Терять ему нечего, и претензий к продавцу скорей всего никто уже не предъявит. Роман, не торопясь, сломал печать и разорвал шелковую нить, соединяющую пробку с флаконом. Присохшая к горлышку пробка далеко не сразу уступила его усилиям. Наконец она хрустнула и открылась. Резкий, ни на что не похожий запах заставил его поморщиться, он поднял флакон к глазам и посмотрел на зеленоватую жидкость. На какой организм рассчитана доза? Хватит ли здесь для него? Впрочем, это он сейчас узнает…

— Понимаешь ли, что собираешься сделать? — спросил его голос, идущий от дерева. Роман повернулся. Седой как лунь, согбенный старец выбрался из пещеры под корнями дерева на свет луны. Но его голос оставался глубоким и чистым, как у юноши, и такими же молодыми были прозрачные синие глаза.

— Ваше предсказание сбылось. Ее больше нет со мной.

— Я знаю.

— Вы довольны?

— То, что ты держишь в руках, — не эликсир силы и не яд, как ты надеешься. Злая судьба ждет того, кто выпьет это страшное зелье.

— Злей той, что выпала ей? Это я ранил предводителя летунгов! Отчего же пострадала она? Почему всегда страдают невинные и добрые? Почему они в первую очередь? Молчишь? Или ты умеешь только предсказывать несчастья?

— Ты ожесточился, сын мой, а между тем у тебя в руках сила, способная изменить судьбу.

— Вот этот пузырек? — усмехнувшись, он поднес его к губам.

— Если ты его сейчас выпьешь, он убьет тебя. Я знаю, ты этого хочешь, но тогда уже никто не сможет помочь твоей Каралуни.

— Ты хочешь сказать, я могу это сделать?

— Сможешь, если я научу тебя. — Роман отстранил пузырек и повернулся к старцу, несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

— Почему же ты медлишь?

— Закрой зелье пробкой. Оно будет нужно тебе. И не спеши. Такое дело не терпит торопливости. Сыны твоего племени слишком спешат и оттого часто выбирают неверную дорогу.

— Можешь ты мне помочь?! — почти прокричал Роман, теряя остатки терпения.

— Я могу помочь тебе, но не знаю, согласишься ли ты? Придется заплатить слишком высокую цену.

— Это я уже понял. В этом мире любые услуги стоят недешево.

— Я имел в виду другое. Судьбу можно изменить, все зависит от цены, которую ты согласен заплатить.

— Я не понимаю тебя. Без нее мне ничего не нужно.

— Тогда слушай. Слушай внимательно и не перебивай. Для того чтобы зелье подействовало, ты должен сначала подготовить себя. Семь дней ты будешь жить здесь, в пещере. Есть нельзя ничего. Пить можно только воду из этих источников. По глотку из каждого, один раз в день. Через семь дней можешь проглотить свой эликсир. Сразу весь. Потом ты уснешь, а проснувшись, перестанешь быть человеком. Это и есть цена, о которой я говорил. Не повторяй лживые слова деймов, они сконструировали только твое тело. Душу человека сконструировать невозможно. Именно поэтому их власть над тобой продолжалась так недолго. То, о чем я тебя предупреждаю, гораздо страшнее… Ты можешь превратиться в животное не только внешне, и вот тогда… А впрочем, все будет зависеть от тебя самого. От того, добрый ты или злой, от того, для чего хотел ты в своих тайных мыслях использовать силу эликсира… — много причин, много условий — результат не может предсказать никто.