Сергей Снегов - В мире фантастики и приключений. Выпуск 8. Кольцо обратного времени. 1977 г.

— Я вас подожду.

— Нет, я прошу вас, не надо ждать. Я вам позвоню по телефону. У меня есть ваш номер.

Лифта в этом старинном доме не было. Анна поднялась на пятый этаж по лестнице со сбитыми ступенями и перекошенными перилами. Дверь открыла довольно молодая женщина.

— Что вам надо? — резко спросила она.

— Мне нужно видеть Галину Николаевну.

— Это я, — все так же резко ответила женщина.

— Я хочу поговорить с вами.

— Зачем?..

Анна ожидала всего чего угодно, поэтому взяла себя в руки и как можно спокойнее сказала:

— У вас преимущество: я не знаю вас, а вы меня знаете.

— Кто же вас не знает!

Анна не знала, что еще сказать, и молча стояла перед полуоткрытой дверью. Женщина тоже некоторое время стояла молча, глядя куда-то вбок, а потом, открыв дверь пошире и все так же не глядя на Анну, сказала:

— Проходите.

Они прошли в гостиную, обставленную как и квартира Глухова, сели на неудобные стулья с полированными спинками.

— Так что вам нужно? — сухо спросила Галина.

— Я хочу все знать о себе.

Вошла пожилая женщина, которую Анна видела у "Юбилейного" и в отделении милиции. Не сводя с Анны ненавидящих глаз, она тоже села на стул. Галина взяла с низкого стола журнал, протянула Анне:

— Здесь все написано.

— Вы можете рассказать мне то, что не пишут в газетах?

Галина горько усмехнулась:

— Еще бы! Только нужно ли? Вы же ничего не помните, ну так и продолжайте не помнить. Для вас это лучше.

— Вы должны согласиться с тем, что каждый человек имеет право все о себе знать.

— Насколько мне известно, вы знаете свою биографию из Толстого.

Старуха наконец подала голос.

— Анна Каренина… — сказала она желчно.

— Да, я — Анна Каренина, но я ношу паспорт Купцовой, у меня ее диплом, я получаю ее жалованье, хотя пока имею слабое представление о ее работе. Я хочу взять на себя ее обязанности и хочу быть ответственной за ее прошлое.

— Вы не в состоянии за все ответить.

— Я не думаю, чтобы Купцова совершила такие преступления, которые нельзя искупить.

— А чем можно искупить смерть человека?

— Хотя бы тоже смертью.

Старая женщина снова заговорила:

— Значит, вы все искупили, поскольку легли под поезд в обличий Анны Карениной, и вы…

— Мама, я хочу поговорить с ней наедине, — попросила Галина.

— Ты меня не выгонишь. Хватит! Все ошибки свои ты делала самостоятельно, иначе бы не было ошибок.

— Мама, оставь нас, пожалуйста.

— Не оставлю!

Галина обратилась к Анне:

— Пойдемте на улицу. — Она встала, повела Анну в переднюю. Старуха пошла за ними:

— Куда ты собираешься?

— Мама, мне нужно поговорить!

— Нечего тебе говорить с этой мерзавкой.

Уже на лестничной площадке, когда Анна взялась за перила и почувствовала пальцами выщербленный деревянный поручень, она поняла, что эти слова были о ней. Голова ее слегка качнулась как от удара в лицо, но Анна взяла себя в руки и даже сказала старухе "до свидания", хотя знала, что ей не ответят.

— Извините, что так получилось, — сказала Галина.

— Я сама шла на это. Теперь вы мне все расскажете?

— Хорошо. — Они пошли медленно по незнакомой Анне улице, где среди новых домов с плоскими фасадами торчали доходные дома девятнадцатого века.

— Я, конечно, не та женщина, которая нужна была Федору, Он даже иногда стеснялся меня, когда мы бывали в кругу его знакомых. Но вы бы тоже ему не подошли. Потом, когда родилась Оля, он вроде примирился, хотя никуда не брал меня с собой. То есть он приглашал меня в свои компании, но я-то понимала, что буду мешать, и сама с ним никуда не ездила, ссылалась то на дочь, то на маму. Потом началась ваша связь.

— Я была его любовницей?

— Да.

— И долго длилась эта связь?

— Я узнала об этом год назад. Это всем было известно.

— И моему мужу?

— Конечно. Вы открыто себя вели. Вы считали себя выше общественного мнения. А по-моему, вы были не выше, а ниже его.

Некоторое время они шли молча.

— Вы рассказывайте. Мне необходимо все это знать.

— А потом я подала на развод.

— А я не подавала на развод?

— Нет. Мне кажется, Федор был вам нужен в других целях. Вы были против расширения вашей научной группы. Вы боялись, что когда ваше открытие станет достоянием большого коллектива, вы потеряете ведущее положение в группе Федора.

— Значит, я имела на него влияние?

— Да, вы умели влиять. Вы умели быть обаятельной, когда это вам было нужно. Я сама в этом убедилась, когда встретила вас на одном банкете в институте.

— Я до самого конца была его любовницей?

— Нет, Федор порвал с вами, когда узнал, что у вас еще с кем-то связь.

— Еще связь… Значит, на самом деле я не любила Федора?

— Я не думаю, чтобы вы вообще кого-то любили. Вы любили только себя. Вы быстро сделали карьеру, вы нравились мужчинам, и это вы использовали в своих целях…

— Я была способным ученым?

— Каким бы способным ни был человек, он должен считаться с другими.

— Как относился ко всему этому Глухов?

— Я думаю, он превыше всего ставит свою работу. Я мало его знала, но он казался мне очень сухим человеком.

— А что произошло в последнее время?

— В последнее время? Федор пошел на примирение со мной, и я, конечно, как дура, поддалась. Я никогда не умела быть самостоятельной, потому и жизнь вся кувырком.

— А что было со мной?

— О, вы не давали Федору покоя. Вы постоянно ввонили ему, вы преследовали его. Вы никак не могли примириться с мыслью, что вас кто-то может бросить. Я даже боялась вас. Мне казалось, вы готовы на все.

— А вам не приходила в голову мысль, что я специально довела его до смертельного шока?

Галина испуганно посмотрела на Анну:

— Не думаю. Вы никогда не допускали ничего такого, что могло повредить вашей карьере.

— Я очень благодарна, что вы мне это все рассказали.

— Мне надо идти. Тут, в саду, моя дочь с соседкой гуляет. Нам пора домой.

— Можно мне посмотреть на вашу дочь?

Галина поколебалась.

— Что ж, пойдемте, если хотите.

Пятилетняя Оля ехала по садовой дорожке на велосипеде. Анна сразу узнала в ней ту девочку с мячиком, которую видела перед "Юбилейным". Оля слезла с велосипеда и бросилась к матери.

— Познакомься, Оля, это… Анна Аркадьевна, — запнувшись, сказала Галина.

Девочка склонила голову набок и смущенно завозила пяткой по земле. Анна уже знала, что современные дети не умеют ни кланяться, ни делать реверанс, ни даже просто знакомиться.

Анна склонилась к ней:

— Отчего у тебя коленки такие грязные?

Девочка пригляделась к симпатичному лицу Анны и перестала стесняться:

— Они у меня не грязные, а ушибленные.

— Упала?

— Упала.

— Заплакала?

— А вот и нет! Некоторые мальчишки тоже плачут, а я — нет.