Андрей Бондаренко - Народная Воля – 2017

Наконец, объявили имя нового Главы города. Вернее, новой Главы – Диана Петровна Казакова.

– Слава тебе, Господи! Подсобил! – облегчённо выдохнули вконец измученные питерские бизнесмены. – Дианочка, безусловно, наш человек! Свой в доску, многократно-проверенный и всё понимающий…. Лет шесть-семь – ещё до приснопамятной Перестройки – она отработала на руководящих комсомольских постах-должностях. После чего перевелась в Москву и некоторое время обитала при сумасбродном Президенте Борисе Ёлкине. Бывает…. Вскоре Ёлкина отстранили от Власти, а Казакову отправили послом в какую-то заштатную и занюханную страну с совершенно-неудобоваримым названием. Потом, понятное дело, вернули назад и, проверяя на общую лояльность, поэксплуатировали на всяких и разных государственных должностях…. Проверка, видимо, была пройдена успешно. И теперь Дианочка, облачённая высоким доверием Президента и Премьер-министра, займёт вожделенное кресло Губернатора Санкт-Петербурга. Причём, займёт с искренним удовольствием. Как же, всегда приятно возвращаться в родные Пенаты. Особенно, триумфальной победительницей…. С Казаковой, ясная невская зорька, мы обязательно сработаемся. Славная такая барышня, жадная до денежек и прочих материальных благ. Правда, брать предпочитает, судя по навязчивым слухам, сугубо в иностранной валюте. Причём, не наличными, а хитрыми-хитрыми безнальными переводами на Запад. Ничего, подстроимся. Не впервой…. Существует, правда, одна серьёзная закавыка. Мол, у госпожи Казаковой и господина Валентинова – в период их славной комсомольской юности – наличествовали достаточно близкие отношения. То бишь, полыхал бурный и жаркий роман. Полыхал, полыхал, да и истлел весь. Только дымные угарные угольки остались. С громким и долгим скандалом тогда, много лет тому назад, расставались молодые люди. А на месте жаркой любви, как и водится, образовался холодный ледок взаимной лютой ненависти. Бывает, конечно…. Как бы этот давний лёд не испортил бы нам всю симпатичную картинку. Вдруг, Валентинов и Казакова до сих пор находятся в жутких и непримиримых контрах? Тогда возможны всякие неаппетитные и гадкие коллизии. И наш бизнес может – ненароком – накрыться медным тазом, оказавшись между жерновами нешуточных разборок…. Впрочем, всегда надо надеяться на лучший исход. Столько времени прошло с тех пор. Комсомольские Ромео и Джульетта дано уже повзрослели и остепенились. В том сокровенном смысле, что поняли одну нехитрую прописную истину, мол: – «Ненависть – ненавистью, а серьёзные деньги – серьёзными деньгами…»… Но – в любом раскладе – Матвею Ивановичу и Диане Петровне надо встречаться. Встречаться, разговоры долгие разговаривать, обмениваться мироощущениями. Договариваться об эффективном разрешении глобальных финансовых вопросов, в конце-то концов…. Главное, не надо забывать – при этом – о жёсткой партийной дисциплине. «Могучая Россия» – организация серьёзная и суровая. Она не потерпит, чтобы незыблемые партийные интересы страдали из-за каких-то частных нестыковок и антипатий. Вмиг, ежели что не так, наша сладкая комсомольская парочка окажется на обочине жизни…

Разговор – на губернаторскую тематику – состоялся за двое суток до возникновения неприятной ситуации, заставившей супругов Хрусталёвых покинуть обжитую квартиру и перейти на нелегальное положение.

– Они обязательно и всенепременно будут встречаться, – спрогнозировал Сергей. – Причём, в частной и приватной обстановке, один на один. Что называется, глаза в глаза. Мол: – «Пост сдал. Пост принял»…. Материально-финансовые потоки будут делить. Личности претендентов на ключевые чиновничьи должности согласовывать. Договариваться о всяких паритетах, чётких границах и механизме взаимного контроля. Валентинов слишком плотно увяз в Большом бизнесе, связанном с полукриминальным «освоением» городского бюджета. Он не захочет, покорно и униженно кланяясь, отходить в сторону.

– Захочет, не захочет, – насмешливо проворчала Ирина. – Он, просто-напросто, не сможет – без серьёзных для себя последствий – соскочить с этого скорого поезда, следующего по маршруту: – «Деньги – Очень большие деньги». Механизм настроен и запущен. В деле задействованы очень большие и солидные Дяди, совершенно непонимающие юмора. Здесь возможен только единственный дельный вариант – плановая трансформация всего Бизнеса в целом, с чётким смещением всех акцентов и центров оперативного управления. Иначе, полыхнёт безжалостная война, в которой не будет победителя…

– Почему – не будет победителя?

– Потому, что придёт Лесник и всех – быстро и безжалостно – выгонит из Леса. И немцев, и партизан…. Я имею в виду государство и партию «Могучая Россия», которые не потерпят, чтобы во втором по значению российском городе разгорелся – на потеху смешливым иностранным коллегам – кровавый и затяжной скандал. Мол, имидж страны надо старательно беречь и лелеять. Это деньги – вода речная. Разворовали? Ерунда. Нефтяники и газовики – прямо завтра – принесут в клювах новые. Не вопрос. А, вот, международный имидж, он годами и десятилетиями создаётся. Здесь дурацкие и легкомысленные шуточки никому непозволительны…

– Ты у меня такая умная и образованная – это что-то, – уважительно протянул Хрусталёв. – Прямо-таки, политико-экономический аналитик высшей квалификации.

– Верно подмечено, – довольно усмехнулась супруга. – Стараюсь, милый. Времена нынче такие. Без серьёзной и вдумчивой аналитической работы далеко не уедешь. В том смысле, что можно – незаметно для себя – ошибиться дорогой.

– Ты как-то говорила вскользь, что в далёкой юности, ещё до нашего знакомства, пересекалась-общалась с Дианой Казаковой.

– Было дело. Только шапочно и всего-то пару-тройку раз.

– Расскажи, пожалуйста.

– Да, полная ерунда, не заслуживающая внимания…

– Всё равно, расскажи.

– Хорошо, слушай…. Я тогда поступила на первый курс Ленинградского Горного Института. Поступила, отучилась две недели, и тут – по призыву Ленинского комсомола – весь наш факультет отправили в Псковскую область, на уборку картошки и моркови. Работа, как работа. Тяжёлая, конечно, но по вечерам было хорошо и весело. Когда погода позволяла, то и танцы устраивали – под новехонький магнитофон «Весна»…. И не надо, пожалуйста, так ревниво смотреть на меня! Ни малейшего повода, честное слово, нет. Я была (да и остаюсь), девушкой очень правильной и скромной. То бишь, высоких моральных норм и строгих правил поведения. Ни с кем даже и не поцеловалась. Ну, ни единого разочка. Смешно…. На чём, извини, я остановилась?

– На псковской картошке, – улыбнувшись, подсказал Сергей.

– Спасибо, зайчик. Итак…. Как-то к нам – в плановом порядке – приехали представители «картофельного» штаба, организованного при Ленинградском Горкоме ВЛКСМ. Солидными и представительными – из себя – были эти «штабистки» и «штабисты». Каждому и каждой уже за тридцать лет перевалило, но комсомольские значки по-прежнему гордо висели на широких лацканах чёрных и тёмно-синих пиджаков. Диана Петровна, естественно, у них была за главную. Деловая такая, хваткая, шустрая и говорливая – до полной и окончательной невозможности…. Понятное дело, что таким серьёзным дядям и тётям было не до всякой ерунды. Какая – в одно интимное место – картошка? Выкопают, родимую, студенты. Никуда, голодранцы, не денутся. В том плане, что пока всю не выкопают и не соберут, домой не поедут…. «Штабисты» и «штабистки» ярко засветились, с наспех сколоченных трибун толкнули горячие и политически-выверенные речи, поругали – сугубо в меру. А, что, пардон, делать дальше? Типа – вечером? Водки, понятное дело, надо попить. Пожрать разных деревенских вкусностей, что называется, от пуза. В жаркую баньку сходить. Похлестаться берёзовыми веничками. Пупками – от души – потереться…. А дальше начался бесплатный и отвязанный цирк. Только авторитетные представители и представительницы Ленинградского Горкома ВЛКСМ в баньку завалились, выпили, закусили, разделись и развратничать начали – как входная дверь широко распахнулась, и фотоаппарат (знаменитая «Смена-8-М», конечно же), бодро защёлкал. Это я, писюшка упрямая и принципиальная, решила вывести уважаемых дядь и тёть на чистую воду. Мол, красивые слова – словами, а горькая правда – правдой…. Скандал, естественно, разгорелся – до самых небес. Меня даже хотели отчислить из института. За что? А, Бог его знает. Вроде бы за «неадекватное поведение и незрелое восприятие текущего момента…». Хорошо ещё, что наш декан – человек заслуженный, фронтовик, орденоносец, старый партиец – вступился. Выручил. Спасибо ему. Век не забуду. Надо будет – в первое свободное «окошко» – съездить на Северное кладбище, цветочки Викторычу положить на могилку…. Вот, собственно, и вся история. Как тебе, любимый?