Егор Просвирнин - Жорж Дунаев

Меня должна ужасать мысль, что ядерные ракеты превратят в пыль офисы «Стальпрома»? Что мой куратор с официально нищенской зарплатой в эксклюзивном костюме от Сарра сгорит в очищающем пламени? Что во время очередного телевизионного шоу в студию ворвутся космодесантники Псов и распилят ведущую боевой пилой? Что полярная артиллерия случайным залпом сожжет магазины «массовой литературы»? Что в ночь финального штурма по улицам будут носиться, визжа от ужаса полуголые «сатирики» и «популярные исполнители», падая на асфальт под градом пуль? Что вместо блевотины скучных слов «о толерантности», «миролюбивости» и «цивилизованных рыночных отношений» с явным подтекстом «не мешайте грести бабло!» из телевизоров польется полная жизни пропаганда ненависти? Что вместо висящих повсюду крестов ожиревшей и развратившейся Федеральной Церкви появятся Священные Полярные Свастики? Что оставшееся в живых быдло запрягут и погонят на новую войну, вместо «развлечений» подарив путевки в окопы под обстрелом? Что испитые мужички будут не медленно сгорать в алкогольном угаре, а быстро и милосердно погибнут на минных полях? Меня это должно волновать, когда я могу получить гражданство Халифата, стоит мне только заикнуться об этом?

Да. Потому что эти люди – слабые. Потому что они слабы и обречены, потому что они пали так низко, как только может пасть человеческое существо. Потому что они – муравьи, вылезшие на рельсы перед поездом. Они настолько глупы, настолько не понимают ужаса своего положения (вчера мы потеряли три тяжелых крейсера, на 95% каналов об этом не сказано ни слова), что заслуживают не ненависти, а жалости. Это идиотики, попавшие в окружение обезумевших от крови убийц. Они стоят и глупо улыбаются, пуская слюни, пока окружившие их палачи достают топоры, расчехляют ножи, поправляют кастеты на кулаках. Только один из идиотиков, пораженный блеском чужих лезвий, понял, что происходит и воззвал к ангелу Обреченных. Ко мне. Я не имею права отказать. Я не могу отказать ему, иначе я ничем не буду отличаться от дышащих ненавистью Псов. Я не могу отказать, не нарушив свой принцип «всегда за правду, несмотря ни на что». Идиотик-Федерация внушает мне искреннее, глубокое отвращение, но правда состоит в том, что идиотов убивать нельзя. Идиотов надо учить читать по слогам, идиотам надо объяснять простейшие законы мира, из идиотов надо воспитывать полноценных людей настолько, насколько это вообще возможно. Но нельзя отдавать идиота обезумевшим от крови садистам, творящим миллионы убийств ради фантастических, сказочных резонов. Судьба дала мне власть над целой Федерацией и, употребив ее на то, чтобы уничтожить миллиарды людей лишь из-за своего к ним отвращения, я стану кровным братом республиканской элиты, бросающих в мясорубки миллионы солдат ради сохранения своей власти. Я не могу дать изрубить на куски «популярного писателя», «эффективного менеджера» или «простого парня» только лишь потому, что они эстетически чудовищны. Да, вся эта братия заслуживает хорошей порки, а часть и вовсе заработала на пожизненное заключение. Но они никак не заслужили смертного приговора с графой «Причина: случайно помешал дорвавшимся до власти психопатам». Высшие боги решили, что я должен спасти этих полулюдей и исполнить миссию ангела Обреченных. И я ее исполню.

Возможно, лет через сто кто-то посчитает мой поступок геройством, самодовольством или самолюбованием. Друзья! У некоторых людей нет геройства. У некоторых людей витиеватое геройство заменяет простая и скучная совесть. И я один из них.

Солнце встает над городом. Гигантский огненный шар отражается в миллионах зеркальных окон тысяч небоскребов, бросая солнечные лучи на миллиарды лиц невыспавшихся менеджеров среднего звена, закабаневших госчиновников, изящных бандитов и сипло матерящихся пролетариев. Город просыпается, город наполняется жизнью, солнечные лучи разгоняют легкую утреннюю дымку, унося вместе с ней мои ночные сомнения. Проснись и пой, Жорж Дунаев, проснись и пой! – я радостно вскидываю обе руки вверх и машу ими миллионам людей внизу. Я на вершине башни столичного космодрома, сердце мое полно предвкушения скорой поездки, разум мой чист и свободен от тревог и сомнений. Ехать-ехать-ехать! Я нетерпеливо притоптываю ногой в ожидании куратора, свисающая с моего плеча дорожная сумка бьется о мое бедро. На мне белый пиджак, легкий белый свитер, плотные белые брюки и ослепительно белые ботинки, все от Тосс. В дорожной сумке один сменный комплект одежды, три вида стимуляторов двигательной активности, два вида нейростимуляторов, коробочка галлюциногенов и несколько ампул антидота. Я полон надежд и энергии, я свечусь изнутри и готов в любую секунду отправиться хоть к черту на рога. Лишь бы отправиться. Ожидание под стимуляторами невыносимо, каждое мгновение бездействия мне хочется выть голодным волком. Наконец, появляется куратор.

Все в том же костюме от Сарра он быстро идет по бетону взлетных полос, и ветер распахивает полы его пиджака, и я чуть было не улыбаюсь ему, но вовремя вспоминаю, какой он проворовавшийся мудак. Рядом с куратором мелким шагом семенит миловидная голубоглазая блондинка в форме пилота Специального Отдела Администрации, таща за собой целый баул. Подойдя ко мне, куратор коротко пожимает руку и представляет девушку:

- Тиамат, ваш пилот. Она будет вашим единственным компаньоном – если вы достигнете цели, свита вам не понадобится, если вас перехватят в полете, то от ракет Псов никакие телохранители не помогут.

Девушка коротко кивает мне и устремляется в космокатер за моей спиной.

- Вместе с Тиамат я передал вам комплект церемониальной одежды посла высшего ранга Разорской Федерации. Кроме того, у нее идентификационные карты, подтверждающие вашу личность и ваш статус. Как и каким тоном вести переговоры с халифом, я оставляю на ваше усмотрение. Отправление через пять минут, удачи – куратор еще раз коротко жмет мне руку и уходит. На полпути от меня у него звонит коммуникатор и он поднимает трубку. Ветер уносит отдельные слова, но я четко слышу «таможня», «откат» и «они там совсем охренели, вызывай Семеныча». Я складываю пальцы пистолетом и направляю его на голову куратора: «Пиф! Паф! Паф! Убит, засранец!». Куратор заканчивает разговор, оборачивается в мою сторону, видит пистолет из пальцев, качает головой и кривит лицо. Я кривлюсь в ответ. Куратор машет рукой и уходит.

- Господин Дунаев, космокатер к полету готов! – у Тиамат необычайно мелодичный голос. Я оборачиваюсь, еще раз оглядываю ее и, улыбнувшись чеширским котом, лезу внутрь, устраиваясь на месте второго пилота.