Ольга Белоусова - Перекресток волков

— Эдди, ты что, боишься, что я что-нибудь стырю? — съязвил я, застегивая ремень.

— Нам надо поговорить.

— Ты не против немного подождать? А то есть очень хочется, — я легко отодвинул его от двери и направился к умывальнику. Холодная вода приятно освежила лицо, помогла привести в порядок мысли.

Стол на кухне был уже накрыт. Петер куда-то исчез. Алина показала на стул рядом с собой:

— Иди сюда.

Эд уселся напротив и молча принялся за еду. Первые десять минут прошли в гробовой тишине, прерываемой только стуком ложек о тарелки.

— Какого черта ты вернулся, Ной? — внезапно спросил Эд.

Мама вздрогнула, но промолчала. Я спокойно дожевал кусок.

— Здесь мой дом. Или ты забыл, брат?

Эд сжал кулаки.

— Дом?!.. Ты ушел отсюда четыре года назад! И тебе тогда было наплевать на семью и племя! Ни разу за это время ты не поинтересовался, как мы здесь живем! Даже после смерти отца ты не соизволил вернуться! Так какого черта ты объявился теперь, Ной?!

Я отодвинул тарелку, взглянул на мать. Она задумчиво покачала головой. Похоже, слова сына ее не удивили, хотя, конечно, и не обрадовали.

— Не обижай Ноя, Эд! — возмущенно воскликнула Алина.

— Аля! Иди, поиграй на улице, — сказала мама.

— Не пойду, — упрямо заявила девочка. — Можно подумать, я не знаю, что Эдди ненавидит Ноя!

Еще полчаса назад это было бы для меня новостью.

— Замолчи! Что ты такое говоришь!

— Но мама!..

— Выйди из-за стола, сейчас же!

— Не надо, мам, — сказал я, потом обратился к брату, зло смотревшему куда-то сквозь меня. — Эдди! Эдди, послушай, что я тебе скажу. Мне жаль, что ты так относишься к тому, что произошло. Я не буду оправдываться, потому что не чувствую за собой никакой вины. Ты просто попробуй меня понять. Когда отец выгнал меня из дома, я был слишком зол и слишком горд, чтобы вернуться. Я не задумывался о том, что, уходя, кого-то обижаю — маму или тебя, или свое племя. Я просто поступил так, как считал правильным. А потом отец погиб… Я мстил за него, Эдди. Эта месть заменила мне все — семью, дом, друзей. Прости, что меня не было рядом, когда на вас свалилось это несчастье. Но неужели ты думаешь, что мне там было намного легче?

Алина соскочила со своего стула и крепко обняла меня. Лицо брата на какое-то мгновение смягчилось. Но только на мгновение.

— Черт с тобой, Ной! — он резко поднялся из-за стола. — Ты волен поступать так, как подсказывает тебе твоя совесть. Я не знаю, чем ты руководствовался, приводя в поселок человека, и о чем думал Совет, соглашаясь на это, но я прошу тебя, во имя памяти нашего отца, — убери его отсюда!..

Я тоже вскочил, пинком отбросив стул.

— Ты, кажется, забыл, что тоже наполовину человек?

— Я — волк!

— Бог мой, да какой ты волк?! — засмеялся я издевательски. — Ты даже не волчонок, а так, щ-щенок! Погоди, пока молочные зубы выпадут, а уж потом огрызайся!

— Я — волк! — выкрикнул брат, подскакивая ко мне. — Люди убили моего отца! И, в отличие от тебя, я помню это прекрасно!

— Заткнись, Эдди! — я уперся в него взглядом. — Заткнись, Лесом прошу, потому что ты сам не понимаешь, что несешь!

— Ты так думаешь?

— Ненавидишь людей, да? — ласково поинтересовался я.

— Да!

— Молодец… — мой голос стал еще ласковее. — Похвальное чувство… А мать свою ты тоже ненавидишь?! Она ведь человек!

Мама вздрогнула, как будто я ее ударил. Она никогда раньше не стеснялась своего происхождения. Алина кинулась между нами, сжимая кулачки:

— Не смейте! Прекратите! Прекратите!

— Не сваливай все с больной головы на здоровую, — попросил я, все еще стараясь сохранять спокойствие. Эд сейчас напоминал мне меня самого в пятнадцать лет, когда мы спорили с отцом. Отец был невозмутим, уверен в себе и чуть насмешлив. Я злился и кричал, и злился еще больше, потому что никак не мог убедить отца в правильности своих поступков. Том Вулф смотрел на убийство человека с точки зрения зрелого волка, я — с точки зрения подростка-максималиста.

— Раз ты утверждаешь, что здесь и твой дом тоже, так прояви к нему хоть каплю уважения! Иначе, клянусь, это сделаю я! — в глазах брата вспыхнула настоящая угроза, проигнорировать которую я уже не мог.

— Послушай меня, братишка! Если ты хоть пальцем притронешься к Бэмби, ты будешь иметь дело со мной. Я понятно выражаюсь?

Он кивнул, но злость в глазах, таких же холодных, как у отца, казалось, вот-вот выплеснется наружу.

— Этот человек — мой друг, я обязан ему жизнью. Впрочем, судя по всему, тебя это мало трогает, поэтому прими к сведению другой факт — его признал Лес. И пока я жив, я буду защищать Бэмби, а убить меня весьма проблематично. Так что будь хорошим мальчиком, не расстраивай ни меня, ни маму. Я все сказал. А теперь, пожалуйста, дай мне спокойно поесть.

Эд выскочил из кухни. Я слышал, как хлопнула входная дверь. Ну вот, нажил себе еще одного врага. И кого! Собственного брата!

Я повернулся к маме.

— Похоже, ты не удивлена.

— Аля, иди на улицу, — попросила она. Сестренка на этот раз решила послушаться. Мать подождала, пока за девочкой закроется дверь. Когда она взяла стакан с молоком, я увидел, как дрожат ее руки.

— Нет, не удивлена. Ты ведь не знаешь, что пришлось пережить Эду за эти годы. Когда распространился слух, что ты живешь среди людей, от него отвернулись все его друзья. Он стал резок, замкнут, часто дрался. Том же ничего не сделал, чтобы ему помочь. Думаю, он просто не замечал того, что происходило вокруг. Потом отец умер, а ты так и не вернулся… Эду пришлось повзрослеть. И отношение к нему сверстников не сразу, но все-таки изменилось. А вот он меняться не захотел, как не захотел простить тебя.

Я пожал плечами.

— Не знаю, что сказать, мама. Повторяю, я не чувствую себя виноватым в том, что произошло. Только в гибели отца, но ведь это совсем другое… Эд уже взрослый, он должен либо понять и принять меня, либо как можно реже попадаться мне на глаза. Потому что я не уверен, что, услышав от него очередное оскорбление, не забуду о нашем родстве.

Мама расстроено взяла меня за руку.

— Он младше, Ной. Ты тоже должен его понять.

— Это не аргумент, мама. Возраст не имеет значения, когда речь идет о смерти.

— Ему всего четырнадцать! И он — твой брат!

— А Бэмби — мой друг. Извини, но говорить на эту тему я больше не хочу.

Я перебрался ночевать в комнату к Бэмби. Я боялся, что Эд умудрится сотворить что-нибудь с человеком… Умом я понимал, что мой младший братишка вряд ли решится на убийство в собственном доме, но проверять умозаключения на практике не хотелось. Впрочем, я зря волновался. Эд не пришел домой. Ни в тот день, ни на следующий. Лиза сообщила, что он ночует у них в доме. Я видел: мать переживает, но разбираться с этим не имел ни сил, ни желания. Я просматривал бумаги отца, пытаясь выудить что-нибудь полезное о Клыке. Естественно, ничего не находил. Я хорошо помнил, что отец вел дневник, однако, перерыв все, так и не обнаружил его.