Александр Розов - Короткое замыкание антиподов

Етори Рафу: Это шутка, Рон? Или ты серьезно?

(Пауза)

Рон: Эта шутка увеличила цены в сто раз, хотя по логике прогресса в технологиях производства, цены должны были наоборот, упасть примерено в двадцать раз.

Етори Рафу: Ты хочешь сказать: более полувека, чиновники делали вид, будто тратят деньги на модернизацию вооружения, а на самом деле пилили бюджет?

Рон: Верно. Когда нет серьезных войн, этот бизнес отлично работает. И не только в авиации. Но, не буду углубляться в политэкономию, и вернусь к «Майскому жуку».

Етори Рафу: Да, если не трудно.

Рон: …Очень важно психологическое воздействие такого оружия. Сиггэ указал на это вкратце, а я поясню. Личный состав противника, особенно – командный состав будет чувствовать себя крайне дискомфортно, зная, что за ним может охотиться полностью роботизированное устройство с такими параметрами, как у «Майского жука». Ради любопытства представь себя на месте человека, в которого в любой момент может попасть стреловидный снаряд «Shoot-Needle», летящий со скоростью около мили в секунду. Это как сверхзвуковая мясорубка. Человек не успевает ничего ощутить. Но, человеку до попадания, свойственно задумываться, как он будет выглядеть ПОСЛЕ.

(Пауза)

Етори Рафу: Брр! Неприятно… А почему ты так выделил командный состав?

Рон: Уничтожив управляющего субъекта, ты лишил боеспособности группу, которая работает под его управлением, если только бойцы противника не обучены работать по ситуации, автономными звеньями.

Естори Рафу: А если противник тоже начнет охотиться за нашими командирами?

Рон: Надо обучать своих бойцов тому, о чем я сказал. В недалеком будущем, роботы-охотники за людьми могут появиться у многих. К этому надо готовиться уже сейчас.

Етори Рафу: Но… Это, наверное, потребует серьезной реформы армии.

Рон: Безусловно. Такие реформы требуются каждый раз, когда меняется технология войны. Когда во второй половине XIX века появились пулеметы, армии пришлось отказаться от сомкнутого строя, и обучить офицеров управлять бойцами, которые не собранны в плотную толпу, а рассредоточены.

Етори Рафу: Но, для этого и бойцы должны были стать более толковыми.

Рон: Да. А теперь понадобятся еще более толковые и самостоятельные бойцы. Но мы отклонились от конкретной темы в сторону общей военной стратегии.

Етори Рафу: Действительно, давай, вернемся к «Майскому жуку». Когда я на своем любительском уровне пилотировал эту машину, мне показалось, что она бы могла выглядеть совсем как живая, если бы вместо движков были машущие крылья. Как у настоящих насекомых… Это называется «flap-flyer», я не ошибаюсь?

Рон: …Или просто «flap». Да, я думаю, у «Майского жука» могут появиться клоны с машущими крыльями, но это будет уже не патрульный флайер, а чисто диверсионный, совсем небольшой, полностью роботизированный и медленный. Если взять пример с охотой за людьми, то флап сможет выполнять это почти с идеальной скрытностью.

Етори Рафу: Но почему он должен быть медленный?

Рон: Машущий полет неэффективен при скорости выше полтораста узлов. Вообще, я заметил, что авторы «Майского жука», на всю катушку использовали преимущества масштабно-модульного принципа, который позволяет очень гибко и быстро менять и размеры, и модули: силовой, двигательный, оружейный, маневровый. Когда машина полностью делается на фаббере, этот принцип позволяет быстро порождать клоны…

Етори Рафу: А какие еще перспективы есть у клонов этой замечательной машины?

Рон: Я не готов сформулировать эти перспективы достаточно четко, но уверен: такие флайеры скоро сами расскажут о себе, причем очень доходчиво.

-----------------------------------------------------------

…

После общения с командой «TeKe-Toys», Етори Рафу почувствовал, что срочно надо выпить маленькую чашечку крепкой местной рисовой водки, и отправился под навес ресторана при кемпинге, а там – прямым курсом к стойке бара, и…

- Я вас знаю! – объявил очень пожилой дядя, непонятно какой расы, одетый в бриджи болотного цвета и яркую красно-желтую пятнистую гавайку. На голове у него была лимонная повязка «bandana», а на лице - модерновые дымчатые очки «восьмерка».

- Простите? – переспросил репортер.

- Я смотрел вчера ваш репортаж про «Майского жука», - пояснил тот, - Вы чертовски отчаянный парень, что решились сесть за штурвал этой бешеной личинки дракона.

- Как вы сказали? Личинки дракона?

- Да! Это была моя первая ассоциация. Я приехал сюда с Чеджу, корейского острова. Личинки драконов «Yeon», называемые «Ymugi», это часть тамошней мифологии.

- Подождите… - растеряно произнес репортер, - …Кажется, вы - Дако Парадино?

- Не кажется! – ответил тот, - Это я и есть. Хотя, буддистское мировоззрение учит воспринимать всю окружающую реальность, как «maya», мировую иллюзию… Ну, шлепайтесь за стойку, и я угощу вас иллюзией здешней супер-крепкой водки.

- Спасибо, но мне неудобно… Это я должен бы вас угостить. Ведь это я просил вас о встрече, чтобы задать несколько вопросов, которые интересуют наших зрителей…

- Да, да, - художник-футурист улыбнулся, - о политике, о космосе, и о всякой всячине, происходящей с этим забавным человечеством. … Верно, Рафу?

- В общем, да… Сейчас я соберусь с мыслями…

Дако Парадино подмигнул репортеру, и сделал выразительный знак бармену. Тот понимающе кивнул и через несколько секунд притащил пару чашечек «hanazake» и большое блюдо с фруктами, нарезанными дольками.

- Спасибо, - сказал Етори Рафу.

- Ваше здоровье, - ответил художник, и глотнул водки.

- Ваше здоровье, - повторил репортер и тоже сделал глоточек, - Вы не против, если я включу видеокамеру и сразу задам вопрос о политике?

- Никаких проблем! Мы ведь договорились заранее, верно?

- Да, - подтвердил Рафу, включая камеру, - …Мы беседуем с известным новозеландским художником, основателем стиля «futurex». Этот стиль называется еще «графической научной футурологией»… Скажите, Дако-сан, влияет ли искусство на политику?

- Смотря, какое искусство и смотря в какую эпоху, - ответил Парадино, - Искусство, которое не влияет на политику, лишено смысла. Так же, как лишена смысла эпоха, на протяжении которой искусство не может влиять на политику.

- Это неожиданное суждение, - заметил репортер, - Давайте, попробуем разобраться. Например, музыка. Не песни, а именно сама музыка, без слов. Это огромная область искусства. Как она может повлиять на политику?

- Очень сильно, - сказал художник, - Как вы думаете, почему в тех странах, где правят исламисты, запрещен джаз, блюз, рок-н-ролл, диско, и многие другие жанры музыки?

Етори Рафу на несколько секунд задумался, а затем уверенно ответил.

- Для исламистов это - символ Западной Европы и Америки, вражеской территории.