Наталья Точильникова - Иные

«Я делал это когда-нибудь с тобой?»

«Не со мной, так с другими. Серж Бекетов делал».

«Значит, поделом».

«Неблагодарный! Я же тебя спасаю».

«Будем надеяться».

У силового купола их встретил Виктор Завадский.

— Рад видеть тебя, Андрей. До нас уже дошли слухи. Поздравляю.

— Спасибо. Быстро вы обо всем узнаете.

— Прошло больше трех часов.

— Я хотел бы поговорить с Романом. Вы нас пустите?

— Тебя, да. Остальных — вряд ли.

— Это мои люди. Они нужны мне.

Виктор задумался.

— Ладно, я посоветуюсь с Романом.

И скрылся за полупрозрачной силовой стеной. Андрей посмотрел ему вслед. За ровной дымкой защитного поля призрачно мерцали костры и сияли в полутьме желтые пятна палаток. За его пределами было влажно и зябко. Андрей поежился.

Виктор быстро вернулся.

— Заходите! — коротко приказал он. — Только сдайте оружие.

Роман Завадский сидел у костра и шевелил угли длинным прутом. Здесь же расположились и остальные бывшие сервенты Завадского: Вероника, Надежда и Борис. Одинаковые красные куртки со споротыми именами господина. Роман поднял глаза.

— Садись. С чем пришел?

— С миром.

— Я так и думал. Ты зря оставил их в живых.

— Иные нужны нам.

— Что они тебе наговорили?

— При чем тут «наговорили»? Иные — это как минимум медицинская помощь.

— Медицинская помощь! Она у них слишком дорого стоит. Свобода за медицинскую помощь — не слишком ли высокая плата?

— Теперь не мы у них в плену, а они — у нас.

— Не обманывай себя! Пока жив хоть один Иной, у нас нет и не может быть свободы. И то, что они у тебя под замком, — это их желание, а не твое. Значит, они считают, что сейчас им так выгоднее. Достаточно одному из них приказать своему дери его выпустить, и он выпустит. Просто не сможет ослушаться.

— Почему ты так уверен?

— Потому что знаю немного больше, чем ты.

— Я тоже кое-что знаю. Без господина дери погибает за два-три года.

— А-аа, нарушение гармонии! Больше их слушай.

— Роман, я сам видел реакцию Глеба на убийство Высшего. После этого можно было поверить. Картинка, знаешь, не из приятных!

— Ты видел, а я чувствовал. Кстати, ты тоже должен был почувствовать. Ты же убил своего господина?

— Да. Я это чувствовал. Но ты же мне не веришь. Я счел, что рассказ о Глебе покажется тебе более убедительным. Что ты на это скажешь?

— Нормальная реакция имплантата.

— Что?

— Имплантированная реакция. На твоем (и на моем тоже) имплантате записана программа, которой ты подчиняешься.

— Как?

— Как биоробот. И любой Иной и Высший имеет к ней доступ. Ему достаточно минут пятнадцать покопаться в твоих мозгах, и он перепрограммирует тебя на себя. И ты будешь смотреть на него, как на небожителя, говорить ему «ваби» и слушаться, как оракула. Это называется переход.

— Откуда ты знаешь?

— Я расшифровал архивные карточки. Ты тоже можешь прочитать. Там много интересного. Но имплантированной реакции на смерть при отсутствии господина я не встречал. Хотя не думаю, что они на это неспособны. Просто они существа аккуратные и обязательно бы внесли ее в реестр. А так все есть. Ты знаешь, что радость от послушания господину — одна из самых сильных имплантированных реакций? — Роман в упор посмотрел Андрею в глаза и усмехнулся. — У нас с тобой еще ничего. А ребята помоложе, у которых стоит последняя модель имплантата — вообще тащутся. Круче секса!

— Ну и чем тебе не нравится? — угрюмо поинтересовался Андрей.

— Предпочитаю естественные реакции. Это еще не все. Запрет на убийство господина — тоже имплантированная реакция. Очень жесткий запрет, между прочим. Я до сих пор не понимаю, как ты смог убить твоего товаби. Даже я этого не смог, хотя у меня были основания. После того как я убил Иных, я минут двадцать думал, что умираю, так было хреново. И со всеми также, после каждой нашей вылазки. При хорошей работе имплантата ты должен стоять с ГЛД в руках под дулом ГЛД своего господина и покорно ждать, когда он выстрелит. Я читал все эти технические характеристики на имплантаты разных моделей. Правда, иногда техника барахлит. Может, у тебя имплантат неисправен? Посмотри свою карточку. Хотя они обычно в этом случае делают повторную операцию.

— А что у тебя были за основания?

— Для убийства? Все очень просто. До примитивного. Он убил моего брата.

— Остановка сердца?

— Да, как потом выяснилось. Сначала мне сказали, что он умер во время операции, и товаби очень утешал меня. Но я не поверил. В самый дальний угол сознания спрятал это неверие, чтобы во время очередного сканирования господин его не обнаружил и не заставил забыть обо всем. А я тем временем изобретал программу дешифровки карточек Иных. Наверное, до сих пор бы ее изобретал, если бы ко мне не попали некоторые разработки отщепенцев. У них были свои гении. Я только закончил их работу. В величайшей тайне, сидя тише воды, ниже травы, играя послушнейшего дери, чтобы товаби, не дай бог, не пришло в голову провести сканирование повнимательней. Не пришло. Наконец, я сел за компьютер для низших и прочитал архивы Иных. Это было ужасно. Словно на меня упала чугунная плита. Психологический шок. Как я смог скрыть это от товаби? Уму непостижимо.

— Так что там было?

— Кроме того, что я уже сказал? О моем брате. Он попал в автокатастрофу, и ему раздробило ноги. Я знал об этом. Потому и не поверил в смерть на операционном столе. Жизненно важные органы не были повреждены. В карточке было написано: «Для спасения дери Валентина Завадского необходима ампутация обеих ног. Так как эта операция снизит коэффициент ценности дери ниже критического, ее проведение является нерациональным. По решению господина дери сделана эвтаназия в форме остановки сердца».

Роман сжал губы и опустил голову. Потом вздохнул.

— Там было еще много интересного. Я увлекся. Например, точные и исчерпывающие сведения о том, какому дери, когда и почему остановлено сердце. Иные любят порядок, а посему хранят архивы столетней давности. Очень интересно читать жизнеописания мертвецов. А также их смертоописания. Помнишь, как нам трактовали постулат о том, что господин выбирает момент смерти для своего дери? «Господин как можно дольше поддерживает в дери жизненную энергию, делясь с ними своей, что намного продлевает их жизнь. Но наступает момент, когда поддержка больше невозможна. Организм дери уже слишком слаб, чтобы принимать ее. Тогда господин выбирает для дери момент смерти и сообщает ему об этом, как правило, не называя точной даты. Дери может попрощаться со своими друзьями и родственниками и обязан сдать господину имущество, которым пользовался в течение жизни, а потом покориться воле господина. Господин предает дери легкой безболезненной смерти. Это происходит как правило всего за несколько дней, а чаще часов, раньше крайне мучительной естественной смерти». Бред! На самом деле все проще. Как только твой коэффициент ценности снизится ниже критического уровня — тебя убьют. Зачем кормить лишний рот? Не способен работать — умирай!