Андрей Бондаренко - Народная Воля – 2017

– Ну, да. Оно, конечно, так, – ласково подмигнув телевизионному экрану, поддержал Президента Иван Иваныч. – Суки драные, эти «сетевики». Давить их надо, как клопов обнаглевших. Поборы за вход, бонусы всякие, наценки – вплоть до ста процентов, с мелкими производителями и фермерами не желают работать напрямую…. Всё это так. Вот, только…. Только кто, спрашивается, мешает государству открыть свои – государственные – розничные сети? Честные все такие из себя, без бонусов, с минимальными наценками? И чтобы – в обязательном порядке – работали бы только с производителями, минуя посредников? Чтобы фермеров не обижали? Прозрачными чтоб были, как слеза? На каждый такой магазин – по сайту в Интернете! Пусть народ всё видит: у кого купили, на каких условиях, какую установили торговую наценку…. Частники же пусть ориентируются на эти «прозрачные и честные» магазины. Пусть – конкурируют…. А то, блин горелый, бразильская свинина в Финляндии стоит в рознице на сорок процентов дешевле – чем такая же бразильская свинина в России. Это, как прикажете понимать? Что, финны беднее россиян? Только активное вмешательство государства может в корне изменить сложившуюся ситуацию…. Хотя, оно конечно. Государство…. Тот же Президент Зайцев с телеэкрана многократно стыдил российских нефтяников, мол: – «Бензин неоправданно дорог…». Интересно, а зачем он это делал? Ведь, компания «Роснефть» является государственной. А бензиновые цены на её автозаправках, они не ниже прочих. Только языком наше социально-направленное государство трепать гораздо. Не верю я им, сладкоголосым. Уже никому не верю…

– Эй, хозяин! – донеслось из-за ворот. – Ты дома?

– Дома, – отключив в телевизоре звук, ответил Иван Иванович. – Чего надо?

– Что это у тебя здесь написано – про мины? Шутка такая?

– Это, родные, кому как. По мне, к примеру, и российская Государственная Дума – в полном составе – является пошлой шуткой. Причём, однообразной, несмешной и всем давно надоевшей.

– Я сам не в восторге от наших депутатов, – согласился с военным пенсионером мужественный голос. – А с минами-то что?

– С противопехотными минами, господин Назаров, как раз, всё нормально, – подпустив в голос хмельных ноток, сообщил Ветров. – Установлены по периметру забора. С внутренней стороны. Шестнадцать штук. Всё – честь по чести.

– Вот, даже как?

– Ага, так. И никак иначе…. Чего надо-то? Зачем беспокоите мирного пенсионера? За какой, спрашивается, надобностью?

– Мне, Иван Иванович, с вашими внуками надо поговорить, – после пятисекундной паузы признался Назаров. – С Алиной и Егором.

– Ничего не получится.

– Почему?

– А я их посадил в подпол и закрыл на надёжный амбарный замок. И выпущу только тогда, когда вы, бойцы российского невидимого фронта, покончите с достославной «Народной Волей». Не раньше.

– Какой, гражданин Ветров, в этом смысл? Я имею в виду, в содержании внуков взаперти?

– Прямой, – усмехнулся Иван Иванович. – После поимки всех активных «народовольцев» мои внук и внучка вам, сатрапам «фээсбэшным», будут уже не нужны. Понятно излагаю?

– Может, договоримся по-хорошему, господин генерал-лейтенант в отставке? Я готов лично гарантировать…

На вертикальных планках забора, то есть, на частоколе – по обе стороны от ворот – размещались старые керамические крынки и кувшины. Это Алька, эстетка доморощенная, постаралась.

Иван Иваныч вскинул наградной пистолет и, почти не целясь, нажал на спусковой крючок.

– Бах! Вздынь! – один из горшков разлетелся вдребезги.

– Всё ясно, голодранцы? – прокричал в открытое окно Ветров. – Или же требуется повторить?

– Спасибо, не надо, – откликнулся Назаров, после чего вопросительно посмотрел на прапорщика.

– А я-то здесь причём? – удивился Ананьев. – Это вы, Игорь Игоревич, как и всегда, сглазили.

– Я?

– А, кто сорок пять минут назад заявил, мол: – «Вооружённого сопротивления не ожидается»? В таких случаях надо обязательно по дереву стучать и через левое плечо активно сплёвывать…

– Отставить – ворчать.

– Есть, отставить.

– Звони, вызывай штурмовиков, – велел Назаров. – Пусть ребятки порезвятся немного. А то, понимаешь, совсем застоялись и зажирели, жеребцы племенные.

Минут через десять-двенадцать подтянулись камуфляжники.

– Имеются гранаты с усыпляющим газом? – спросил полковник у старшего по штурмовой группе.

– Обижаете, Игорь Игоревич, – белозубо улыбнулся двухметровый верзила. – Есть в запасе с десяток. Израильские, качественные. В том смысле, что качественней не бывает. Это американские и немецкие – говно полное. Зачастую не срабатывают, а иногда фигуранты, наоборот, и коньки отбрасывают. То есть, не хотят, мерзавцы наглые, просыпаться…

– Отставить болтовню.

– Есть, отставить!

– Заканчивай, старший лейтенант орать. Чай, не в лесу.

– Есть, не орать.

– Слушай сюда, молодчик. Скрытно обойти данный дом со стороны леса и соседей. Естественно, вдумчиво и грамотно работая портативными миноискателями…. Сейчас у нас семнадцать двадцать пять. Ровно в восемнадцать ноль-ноль разбить – одновременно – все окна, и забросать избушку гранатами с усыпляющим газом. Только, прошу, не увлекаться. Одно окно – одна граната. Вопросы имеются?

– Никак нет.

– Выполнять.

Ситуацию, образно выражаясь, заклинило. Пять-шесть минут переговоров, выстрел, очередной горшок, расколотый меткой пулей на составные части. И так – по шестому кругу.

– Ну, дедушка-красавец. Орёл натуральный, – восхитился прапорщик Ананьев. – Судя по голосу, пьян до полного изумления. А стреляет – с тридцати пяти метров – дай Бог каждому. Впору, однако, учиться…

Раздался звон разбитого стекла. Почти синхронно – один за другим – прозвучали глухие хлопки.

– За мной! – махнув рукой «штатским» сотрудникам, прапорщик Ананьев браво – в три приёма – перемахнул через высокий забор.

– Отставить! – велел Назаров. – Надо подождать минут восемь-десять. Пусть сонный газ выветрится…

Иван Иванович приоткрыл глаза и попытался сосредоточиться.

В голове нудно и надоедливо шумело, в висках противно покалывало, во рту было сухо-сухо – словно после недельной песчаной бури.

– Пить, наверное, очень хочется? – понимающе поинтересовался бархатистый мужской голос. – Могу предложить стакан, наполненный слабо-газированной минеральной водичкой. Прямо сейчас. Но только после того, как вы ответите на парочку безобидных вопросов.

Ветров старательно проморгался и одобрительно хмыкнул. Человек, сидящий перед ним – по другую сторону громоздкого письменного стола – смотрелся весьма солидно и импозантно. Седой короткий ёжик на круглой голове. Мужественная – донельзя – физиономия. Открытый и лучистый взгляд небесно-голубых, слегка водянистых глаз.