Зайцев Викторович - Поневоле-2

Даже с его новыми способностями запасы кислорода заканчивались, пора всплывать. Бросать ику под водой, на верную гибель, было обидно и стыдно. Сыщик рванул за переднюю лапу выдры из всех сил, упираясь ногами в чешуйчатые кольца, и почувствовал, что тело зверя подалось.

Не жалея саму выдру, пловец продолжал тянуть её наверх, пока ноги не оттолкнулись от змеиной кожи. Человек и выдра начали медленно, затем, ускоряясь, всплывать к поверхности. Белов забыл про зверя, воздуха в груди не осталось, в глазах было темно, не выпуская правой рукой зажатую лапу, левой рукой и ногами пловец грёб, выбираясь к воздуху. Казалось, они никогда не доберутся до поверхности, в мозгу сыщика уже закрутились золотистые кольца, он начал терять сознание, когда остатками разума почувствовал шлепок по воде и рискнул вдохнуть.

Пока человек и выдра приходили в себя, качаясь на волнах медленного течения реки, к ним спешили пароход и обе лодки, гребцы которых первыми заметили схватку. К тому времени, когда они добрались, сыщик уже пришёл в се6я и не стал забираться в лодку, а зацепился за борт, придерживая ику на плаву.

– Давайте к берегу, быстрее, – попросил пловец, – правый рядом.

Уральцы впятером подтащили выдру на правый, ближний, берег, чтобы ика мог отдышаться и прийти в себя. Белов убедился, что мохнатый приятель дышит, почувствовал его ментальную благодарность и выбрался на берег, разжигать костёр. Несмотря на палящее солнце, его заметно знобило, появился огромный аппетит. Ива принесла с парохода хлеб, копчёное мясо, жареную рыбу, квас. Уставший сыщик набросился на еду, восполняя огромные затраты энергии, не пытаясь прислушиваться к расспросам экипажа. Только умяв добрый килограмм мяса и каравай хлеба, он принялся немногословно отвечать на расспросы.

– Змей там остался, под водой, – он показал на берегу, – метров десять или больше, толстый, как это поваленное дерево.

– Его убили?

– Не знаю, может, живой остался, – задумался уралец, не имея никакого желания возвращаться под воду. Только сейчас он осмотрел себя, на теле остались лохмотья штанов и ремень. Ни рубахи, ни револьверов и меча, естественно, не было. Белов не смог бы объяснить, когда с него была сорвана рубаха. Да что рубаха, он не рассказал сейчас бы, откуда на его груди и спине резаные раны, к счастью, неглубокие, и почему ноги и руки в огромных ссадинах и синяках. Живыми выбрались, этого достаточно. Кстати, как там ика?

Гигант, почувствовав внимание к себе, смог доползти до костра, где принялся неторопливо, но жадно, уплетать подсунутое мясо и рыбу. Как прочувствовал его ощущения человек, серьёзных ранений выдра не получила, ушибы, да несколько поломанных рёбер. Пока израненные приятели отдыхали и приходили в себя, караван пристал к берегу, уральцы разбили лагерь, занялись приготовлением пищи. Управившись с ужином, ребята принялись за футбол, кожаный мяч парни взяли с собой в плаванье.

Командные игры Белов культивировал очень внимательно, каждый житель Бражинска и Уральска, за исключением наёмных мастеров, обязательно занимался командными видами спорта, как правило, не одним. Летом футбол и волейбол, конное и водное поло, зимой – хоккей и коньки, лыжные гонки. Сам старейшина уральцев регулярно участвовал в состязаниях и тренировках, не только ради пропаганды. Он и дома, в будущем, увлекался волейболом и лыжами, а в футбол играл, наверно, каждый мальчишка. Пользуясь тем, что половина уральцев в силу возраста не обзавелась семьёй, сыщик после работы и в выходные дни привлекал ребят к соревнованиям и тренировкам. Некоторые виды он специально сделал необязательными, такие, как рукопашный бой и стрельбу из ружей. Эти занятия проводили только дружинники и кандидаты в дружину, стрельба была доступна ещё женатым бражинцам, но только из револьверов. Очень удачный опыт, когда жители отбились от нападения практически без потерь, вдохновил самих уральцев и командиров на регулярные стрельбы, не реже раза в месяц для всех семейных мужчин обязательно, для их жён – по желанию. Уходило на это немало драгоценных патронов, но, безопасность дороже любых денег.

Белов изначально не желал воспитывать уральцев в жертвенности, свойственной русской истории, когда ради экономии боеприпасов командиры бросали на верную гибель солдат. Всё время, проведённое в этом мире, он вдалбливал в головы уральцев, особенно руководителей, что человек дороже любого оружия и любых вещей. С большим трудом удавалось выбить элементы фанатизма из мироощущения аборигенов, как, мол, боги решат, так и будет. День за днём сыщик доказывал и повторял, что боги помогают только смелым и решительным, никакой предопределённости нет, судьба человека, по крайней мере, уральца, в его собственных руках. В отношении молодёжи получалось, особенно после удачных, практически бескровных для уральцев сражений. С взрослыми сложнее, они часто приводили в ярость своим тупым равнодушием к судьбе, ладно бы своей, так и своих детей. Чего стоили несколько случаев, свидетелем которых стал сам Белов, когда из лодки выпадывал в реку ребёнок, а его родители-угры меланхолично наблюдали, заберётся он обратно в лодку, или утонет. На вопросы, почему не помогают сыну, отвечали, мол, боги воды решили забрать в себе ребёнка, нельзя им противиться. После двух таких случаев, произошедших практически на его глазах, сыщик принудительно обучал плаванью всех жителей Бражинска и Уральска, и требовал от всех обучать своих детей. Почти семь лет спортивного образа жизни дали свои результаты, в свободное время уральцы предпочитали погонять мяч, нежели травить байки у костра, особенно в хорошую погоду, да на просторном месте.

Вот и сейчас, воспользовавшись ранней остановкой, уральцы разбились на команды и гоняли мяч до темноты, под громкие крики болельщиков, в основном варягов. Не обращали внимания на футбол одни караульные, ушедшие в секреты далеко в степь, да Снежок, сорвавшийся в ближайшую рощу. Даже ика недовольно поднимал голову после особенно громких криков болельщиков. Так и ушли на ночлег весёлые, возбуждённые уральцы, долго спорившие между собой по результатам игры. Впервые за всё плаванье по этой реке уральцы заночевали на правом берегу, на высоких холмах в полусотне метров от лодок и пароходов.

Разбудил Белова Снежок, лизавший его щёку.

– Нападение, – понял сыщик, собирая оружие, принесённое из запасов на пароходе, – далеко?

Ирбис передал образы всадников, ожидающих в лощине. Вся округа терялась в предрассветной темноте, до рассвета оставались считанные минуты. В темпе, как можно тише, уральцы поднялись и заняли оборону, сожалея, что не выкопали накануне ров. Барса Белов отправил к дозорным с указанием возвращаться, подобные знаки отработали ещё в начале плаванья. Вскоре вернулись все дозорные, один из них подтвердил, что слышал конский топот, но не стал поднимать тревогу, кони в темноте не пойдут.