Джеймс Блиш - Звездный путь (сборник). Том 2

— Нет, — ответил он. И на этот раз сплюнул. — Но попытаемся. Лучше разложите этот ваш плащ там, где черные шлемы смогут заметить его, когда начнут атаковать холм.

Он повернулся к солдату, который нес на себе радиостанцию.

— Свяжитесь со штабом, — услышал я его слова. — Сообщите им, что у нас здесь парочка журналистов!

Я записал его имя, порядковый номер подразделения и имена людей его патруля. Затем я провел Дэйва к месту, которое указал форс-лидер, и мы начали окапываться точно так же, как и солдаты вокруг нас. Не забыл я и расположить свой плащ перед нашими ячейками, как приказал мне форс-лидер. Гордость всегда гораздо менее значит по сравнению с желанием остаться в живых.

Из наших ячеек, когда мы закончили их копать, мы могли теперь рассмотреть расстилающийся внизу пологий склон покрытого лесом холма в направлении позиций войск Содружества. Деревья покрывали весь склон холма и простирались, насколько было видно, и за следующим холмом тоже. Но на полпути вниз располагался старый шрам оползня, подобный миниатюрному хребту, разрывавший ровный поток крон деревьев, так что мы могли смотреть между стволов-колонн этих самых деревьев, стоявших на верхнем краю разлома, и одновременно имели возможность видеть все поверх крон деревьев, которые были на дне этого разлома. Таким образом, мы имели возможность панорамного обзора покрытого лесом склона и открывающегося на западе у далекого зеленого горизонта широкого поля, за которым, под прикрытием леса, очевидно, находились акустические орудия войск Содружества, от которых мы с Дэйвом бежали ранее.

Это был наш первый взгляд на все поле боя с того момента, когда я посадил наш аэрокар на землю. Поэтому я был занят внимательным его изучением с помощью бинокля, когда заметил то, что показалось мне проблеском какого-то движения между стволов деревьев, там, на дне лощины, разделявшей наш холм и следующий. Одного мгновения мне было недостаточно, чтобы понять, что там происходит, но в эту же минуту движущиеся подразделения Содружества были обнаружены тепловизионным оборудованием патруля, и обе ячейки были приведены в состояние боевой готовности. На экранах тепловизоров теперь четко можно было рассмотреть пятна человеческих тел, которые смешивались с едва заметным тепловым излучением растительности.

Атакующие тоже нас обнаружили. И буквально через несколько секунд в этом уже не было никакого сомнения, потому что даже в мой бинокль я мог различить мелькание черных мундиров, когда их солдаты начали взбираться вверх по холму к нашей линии обороны, и оружие кассидианского патруля заговорило ответным огнем.

— Вниз! — приказал я Дэйву.

Он пытался приподняться и посмотреть, что происходит впереди. Я думаю, он пытался сделать это, потому что видел, как я приподымался, чтобы получше рассмотреть происходящее и решил, что может позволить себе то же самое, выставляя себя на обозрение. Правда, мой плащ журналиста был расстелен перед обеими нашими ячейками. Но я, кроме всего прочего, регуляторами контроля цветов установил на своем берете кроваво-красный и белый цвета, и вдобавок я имел больше веры в свою возможность выжить, чем он. У каждого из нас бывают в жизни моменты, когда чувствуешь себя абсолютно неуязвимым. Там, в стрелковой ячейке, под непрерывным огнем подразделений Содружества, я испытал именно такой момент. Кроме того, я ожидал, что начавшаяся атака войск Содружества должна скоро прекратиться.

Что, конечно же, и произошло.

Не было никакой великой тайны в той паузе, что последовала после атаки. Те солдаты, что вошли с нами в недолгое соприкосновение, были не более чем разведывательной цепочкой, продвигавшейся перед фронтом основных сил Содружества. Их задачей было оттеснить оборонявшихся кассидиан, пока не окопаются и не проявят признаки сопротивления. Когда же это произошло, первая цепочка разведчиков, вполне предсказуемо, отошла, вызвала себе подкрепление и стала ждать.

Эта военная тактика была старее, чем тактика Юлия Цезаря, — естественно, если предположить, что Юлий Цезарь все еще был жив.

Все это, как и остальные обстоятельства, которые привели Дэйва и меня сюда, в это место и в это время, позволило мне прийти к парочке любопытных выводов.

Первым был тот, что все мы — я включал сюда как силы Содружества, так и кассидиан, — да и вся эта война, включая каждого, принимавшего в ней то или иное участие, вроде Дэйва и меня — были во власти планирования сил, находившихся вовне, далеко за пределами поля боя. И было не так уж и трудно догадаться, кто именно был этой манипулирующей силой. Абсолютно ясно, что одной ее частью был старейшина Брайт, которого беспокоило, смогут ли наемники Содружества удачно выполнить свою задачу таким образом, чтобы привлечь большее число нанимателей для работы. Брайт, как один из игроков в шахматы перед лицом других, спланировал и привел в действие какой-то ход, нацеленный на то, чтобы решить исход боевых действий одним смелым тактическим ударом.

Но этот удар если был и не предвиден, то, по крайней мере, вычислен его противником. И этим противником мог быть только Падма с его онтогенетикой.

Потому что если Падма со своими вычислениями смог узнать, что я появлюсь на вечеринке в честь Донала Грина на Фриленде, тогда с помощью той же онтогенетики он вполне смог бы вычислить, что Брайт мог попытаться предпринять какой-то быстрый тактический ход своими вооруженными силами, чтобы уничтожить кассидианских рекрутов, противостоящих ему. Что он это вычислил, можно было заключить из того, что он предоставил одного из лучших тактиков сил Экзотики — Кейси Грина, чтобы помешать тому, что спланировал Брайт. Без этого объяснения появление Кейси здесь, на поле боя, в самый решающий момент не имело смысла.

Но помимо всего этого, самым интересным для меня вопросом было, почему Падма должен был автоматически противопоставить себя Брайту в любом случае. Насколько мне было известно, экзотиканские миры не имели никаких интересов в войне на Новой Земле — хотя сам по себе этот мир и был достаточно важен, но все же он играл меньшую роль по сравнению с другими вопросами взаимоотношений между четырнадцатью населенными мирами.

Ответ мог лежать где-то в смеси контрактовых соглашений, которые контролировали отлив и прилив подготовленного персонала между мирами. Экзотиканские миры, как и Земля, Марс, Фриленд, Дорсай, маленький католический мир Святой Марии, а также шахтерский мир Коби, не заключали контракты на своих специалистов без предварительной консультации с ними. Таким образом, они были известны как “свободные” миры. И находились автоматически в оппозиции к так называемым “жестким” мирам, подобным Цете, Содружеству, Венере, Ньютону и остальным, которые торговали своим подготовленным персоналом безо всякой оглядки на права индивидуума или его пожелания.