Коллектив авторов. Составитель С. Лукьяненко - Гуманный выстрел в голову
- Название:Гуманный выстрел в голову
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ООО Издательство АСТ: ЗАО НПП Ермак
- Год:2004
- Город:Москва
- ISBN:5-17-023507-0; 5-9577-0720-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Коллектив авторов. Составитель С. Лукьяненко - Гуманный выстрел в голову краткое содержание
Недавно были «Псы любви»…
Теперь настало время «Гуманного выстрела в голову»!
Сергей Лукьяненко представляет НОВЫЙ сборник рассказов, составленный на основе сетевых конкурсов.
Условие: за 48 часов написать рассказ на заданную тему. Авторы: мастера и молодые таланты отечественной фантастики. Результат: книга, в которой, по словам самого Лукьяненко, что-то для себя найдет КАЖДЫЙ ЧИТАТЕЛЬ!
В сборник вошли рассказы:
Юрий Нестеров. Гуманный выстрел в голову. Владлен Подымов. Обрывок рисовой бумаги.
Шимун Врочек. Восьмой рыцарь. Александр Резов. Двести сорок седьмой.
Юлий Буркин. Прости меня, милый моллюск. Алексей Пехов. Последняя осень.
Карина Шаинян. Что такое река. Макс Олин. Истинная алхимия.
Аделаида Фортель. Предмет простой. Дмитрий Попов. Письмо несчастья.
Сергей Лукьяненко. Не спешу. Макс Дубровин. Ловушка для Клауса Кинкеля.
Кирилл Бенедиктов. Ультра-лайт. Юлия Остапенко. Слишком.
Ирина Сереброва. Долог путь в нирвану. Владимир Березин. Собачья кривая.
Леонид Каганов. Флэшмоб-террор. Артем Велкорд. В двухтысячном будет тридцать.
Игорь Пронин. Легкая жизнь, легкая смерть. Алексей Толкачев. А на Люсиновской ты мне не попадайся.
Юлия Остапенко. Цветы в ее волосах. Всеволод Пименов и Ольга Кноблох. Акуна Матата
Виктор Ночкин. Скорпион. Олег Шрайбер. Хэммел Мил и его деревянная жена.
Джордж Локхард. Дом престарелых. Сергей Чекмаев. Консул и карма.
Дмитрий Брославский. Средь шумного бала. Шимун Врочек. Эльфы на танках.
Евгений Гаркушев. Дружинник. Дмитрий Рогозин. Умка.
Лилия Баимбетова. Всадница Гора. Дмитрий Казаков. Каирская ночь.
Юрий Погуляй. Ритм. Игорь Пронин. Степень свободы.
Сергей Легеза. Простецы и хитрецы. Наталья Егорова. Как тапают ману.
Влад Чопоров.…и чудовище. Михаил Сенин и Юлия Сойка. Убогая эльфа.
Александ Тюрин. Киберзойская эра. Юрий Нестеров. Люди по Платону.
Гуманный выстрел в голову - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— При чём тут два слова связать? — Родион чувствовал, что краснеет. — Тексты мне пишут профессиональные… кто там… писатели, поэты. Музыканты тоже, известные композиторы. А что внешность… так это… можно всякий грим наложить и всё такое… Эти, как их… имиджмейкеры есть для этого! Словом, ты ничего не понимаешь, есть люди, которые всё там продумывают. Это ж серьёзное дело!
Теперь у него пылали даже уши, а звучало всё ужасно глупо. Алиса села ему на колени, обняла за шею, серьёзно посмотрела в глаза.
— Прости. Да, конечно. Ты прав. Ты просто не реализовал свои возможности. При… доле везения кто угодно может стать знаменитым.
— Вот именно, — кивнул Родион. Он всё ещё немного злился за смущение, в которое его ввергла Алиса, но она глядела так серьёзно, что он расслабился.
— Если это и правда случилось с тем… тем другим тобой, значит, в тебе в самом деле есть… задатки. И если ты успешен там … как рок-музыкант, значит, ты этого заслуживаешь.
Вот за это он её и любил.
— Алиса, — сказал Родион. — Я… я запаковываю бритвенные лезвия.
Она чуть отстранилась и посмотрела на него как-то странно. Родион закусил губу и сказал:
— Извини.
Кажется, со временем он совсем разучится шутить.
— Родион! Я последний раз тебя предупреждаю!
Иногда у него возникало чувство, что это всё неправильно. Всё слишком просто, слишком легко. Всё, мать твою, так невыносимо легко. Невыносимая лёгкость бытия, ха-ха. Кстати, а может, спеть дуэтом с Летовым? А что? Ему бы только захотеть. Или даже не хотеть, по хрен — он никогда ничего не хотел… а они считают, он должен быть счастлив. Вроде бы только это и надо для счастья. Невыносимая, твою мать, совершенно невыносимая лёгкость. Бытия.
Слишком.
Он завалился в кресло, по-прежнему игнорируя ор по ту сторону двери. Когда там завопили «Да ломай уже!», закрыл глаза. В голове шумело, тело словно подбрасывало, как будто в вагоне поезда, мчащегося в подземке метро.
Бритвенное лезвие в его пальцах было почти тёплым.
Он думал о её словах, трясясь в вагоне метро по дороге на Фабрику. В воскресенье вечером мало кто едет в рабочий квартал — только такие же, как он сам. Не меньше трети народа в вагоне были в синих фабричных костюмах. Но они не переговаривались и не переглядывались — просто покачивались в такт движения поезда, уткнувшись себе под ноги и грезя о том, что могло бы быть.
«Я заслуживаю, — думал Родион, глядя в заплёванный пол вагона. — Алиса права, я заслуживаю это — каждую ночь вот уже третий год я заслуживаю это снова и снова, стоя у необъятного конвейера с… нет, мне нельзя говорить, с чем, нельзя даже думать, с чем. Конвейер гудит и подрагивает, и я снова и снова снимаю с него то, о чём нельзя даже думать, и иногда оно режет мне пальцы, даже сквозь перчатки из пластика, и я не всегда замечаю это сразу. Потому что я на Фабрике Грёз, и я грежу. О том, что где-то там мне не надо стоять у этого конвейера ночи напролёт, чтобы заслужить сладкую долю. Я заслуживаю её здесь. Я делаю это для того, чтобы там, в другом мире, не думать и не знать о цене».
Вахтёр сменился, и теперь на проходной сидел дядя Гоша, неразговорчивый приземистый здоровяк непонятного возраста. Ему бы в охранники или на завод, так нет же, расселся на проходной. По блату, не иначе. В лицо ему этого никто не говорит, но за спиной… Дядя Гоша чувствует это и поэтому всех ненавидит. Но с Родионом у них полное взаимопонимание: дядя Гоша делает дырку в графе «Смену принял» и отдаёт Родиону трудовую книжку, не сказав ни слова, не предложив чаю и не покачав головой с укоряющим «Опять!». Родион так же молча суёт растолстевшую книжку в задний карман брюк и идёт в здание Фабрики. Там он поднимается на шестой этаж, заходит в свой отдел, перебрасывается парой слов с начальником смены, надевает перчатки из пластика. Потом заходит в грохочущий цех с высоким, как небо, потолком, и становится к широченной серой ленте, лениво ползущей из ниоткуда в никуда. И девять часов подряд снимает с неё то, что нельзя называть, о чём лучше не думать, если хочешь видеть во сне другого себя, успешного, богатого, знаменитого, счастливого, а не то, что не стоит видеть во сне. Родион исправно не думает об этом и поэтому завтра утром, во время быстрой дрёмы между сменами, увидит огни, и услышит свой голос, и почувствует сладкий запах дыма, и ощутит влажное тепло красивой Алисы… У Алисы будут чистые волосы, и она будет сниматься для обложки «Современной работницы», а когда она уйдёт, будут другие. Не важно — здесь или там .
Вот об этом Родион и мечтает, беря с конвейера первое то, о чём лучше не думать. Первое, а потом будут ещё сотни и тысячи. Это трудно. Порой ему кажется, что слишком трудно.
Но ведь никто не обещал, что будет легко.
Ирина Сереброва
ДОЛОГ ПУТЬ В НИРВАНУ
Аскет Рамануджа ясно видел, что до будды ему остается один шаг.
Не менее ясно он видел, что будды ему уже не достичь: смерть кивала и подмигивала, маня Рамануджу в инобытие. Остаток Пути Рамануджи в этом воплощении смерть полила топленым молоком и медом, раскрыв объятия для оскользнувшегося.
Но шаг должен быть сделан. Рамануджа, преисполнившись тяжёлой досады, задумался. А после воскликнул:
— Если достаточны для того мои духовные заслуги, пусть в следующем перерождении я продолжу свой Путь к будде!..
И шагнул в липкую, сладкую темноту.
…Рамануджа вновь родился в семье брахмана. Ступил на тропу буддизма, с детства отличившись в повторении священных сутр. Достойно выполнял все десять буддийских заповедей: щадил живые существа, соблюдал целомудрие, воздерживался от лжи, воровства и употребления спиртного, соблюдал пост, о светских развлечениях, спанье на роскошных ложах и приеме в дар драгоценностей и речи не шло, как и об использовании благовоний. Из бродячего монаха за долгие годы Рамануджа стал архатом. И вот уже опять неподалеку замаячил конец земного пути, а войти в нирвану архат так и не успевал. За несколько мгновений до того, как покинуть этот мир, Рамануджа вновь потребовал:
— Если дают мне на то право мои духовные заслуги, пусть и в следующем перерождении я стану идущим к будде монахом!
Медом и молоком пахло в райском саду. Стреляли глазками пышногрудые апсары. Архат не спешил предаваться соблазну — он ждал и дождался. Из ниоткуда раздалось:
— Приветствую, о дваждырожденный!
— Привет и тебе, господин! — ответил настороженно Рамануджа.
— Похоже, ты не стремишься насладиться отдыхом между перерождениями?
— Я стремлюсь к моей цели — стать буддой! Так что пусть колесо сансары быстрее совершит следующий поворот.
— Но ты уже дважды становился на путь буддизма у себя на родине, и это ни к чему не привело. Может быть, попробуем иной путь?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: