Наталья Точильникова - Иные

«Я тоже. Ну и что? Тебе плохо живется?»

«Не заводи старую пластинку! Плохо? Хорошо? Хорошо мне живется! Только я люблю Землю и хочу справедливости!»

Лешка пожал плечами.

«Пустое тщеславие».

Свет ударил в глаза. Вот оно, настоящее голубое небо. Подо мной плыли плотные облака, похожие на сломанный край пенопласта.

«Ну и теперь куда?» Ехидный голос скептика. Ничего! Александр не единственный Высший на планете, и наша станция — не единственная. Километрах в пятидесяти к северу дрейфует база Рауля. Попрошусь к нему. Кто сказал, что я не могу сменить господина? Никто. Нет такого правила. Я ничего не нарушаю. Да и как бы я мог нарушить имплантированные установки? При всем желании? Да и не возникнет желания. На то и имплантат. Я могу делать все, что заблагорассудится, и мне ничего за это не будет. Проверено. Просто мне не может заблагорассудиться ничего уж совсем преступного. А если имплантат барахлит — я-то тут при чем? Это проблемы хозяина. Пусть корректирует. В первый раз, что ли? Абсолютная свобода или абсолютное рабство? Фиг его знает! Одно плавно перетекает в другое.

Катер тряхнуло. Кресло резко пошло вниз. Я схватился за подлокотники. «Что случилось?» Корабль услужливо передал сведения на имплантат. Все в порядке. На удивление. Двигатели работают. Все. Только высота неудержимо падает. Бешеное мелькание цифр. «Вперед. Максимальная мощность». Двигатели взвыли. И по-моему, гораздо раньше, чем я отдал приказ. Эта летающая железка вполне могла ответить: «Без тебя знаю!» Но Высшие и Иные предпочитали тактичную технику, и катер ограничился информацией, впрочем, не очень утешительной: «Резкое падение плотности забортного воздуха». Банальная воздушная яма, стало быть. Что-то не помню я таких воздушных ям. До сих пор катера их просто не замечали.

Я взглянул вниз. Обычной белой пены облаков под нами не было. Они лениво текли плоскими серыми струями. Словно туманное озеро в горной долине. Огромное озеро. На десятки километров. Там дальше опять клубились облачные горы. Я оглянулся. И так со всех сторон.

Мелькание цифр на высотомере замедлилось, но не прекратилось. Мы падали. Связаться с товаби? На фиг! Не дождется! Сам выкручусь. Сколько там еще до Рауля? Пятнадцать с половиной километров. Дотяну!

Облачный слой неумолимо приближался. Катер вел себя как-то не так. То и дело рывками падал сразу на несколько метров. Двигатели работали. На пределе.

«Пошли запрос на базу Гримальди. Терпим бедствие!» Корабль подчинился. Конечно, связаться через господина было бы быстрее и надежнее. Но ничего. И так сойдет. «Запрос принят. Нас поймают антигравитационным лучом».

В облачность мы провалились, как ложка в сметану. Жиденькую, надо сказать, сметану. До нормальных пышных облаков оставалось всего километра два. Интересно, как скоро мы выскочим с обратной стороны, в огненно-хлорном аду нижнего слоя атмосферы.

Долго ждать не пришлось. Вот она! Раскаленная магма поверхности уже тускло алела под нами. Километрах в пяти, не больше. А впереди сверкнули бока гигантских пузырей станции. Далеко! «Семь километров».

Падение продолжалось еще минут десять, пока меня наконец не вдавило в кресло. Никогда еще я не был так рад перегрузке!

Нас подтянули к шлюзу и впустили за радужные врата. Я блаженно откинулся в кресле и перевел дух. Наконец-то! Не слишком церемонясь, выдернул разъем катера из периферийного имплантата (надоело!), выбрался из корабля и спрыгнул на причал.

Сигнал идентификатора призывно мигал зеленым.

Ну, что ж? Представимся. Я подошел и положил руку на стойку, подставив имплантат под идентификационный луч. Огонек сменился красным.

Ну, конечно! Я же не дери Рауля. И пропуска у меня нет. Не нужно было. Хотя чего проще! Обращаешься к товаби, говоришь, что нужен пропуск на базу Гримальди. Он связывается с Раулем, и они разрешают тебе гулять по обеим станциям, сколько влезет. Не вижу причин, по которым бы мне отказали. Они даже цель не всегда спрашивают. Ну, любопытство, например. Вполне уважительная причина.

Только, вот беда, мне ну совсем не хотелось обращаться к товаби.

«Доступ закрыт», — раздался в моей голове механический голос. И так понятно!

«Информация для товаби Рауля Гримальди. Мне необходимо поговорить с ним».

«Запрос принят».

Да! Запрос принят! Сигнальный огонек упрямо краснел. Я постоял еще минут пять и убрал руку. В конце концов, Высшему не нужно, чтобы я держал имплантат под идентификационным лучом. Он и так меня найдет.

Я послонялся по шлюзу, постоял у стойки. Сколько прошло? Имплантат услужливо подсказал время. Пятнадцать минут.

Ну, конечно! Вытащить чужого дери из передряги — дело достойное во всех отношениях, но говорить с ним при этом совершенно не обязательно. Слишком много чести.

Я развернулся и сел на пол прямо возле входа. Не полечу я обратно! Ни за что! И через это жуткое облачное озеро не полечу! Знать бы еще, что это такое и откуда оно взялось! Но я уверен, что катер ни при чем.

Прошло еще двадцать минут. Станция явно двигалась, и быстро. За полупрозрачными стенами в вышине текли облака. Слишком быстро текли. И я то и дело чувствовал легкие колебания веса, как на скоростном лифте. Вертикальное ускорение.

Куда ты меня везешь, товаби Рауль? Неважно, вези! Не вернусь я к Александру. Ты меня отсюда не выкуришь. Даже если выпустишь воздух из шлюза — все равно не загонишь в корабль!

Воздух возле ворот подозрительно зашипел. Я вскочил на ноги. Врешь! Заставил себя сесть. Ты никогда не посмеешь убить чужого дери. Жизнь и смерть дери — дело его господина. Чужой хозяин — существо еще менее опасное, чем свой собственный. Да и свой максимум пропишет психокоррекцию. Последняя остановка сердца дери в качестве наказания была лет триста назад.

Свист прекратился.

«Ладно, поднимайся, — возникло у меня в голове. — Второй этаж, пятая дверь справа».

Обласканный зеленым взглядом огонька, я наконец прошел в холл. Пусто. Рабочее время. Только греются под ярким солнцем растения зимнего сада. Я посмотрел вверх. Да, именно под солнцем. Искусственное освещение выключено, а вершина купола вырвана из облачного молока в небесную лазурь. Странно. Зачем поднимать станцию так высоко? Зачем тратить энергию? Рядом, за прозрачной стеной еще плыли последние рваные клочья облаков.

Вверх. По темной витой лестнице. На второй этаж.

Товаби Рауль сидел за столом перед плоским монитором компьютера станции. Монитор был повернут от меня, но я бы все равно не смог воспринять картинку, настроенную для Высшего. Только бешеное мелькание кадров.

Товаби был смугл и черноволос, как и положено потомку южан. Черные глубокие глаза. Экспресс-сканирование.

— Садись, Денис. Подключись к компьютеру.