Коллектив авторов. Составитель С. Лукьяненко - Гуманный выстрел в голову

Из-за пожелтевших елок, умирающих от дыхания последней осени ничуть не хуже чем березы, клены и дубы, внезапно раздались отборные матюги. Василий хмыкнул и направился на звук. Раздвинув еловые ветки, Смотритель смог лицезреть здоровую белую печь с едва дымящейся трубой и стоявшего на четвереньках Ивана-дурака. Рожа у Ивана была злая, красная и порядком испачканная. На ковре из еловых иголок в хаотичном беспорядке валялись инструменты.

— Попробуй теперь! — крикнул Иван.

— Не фига подобного! — хриплым басом ответствовал сидящий на печи Колобок.

— Ты на какую педаль жмешь?

— На эту… которая посередке!

— А я на какую просил?! — зарычал Иван.

— Не так уж это и просто — жать на педаль, когда нету ног! — оправдался Колобок и, основательно повозившись, все же умудрился на что-то надавить.

Печь загудела, чихнула, выпустила из трубы маленькое вонючее облачко дыма и скисла. Иван вновь матюгнулся, поминая создателей печи вплоть до седьмого колена.

— Бог в помощь, — произнес Василий, выходя из-за елок.

— А… Смотритель. — Иван оторвался от печи. — Вот блин, заглохла, падла, на полпути!

Из ведра, находящегося за спиной Колобка, выглянула Щука:

— Говорила я тебе, пешком надо было идти!

— А весь скарб кто потащит? — огрызнулся Иван-дурак, копаясь в груде гаечных ключей. — Или я, по-твоему, должен переть шмотки на своем горбу?

Действительно, на печи живого места не было от сваленного на нее барахла. Создавалось впечатление, что на ней едет не Иван-дурак, а целая армия Лимонов, вкупе с многочисленной семейкой дядьки Черномора.

Щука ничего не ответила и скрылась в ведре, напоследок ударив хвостом и разбрызгав воду.

— Эй! Зубастая! — обиделся Колобок, на которого попала вода. — Поаккуратней там!

— Давно стоите? — поинтересовался Василий.

— Уже с час. Чего мы только ни делали!

— Ха! — произнес Иван-дурак и шарахнул по печи молотком.

Над Зачарованным бором раздался рев, и в небе пролетела очередная железная птица людей.

— Разлетались, мать их! — выругался Иван, провожая машину взглядом. — Не терпится им…

— Одну хреновину Горыныч сбил, так их теперь в пять раз больше налетело, — вновь высунулась из ведра Щука.

— Пора сваливать, — подытожил Колобок. — А то опять будут б у халки скидывать. Давеча они Великана и Мальчика-с-пальчик убили.

— Да как же мы свалим, если эта рухлядь не заводится?! — взорвался Иван и зашвырнул молоток в кусты.

— А по щучьему веленью? — на всякий случай поинтересовался Василий.

— Хренушки! — ехидно отозвалась Щука. — Скажи спасибочки людям! Волшебство ушло. Не действует! Ни мое, ни Золотой Рыбки!

— А Рыбка где?

— Здесь она родимая, в ведре, — Колобок соскочил с печи и подкатился к Ивану. — Хотели подвезти до портала, а вон видите, милорд Смотритель, как обернулось-то?

— А где поломка?

— Да шут ее знает, — вздохнул Иван, огорченно почесав в затылке. — Все перебрал и ничего не нашел.

— А дровишки заложить не забыли?

— Я самолично в топку десяток сосновых поленьев запихал! — произнес Колобок.

Дурак в раздражении хлопнул себя по лбу:

— Колобок, ты хоть из одной башки состоишь, но тупее меня! Какой умник тебя научил сосну пихать?! Печь у меня, отродясь, ни на чем, кроме березы не фурычила! А я гляжу чей-то не то! Идет как-то рывками, блин!

— Я ж не знал, — виновато заканючил Колобок.

— Не знал он, — буркнул Иван и поднял с земли топор. — Вытаскивай дрова из топки, а я за березой.

— Как же я их вытащу? — жалобно спросил Колобок. — У меня и рук-то нету.

— А запихивал как?! Так и выпихивай!

— Я помогу, — произнес Василий.

Спустя полчаса печь радостно фырчала, разбросанные по земле инструменты были собраны, а Иван-дурак с Колобком весело распевали незатейливую победную песню.

— Смотритель, давай подброшу? — благодушно предложил Иван.

— Вы к порталу? — на всякий случай спросил кот.

— Угу.

— Ну, подбрось, коли не трудно, — согласился Василий и запрыгнул на печь.

Иван дернул рычаг, нажал на педаль, весело гикнул, и печь, гудя и пуская из трубы белый дымок, отправилась в путь.

— Ты-то как здесь оказался? — спросил у Колобка Василий.

— А я что? Я своих проводил и к Ивану покатил. Еще на той неделе обещался ему помочь с отъездом.

— Бабка не переживала, что ты от нее ушел?

— Еще как! Но я ее успокоил, сказал, что сегодня приду. Да и не до этого ей было. Курочка Ряба Репку не хотела оставлять, так что… — не закончил Колобок.

— Не оставила?

— Да нет… Докатили до портала с грехом пополам. Жучке даже хвост отдавили… Глянь осень-то какая!

— Последняя.

— Да не переживайте вы так! — сказал Иван. — Мы ведь живы, и уйти есть куда!

— Надолго ли? — спросила Щука.

— Чего надолго?

— Надолго ли мы задержимся в новом Лесу, говорю? Сказка может уйти и оттуда.

— Не уйдет! — беспечно отмахнулся дурак. — Люди там в нее еще верят, а значит, сказке и Лесу нечего боятся!

— Ню-ню, — пробормотал Колобок и с грустью посмотрел на мелькающие по краям дороги желтые деревья.

Еще дважды над Лесом пролетали ревущие машины, но, по счастью, то ли не замечали печь с ее пассажирами, то ли у них были куда более важные дела. Наконец, Зачарованный бор кончился, и печь выехала к Лукоморскому холму.

— Иван, притормози, я тут сойду, — попросил Василий.

Иван-дурак послушно остановил печь, давая коту возможность спрыгнуть на землю.

— Давай, Смотритель не задерживайся, — сказал на прощанье Колобок. — Уже вечер. Увидимся в Лесу.

— Увидимся, — кивнул Василий. — Я ненадолго.

Иван весело махнул рукой, подмигнул и направил печь к синеющей дыре портала находящегося возле самого подножия Лукоморского холма.

На холме рос Дуб. Это было единственное дерево во всем Лесу, чьи листья до сих пор оставались зелеными, словно осень не имела над ними никакой власти. Прислонившись к Дубу, на земле сидел человек, облаченный в доспехи. Худое лицо обтянутое пожелтевшей кожей, черные ввалившиеся глаза, крючковатый нос, тонкие губы — все это делало его похожим на мертвеца. Рядом с человеком высился холмик свежей могилы, на котором лежал букетик бледных нарциссов. В основание могилы был воткнут огромный фламберг. Кот никогда не думал, что этот грозный меч когда-нибудь превратится в могильный крест.

— Здравствуй, Кощей, произнес Василий, присаживаясь рядом.

— Привет, Василий, — ответил Кощей, не отрывая глаз от пламенеющего горизонта.

— Когда?

— Вчера. Рано утром.

— Прости, не смог прийти на похороны, — неловко пробормотал кот.

— Ничего, — голос у Кощея дрогнул. — Я понимаю. Ты ведь Смотритель.

— Как это случилось?

— Как? — Кощей едва заметно пожал плечами. — Наверное, как и со многими другими… Ты не замечаешь, что без волшебства мы умираем?