Юрий Самсонов - Стеклянный корабль

Часть городской элиты оказалась завлечена в завсегдатаи его салона с помощью напитков, изготовленных им лично с теми преимуществами, какими снабдила г-на Эстеффана его Наука. Бесплатный медицинский бар так прославился, что на званые вечера нередко пытались прорваться разные забулдыги Следовало договориться об охране порядка. Исправен ли миксер? А закуски, закуски, проверен ли их запас? Боже, а сюртук? Эта разиня-экономка, конечно, не догадается… Жениться совершенно необходимо. Г-жа булочница проявляет здравый подход: лучшей партии не сыскать, девицу же давно пора сбыть с рук. Но булочник, булочник!.. Невозможное дело – пожертвовать для булочника своими убеждениями, о которых всем, вдобавок, известно. Упрямый осел! "Не жениться бы вам никогда и детей не заводить"! Что г-н Эстеффан плохого сделал?.. Предстоит решительный шаг. Сегодня же, сегодня сделать предложение! Семейство приглашено, не повредит пригласить вторично… И за минуту перед тем, как начаться фейерверку… Проверить, кстати, готов ли этот фейерверк. Не забыть о микрофоне! Но главное, самое главное – постараться, чтоб на вечере непременно присутствовал тот, кого г-н Эстеффан в мыслях своих именовал Высокочтимым Другом!..

Тем временем Дамло, забежав на минутку в участок, чтобы хлебнуть пива, нашел на столе зашифрованную служебную фототелеграмму. Добраться до смысла стоило многих трудов. Предписывалось взять немедленно под строжайший надзор мастерскую Биллендона, в особенности всех его служащих, и ждать дальнейших указаний.

Дамло хмыкнул, отворил сейф, где хранилось пиво, но призадумался Это как получается: они там, наверху, что-то знают, а Дамло не знает? Выходит, он допустил на своем участке недосмотр?

Дамло, сопя, глядел на вскрытую жестянку. Пить не хотелось, хотелось есть, но бутерброды кончились. В минуты забот и раздумий мастер сыска ощущал в пустом желудке тяжесть, будто был проглочен пистолет.

"Ничего непредусмотренного, – размышлял Дамло о Биллендоне, – и недозволенного не натворил, в свалке у собора не принимал даже участия, хотя все там были, за исключением Эстеффана, атеиста, тот прибыл позднее для оказания медпомощи, и мэра: тому драться нельзя, и он неизвестно какого исповедания, посещает торжественные службы у всех, называет себя экуменистом. Узнать бы, в чью пользу платит церковный налог, так у инспектора не спросишь, его человек, тьфу, о чем я?! Сказано: "в особенности всех его служащих", к чему бы? У Биллендона все служащие – один этот мальчишка, подручный, приезжий, имя Рей, нанят по газетному объявлению. Может, он в чем замечен? Задержать, допросить? Опять тьфу! Стыд-позор: с несовершеннолетними связываться, может, они где безобразят, но только не тут. И указания такого нету. Жизнь собачья!.. Дамло вздохнул почти жалобно. Он терпеть не мог думать, это причиняло ему физические страдания. Но мыслительный аппарат, с трудом приведенный в действие, требовал такого же труда и на то, чтобы действие прекратилось.

Ход его мыслей вызвал следующие поступки: сержант обошел помещение участка, убедился в отсутствии посторонних и запер все двери. Вернулся в свой закуток. Выглянул наружу сквозь зарешеченное оконце, установил, что никто не подсматривает. И тогда уж с вороватым видом присел возле сейфа на корточки.

В нижнем отделении большого сейфа хранился маленький сейфик, приобретенный на собственные сбережения по секрету от мадам Дамло. Сержант отпер его.

В сейфике лежала всего лишь одна папка, довольно пухлая, на ее сером картоне рукою Дамло было неумело начерпано крупное готическое "Т". Сидя по-прежнему на корточках, отгороженный от всего мира столом и запертой дверью, полицейский углубился в чтение.

Поверх прочего в папке лежали газетные вырезки, которые Дамло выпросил у Биллендона. Содержание он знал наизусть: такого-то числа, в таком-то часу двое замаскированных вооруженных террористов совершили в Дугген-сквере попытку похищения трехлетней дочери известного политического деятеля такою-то, что, кстати сказать, не мало повысило шансы последнего на тогда еще предстоявших выборах… Гувернантка упала в обморок, но девчонка оказалась хоть куда – дралась, как кошка, исцарапала нападающих в кровь, визжала на весь сквер. Похитителям помешал случайный прохожий. Он здорово их отделал – из одного почти что вышиб дух, а другого, который собирался в него стрелять, обезоружил и публично выпорол ремнем – здесь же, на гравийной дорожке! По одной этой подробности в городке любой угадал бы сразу, кто был этот прохожий, пожелавший, как писали газеты, остаться неизвестным…

Впрочем, таковым он остался только для газет и полиции. Биллендон не знал, с кем связывается: он недавно воротился из Австралии, как видно, с деньгами: купил домик в столичном предместье. Этот дом был взорван, жена и сынишка погибли, на него самого несколько раз покушались, однажды ранили легко в руку, он принужден был бежать, волей совершенно непостижимого случая очутился здесь – и все странным образом прекратилось, никто его больше не трогал!..

Дамло добрался до копии своего рапорта и обиженно засопел. Дугген-сквер не входил в его участок, он побежал туда, заслышав крики, и никак не мог успеть задержать машину, в которой субчики смывались с места происшествия, это для всякого очевидно! Тем не менее вот приказ о выговоре за нерасторопность и, пункт второй, о переводе в эту чертову глухомань! Приятели-постовые шепнули ему, правда, что он напрасно, видите ли, запомнил номер машины! Дамло разговорчики пресек. Крамольничать нечего. Начальству лучше знать. Тургот остановил его карьеру, с Турготом он и рассчитается. Как и когда, он знать не знал, однако был почему-то уверен, что глава знаменитом бандитской шайки из рук его не уйдет – и не один, а со всей своей шайкой!

Этого надо было ждать, для этого копить сведения!..

Но никто ничего толком не знал о Турготе, хотя шайка действовала который уже год. Даже сами бандиты главаря своего в глаза не видывали. Прямого участия в делах он не принимал. Клиентуру изыскивал сам, проявляя поразительную осведомленность. Звонок по телефону, незнакомый голос предлагает избавление от неприятностей, называет сумму оплаты за услугу – внушительную сумму, но обычно посильную, – и не вздумай отказаться, не то что донести или хотя бы разгласить! Всякий знает: расправа за это будет скорой и короткой, правда, без лишней жестокости.

Семьям жертв даже выплачивалась компенсация – иногда очень приличная! Вот это обстоятельство почему-то приводило Дамло в особенное бешенство, он об этом слышать боялся – не хватил, бы кондрашка!

Материалы из папки с готическим "Т" трактовали Тур-гота по-разному, в том числе как миф, несуществующую личность, прикрытие для нескольких гангстерских шаек, психологический трюк, разработанный неким мозговым трестом по коллективной заявке… И как главу подпольной преступной империи, охватывающей континент, протянувшей щупальцы в другие части света. Левые намекали на связи с полицией, с администрацией, но не могли своих догадок подтвердить.