Вильям Александров - Блуждающие токи
- Название:Блуждающие токи
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство литературы и искусства им.Гафура Гуляма
- Год:1973
- Город:Ташкент
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Вильям Александров - Блуждающие токи краткое содержание
Что должен оствить человек после себя на земле? Что нужно человеку для полноты счастья? Что есть подлинное творчество. Не принимаем ли мы иногда показную деловитость, стремление любыми средствами утвердить себя за истинно творческое отношение к делу, за самоотверженное служение людям?
Эти вопросы в какой-то момент со всей обнаженностью встают перед героями повести "Блуждающие токи", оказавшимися в критических, переломных ситуациях
Блуждающие токи - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Показалось, что звонят у входной двери, но не пошел.
Алька дома — услышит. А может, это мать приехала с дежурства — нет ей, бедняге, покоя ни н дождь, ни в воскресенье.
Потом он услышал голоса. Алька уговаривала кого-то пройти, говорила, что у них полы еще не мытые. Кого это несет в такую погоду?
Дверь приоткрылась, Алька сказала:
— Ким, к тебе.
Он обернулся и увидел Женю. Она стояла в проеме двери в черном блестящем дождевике. Капли стекали по краям капюшона, и в волосах ее, упавших на лоб, тоже застряли дождевые капли.
Все это было так неожиданно, что он испугался даже, потом кинулся к ней, но она подняла голову, и он столкнулся с ее настороженным взглядом.
— Я к Лаврецкому еду, в больницу. Может, поедешь тоже?
— Да, конечно, — засуетился он, не зная, что делать раньше. — Я… Я сейчас оденусь… — Он пошел к двери, потом вернулся.
— А, может быть, посидим у меня. Чего это ты решила — в такую погоду?
Она опять подняла на него свои остро поблескивающие, чуть прищуренные глаза, и у него запершило в горле.
— Ладно, я быстро, — сказал он. — Посиди пока. Может, плащ снимешь, я посушу?
— Не надо, я так. Ты ведь не долго?
Он собрался, положил в карман плаща сигареты, спички, проверил, есть ли с собой деньги.
— Обедать не ждите, — сказал он Альке. — Едем к Лаврецкому в больницу. Они спустились по лестнице, вышли из подъезда и пошли между домами.
Здесь было сравнительно спокойно, чуть косой дождь равномерно сек спину. Но вот они вышли на открытое пространство, и тут же ветер подхватил и швырнул в лицо целую пригоршню дождевых капель. Они звучно ударились о клеенку, откатились, и опять ударились, словно твердые мелкие градины. Он поднял воротник, вытер лицо ладонью.
— Случилось что-нибудь? — спросил он.
— Ничего нового… А до сих пор, по-твоему, ничего не случилось?
Она отвернула голову от ветра, и он видел только блестящий конус ее капюшона.
— Не знаю, — сказал он. — По-моему, ничего. Во всяком случае ничего плохого.
— Ты в этом уверен? — Она резко обратила к нему лицо, оно было совсем мокрое.
— Не знаю, — пожал он плечами. — Мне кажется, все нормально. Даже здорово.
— Еще бы! Лаборатория удостоилась такой чести! Она будет самостоятельным отделом. Представляешь, на какую высоту поднял науку твой друг?!
— Не понимаю, чего ты злишься. Можешь его не — любить, но объективно он же сотворил великое дело.
— А во имя чего — ты думал? Наука его в этом деле, интересует или положение, возможность быть на виду, возможность действовать, создавать шум вокруг, чтоб все видели — это он, он сделал, он пробил, он организовал!..
Они уже вышли к остановке, и люди, ждавшие автобуса, стали оборачиваться — с такой негодующей страстью она говорила.
— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — сказал Ким как можно более мягко и умиротворяюще. — Прежде всего не надо горячиться. Надеюсь, ты не собираешься говорить все это сейчас Лаврецкому?!
Она одарила его уничтожающим взглядом и только собиралась резануть что-то, как подошел автобус, и это выручило Кима, потому что брать автобус пришлось штурмом. Каким-то чудом Ким втиснул Женю, а сам остался на подножке, нажатый наполовину закрывшейся дверью.
Так они проехали три остановки — благо никто уже не пытался садиться: плащ Кима, развевавшийся снаружи, красноречиво сигналил, что это бесполезно.
Через три остановки перешли на троллейбус, стало просторнее, даже сели. Женя хмуро глядела в окно.
— Знаешь, — сказал он, — я вот думаю о том, что ты говорила. Даже если это так и его интересует не столько наука, а положение, которое она может дать, — даже в этом случае, объективно — для науки он делает полезное дело.
— Объективно? — Она невесело усмехнулась. — Война объективно тоже помогла науке — ускорила расщепление ядра. Но при этом она унесла пятьдесят миллионов жизней. Ты у них спроси, субъективно у каждого, что они думают о пользе для науки…
— Страшные аналогии, — вздохнул Ким. — Чего это ты так?..
— Ничего; Просто любую человеческую подлость стало так легко оправдать — объективно, видите ли, Е масштабе истории человечества и истории науки…
— Никакой подлости я не вижу. Наоборот. Если он берет на себя всю организационную часть…
Она опять посмотрела на него, и слова застряли у него в горле.
Они молча доехали до конца.
Дождь не унимался, люди жались под навесами ларьков, которых тут было множество, но все как один стояли наглухо закрытые.
— Купить бы чего-нибудь, — огляделся Ким и зябко поежился, — как-то неловко с пустыми руками.
— Ладно. Не в этом дело. Пойдем.
— Ты знаешь куда?
— Знаю,
Они прошли еще с полкилометра пешком, по асфальтовой дорожке, видимо, недавно проложенной здесь между ветвистых чинар. Листья, хотя и тронутые желтизной, все же были еще крепкие, они покачивались под ударами дождя, влажно поблескивая всеми своими оттенками.
— Хорошее место выбрали для больницы, — сказал Ким, — видно, большая больница, гляди, сколько народу идет.
— Большая.
— И все с кошелками. Слушай, нехорошо как-то…
— У меня апельсины есть, успокойся.
Они прошли в вестибюль, сдали верхнюю одежду, получили халаты, и тут Кимом овладела робость.
— Слушай, чего-то не по себе. Может, отложим этот визит? Растревожим Старика, наделаем беды…
Она впервые взглянула на него приветливо и тронула за рукав.
— Не волнуйся, я буду вести себя хорошо…
Лаврецкий лежал в небольшой двухместной палате с застекленной дверью почти во всю стенку. Она выходила на длинный общий балкон, опоясывавший полукруглое здание.
Он не сразу их заметил. Лежал, прикрыв глаза, с наушниками на голове, слушал что-то с напряженным лицом.
Они постояли в нерешительности у порога, потом присели на пустую кровать, он приоткрыл глаза и увидел их.
— В такую погоду! Да вы с ума сошли! Ну, спасибо, дорогие мои, очень рад вас видеть.
Он пожал им руки, счастливо улыбаясь, потом сел, снял наушники, нащупал ногами тапочки, подошел к балконной двери, отдернул занавеску. Стало светлее и как-то спокойнее, комната больше походила на гостиничный номер, чем на больничную палату.
Здесь стояли два легких, гнутых кресла, треугольный пластиковый столик, на стенах висели удобные бра.
— И долго вы так сидели? — спросил Лаврецкий, осторожно укладывая на тумбочку наушники.
— Минуты две.
— Вам еще повезло, вы так могли просидеть целый час.
— А что передавали?
— Четвертый концерт Паганини. Удивительная музыка, и передают ее крайне редко…
— У вас было такое лицо, — сказал Ким, — что мы не решились…
— Какое?
— Взволнованное. Вообще-то вам, наверно, вредно волноваться, не понимаю, как вам разрешают слушать такую музыку.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: