Владимир Цветков - Изнанка мира

Теперь Толли хватался за всякие дела в своей собственной квартире, чтобы утвердиться. Ох, как ему все это надоело!

Толли поймал себя на мысли, что думал о Пыльном как о живом существе, как о человеке и, более того, почти как о любовнике своей жены. Прямо абсурд какой-то! И тем не менее, чувствовал Толли, дело, похоже, обстояло именно так. Если Пыльный не уходит сам, Толли в лепешку разобьется, но заставит его сделать это. Ясно одно: им вдвоем в этой квартире не жить!

Однажды вечером жена спросила у мужа:

— Толли, почему ты совсем не обращаешь внимания на то, что этот тип ухаживает за мной?

— Ну и что? Тебе, наверное, приятно.

— Не мудри. Неужели тебе все равно?

— А тебе?

— Даже интересно, как ты запросто уступаешь ему первенство.

— Он вскружил тебе голову. Очнись!

— Зря ты так думаешь, — Йулле не понравилась реплика Толли. — По-моему, в этом Пыльном все больше проявляется какая-то другая, пока еще не совсем понятная мне сторона.

— Ну, тебе должны быть видны все его стороны.

— Почему это? — вспылила жена. Толли действительно перегнул.

— Потому что он тебя обхаживает, прямо скажем, не теряя времени даром.

— Но ты же знаешь, что я — женщина независимая, и сколько меня не обха…

— Да, да, да. Не надо мне объяснять, что вы, женщины, давно переступили порог зависимости и всякое такое.

— Нет, я действительно такая…

— Смотри, как бы ты позже по-другому не заговорила!

— По-моему, ты не только не понимаешь, куда катишься, но и совершенно не думаешь о наших отношениях.

— Какие еще у нас могут быть отношения? Мы ведь давно женаты!

— А ты думаешь, женился — и все? Зарегистрировал брак — и делу конец?

— Одумайся! До чего ты дошла в своих рассуждениях!

— Ты становишься невыносимым, Толли. Злой, неуравновешенный. Я думаю, пора приспособиться к Пыльному. Он совсем неплохой. Если ты с ним поладишь, то, мне кажется, многое упростится.

— Мне не совсем понятно твое отношение к нему. Похоже, ты привыкла к Пыльному. По-настоящему.

«К ненастоящему — по-настоящему», — подумал Толли.

— А что плохого в том, что Псевдо поселился у нас? — искренне удивилась Йулла. — Если перешагнуть порог неприязни, то не так уж он плох, этот Псевдо.

— Когда я стану настоящим, то вы меня совсем не узнаете. Я буду просто великолепен! — вклинился, как всегда в последнее время, Пыльный.

— Что ни говори, а пользу он уже приносит, причем совершенно бескорыстно, — продолжала Йулла, не обращая на реплику никакого внимания.

— Ты уверена, что это так?

— Неужели ты меня ревнуешь, Толли? — попыталась Йулла снова замкнуть круг.

— Опять двадцать пять! Я не могу ответить тебе на этот вопрос. Да и не хочу.

— Не забывайте: вы мне нравитесь, Йулла. Вы мне очень нравитесь! — снова занахальничал Псевдо.

— Как знаешь, — сказала Йулла мужу. — Но будь хоть немного терпимее к нему!

— Это мое дело!

— Ну, вот и поговорили.

— Не знаю. Разве это разговор? Меня не покидает чувство какого-то постоянного, никому не нужного соперничества с ним…

— Я получаю от этого немалое удовольствие, — перебил Псевдо. — Мы все должны совершенствоваться!

— Так значит, Толли, ты все-таки обратил внимание на то, что Псевдо расположен ко мне?

— Да я об этом давно уже говорю! — радостно ляпнул Пыльный.

— Зря ты мучаешься, Йулла. Все и так очевидно. Просто я не обращаю на Псевдо внимания. Кто он такой?

— Ты просто привык к нашим стабильным отношениям. Тебе что-то кажется — вот ты и злишься. Но подумай: зачем?

— Ерунда! Этот Пыльный мне надоел! Особенно, когда начинает умничать.

— Вот уж не скажи! Наоборот, он заставляет нас постоянно переосмысливать самих себя.

— Разве?

— Неужели ты не хочешь понять?

— Надоело мне все.

— Как — надоело? Может быть, и я тоже тебе надоела?

— При чем тут это?

— Мне кажется, вся история с Пыльным имеет положительный результат. И прежде всего для тебя. Ну, как ты не можешь осознать, что нельзя останавливаться на полпути даже в семейных отношениях? Печать в свидетельстве о браке — одно. Но мы должны постоянно завоевывать друг друга. Для этого нам необходимо все время думать. Думать о том, что мы значим как муж и жена. Что мы готовы дать друг другу.

— Возмутительно, — тихо сказал Толли. — Какой-то нечеловек появляется в доме, лезет во все семейные дела, суется куда не надо безо всякого на то права, а я должен тут выкручиваться из ситуаций, которые он для меня создает, и доказывать своей собственной жене, что я — это я. Поэтому не мы должны стараться, как ты это преподнесла, а на самом деле — только я один. Ты хочешь, чтобы я… один… да? А ты? Опять в стороне? Ловко все у тебя получается!

— У нас, — вставил Пыльный.

— Вот-вот, — не выдержал Толли. — Вы уже как одно целое!

— Тебе все кажется, — ответила Йулла. — Ну, разве можно так обобщать?

— А разве можно сравнивать нас? И вообще, я вижу, что мы не понимаем друг друга. Возможно, я ошибаюсь. Впрочем, время покажет.

— Очень жаль, что все так получается. Видимо, мы еще не готовы…

— Вероятно…

— Кстати, я надеюсь, ты не забыл, что послезавтра мы идем в театр? — резко переменила тему разговора Йулла.

— В театр? Послезавтра?..

— Как же ты можешь…

— Ты понимаешь, как раз на послезавтра мне назначили важную встречу в «Антикваре»! И именно на вечер.

— Опять эти проклятые часы! — воскликнула Йулла. — Нет, это становится просто невыносимым!

— Нехорошо! — вставил Псевдо, подражая Йулле. — Как же так? Значит, жена уже не в счет?

— Заткнись! — крикнул Толли. Это было уже слишком!

— Это уже слишком! — искренне возмутилась Йулла. — Ну и сиди здесь со своими часами. А я и одна могу пойти…

— Зачем же идти одной? А я? Я для чего? — внезапно предложил свои услуги Пыльный.

— С тобой? В театр? С удовольствием! — Толли понял, что эти слова жены предназначались для него. Но что, что он мог поделать? «Антиквар» для него, конечно же, был важнее.

— С таким пропыленным лицом? В театр? Хорошенькое дело! — язвительно изрек Толли.

— Я могу сделать его светлее, — уверенно заявил Псевдо. — Скоро я буду совсем как настоящий, не отличишь…

— И каким же образом?

— В ванной пять мешков белого цемента. Я их нашел. Зачем вам столько?

— Какое тебе дело? Запас беды не чинит, — разозлился Толли Маар.

— Этим цементом можно… всю квартиру… кафелем выложить… и еще мне останется, — от волнения Пыльный начал говорить сбивчиво. Его разве что не трясло. — Пойду… в ванную… Не могу ббо… ббольше…

Псевдо бросился в ванную, а Толли, не теряя времени, — за ним.

— Только полмешка! Не больше! — крикнул Толли, чувствуя свою беспомощность, но жадность брала свое.

— Да мне и кастрюли хватит, — уже спокойнее ответил беспокойный «квартирант».