Андрей Мелехов - Analyste

В отличие от Молло, который находился на конусообразной горе, уходящей пиком в облака, Джебус находился на более низкой, плоской и широкой возвышенности. Здесь преобладали все те же цвета — белый и бежевый мрамор зданий с частыми вкраплениями свежей зелени. В центре города возвышался прекрасный собор, напоминающий по стилю Саграда Фамилия. Однако в отличие от барселонского творения Гауди этот был гораздо более внушительных размеров и полностью достроенным. Аналитик опять мельком подивился, откуда они здесь брали весь этот мрамор: пока он не увидел следов ни одной каменоломни. Справедливости ради надо было отметить, что пока он вообще не увидел каких-либо следов индустриальной деятельности. Рай напоминал один огромный и древний, великолепно содержащийся средиземноморский город-курорт.

Когда колесница была совсем близка к Джебусу, облака внезапно рассеялись, и город озарили светло-зеленые лучи. В этих лучах Аналитик вдруг увидел удивительную картину. В пространстве над городом двигались две огромные светлые ленты, на первый взгляд напоминавшие перистые следы, оставленные гигантскими реактивными самолетами. Однако эти ленты состояли из чего-то гораздо более плотного, и, к своему изумлению, Аналитик вдруг наконец понял, что это «что-то» представляло собою колонны летящих трехмерным строем, как косяки рыб, ангелов. Судя по тому, как возбужденно отреагировали на происходящее члены эскорта, стало понятно, что происходило нечто неординарное. Возница, оглянувшись, крикнул, что это закончились учения Корпуса ангелов. Посмотрев вниз, на улицы Джебуса, Аналитик увидел, что небесные маневры привлекли внимание немалого количества обитателей города, столпившихся кучками на тротуарах и в парках.

От возвращающейся колонны отделился ангел-всадник на крылатом белом коне: как и колесницы, конь скорее всего был не средством передвижения, а признаком высокого статуса. За ним немедленно понеслись несколько звеньев охранников. К удивлению Аналитика, отделившаяся группа двигалась в его направлении. Насторожившиеся члены эскорта заслонили глаза ладонями от солнца и через секунду крикнули ему, что к ним летит сам Михаил. Действительно, в скоро приблизившемся к ним на огромном белом жеребце всаднике в сверкающих платиновых доспехах он узнал голубоглазого архангела. Тот, обнажив кольчужный капюшон, снял с себя полированный шлем с устрашающе выглядевшей прорезью в виде креста и белым султаном перьев и сделал Аналитику знак приблизиться. Аналитик, еще боящийся самостоятельного полета, оставил колесницу и неловко приблизился.

— Ты и на Земле колотил пожилых людей каменными скамейками? — вместо приветствия сурово спросил грозный вождь небесного воинства, подбоченившись в седле.

— Нет, на Земле у меня бы на это силенок не хватило, да и пожилые люди у нас там себя поприличнее ведут. К тому же скамейкой я ему врезал не специально: так получилось. Кто ж виноват, что у него реакция, как у забора на кирпич? И я в него кинжалом не метил!

— Надо ли понимать, что и вообще не ты начал драку? Что почтенный старец сам намотал свои волосы на твою десницу и использовал эту точку опоры для придания своему телу ускорения? Ты что, грешник, смеешься надо мной?!

— И не думал, — искренне ответил Аналитик.

— А что там про демоническую жабу говорят?

— Ей-богу, не знаю! Но эту жабу я уже раз видел, только на Земле, и там она меня тоже от смерти избавила…

Михаил снял кольчужную перчатку и задумчиво помял мужественный «морской» подбородок.

— А какие-нибудь знаки на этой жабе ты, случайно, не заметил?

— Было не до этого, но, по-моему, нет. Жаба себе как жаба. Непривлекательная. Корявая. Можно даже сказать, безобразная. Но не демонически безобразная. Видал я жаб и пострашнее… Да, вот еще! Она говорила пропитым сиплым басом.

— Ладно, Бог с нею, с осипшей жабой. Интересно только, кто это из наших о тебе заботится?

— А может, это… того: он Самый и беспокоится?..

— Не богохульствуй в своей гордыне! — возмутился Михаил, хотя про себя подумал, что кто знает: это был бы не первый случай, когда «он Самый» ни с того ни с сего решал принять участие в судьбе очередного балбеса.

— А что теперь будет? — наконец задал практический вопрос Аналитик.

— Что будет? — риторически переспросил Михаил. — Да ничего хорошего! В следующий раз будешь знать, кого по зубам скамейкой бить!

— Так ведь вся трапезная видела, что Красавчик вытворял!

— Да? А вот мы пока, по горячим следам, не нашли ни одного свидетеля его выходок! Никто ничего не видел! Я уж не говорю про рассказы самих членов семьи! Ты бы про себя, аспида вавилонского, послушал!

— А Галилео?

— Справлял нужду в близлежащих кустах. Кается в содеянном, но зато говорит, что сцены драки наблюдать физически не мог.

— Бедный старик… А как же сама жертва попытки изнасилования? Мари из Лиона? Ее вы допрашивали?

— Да, эта дамочка твердит, что действительно, Красавчик ей подол прямо посреди заведения задрать попытался. Только вот незадача: она — кульпитка, грешница из Ада. И вдобавок женщина! А ведь у нас слово одной грешной женщины против целого сонма мужчин-праведников мало чего значит!

— И что же теперь делать?

— А ты свою подругу жабу попроси быть свидетельницей, — недобро пошутил архангел, — пусть прямо так, сиплым голосом, и квакнет в твою защиту! Если же серьезно, то тобой и твоим делом заинтересовался сам Египтянин. А этот, я тебе скажу, поумнее да поопасней будет, чем Прародитель, Красавчик и прочие родственники вместе взятые. Те, конечно, праведники влиятельные и уважаемые, но по сравнению с Египтянином… Кроме как верблюдов пасти, они ничего не умели и уметь не могли, а вот Египтянин — тот десятки лет у жрецов самым потаенным вещам учился. Может и палку в змею превратить, и воду — в кровь…

— Вы говорите про Законодателя избранного народа? Неужели он — египтянин?

— Египтянин, гиксос или еврей: сейчас это уже не так важно. Готовься к суду. На суде скорее всего будет председательствовать все тот же Египтянин, и поверь мне, если он этого захотел, то не для того, чтобы тебя оправдать. Однако и защитником у тебя будет не самая последняя фигура в нашем муравейнике.

— И кто же?

— Скоро узнаешь… Ну, оставайся с Богом!

Михаил вдруг заторопился, надел сверкающий в лучах зеленого солнца шлем и, сделав знак свите, умчался в ультрамариновую даль. Аналитик было задумался по поводу только что закончившегося разговора, но тут старший эскорта предложил посетить Джебус. Вскоре колесница достигла города. По чистым широким улицам, усаженным тенистыми деревьями и окруженным двух-и трехэтажными облицованными мрамором домами с плоскими крышами, во множестве прогуливались праведники. У всех был сытый и скучный вид: общение друг с другом наверняка представляло собою одно из немногих развлечений, предлагаемых заведением. Большинство гулявших были преклонного возраста, что было логично и ожидаемо, а потому город напоминал гигантскую богадельню или американский штат Флорида со всеми его пенсионерами. Одна из пожилых праведниц, с утиной походкой и филейной частью, напоминающей духовку на сто пирожков, как раз и могла быть бывшей жительницей пригорода Майами. Не хватало лишь панамки и обычных коротких шортиков.