Джаспер Ффорде - Полный вперед назад, или Оттенки серого

Послышался сдержанный гул одобрения, и каждый пошел на свое место. Я нагнал Джейн, которая молча смотрела в землю. Согласно жребию, девушки разыграли мяч — и всего через восемь секунд забили свой первый гол.

— Констанс ответила мне, — сказал я. — Твое стихотворение вызвало восторг.

— У меня гора с плеч свалилась, красный. Я заснуть не могла всю ночь, думая, ждет ли вас несчастье, которого вы заслуживаете.

Ее ирония странным образом нравилась мне все больше и больше. Но Джейн не намеревалась вести пустую болтовню. Она немедленно набросилась на меня:

— Что ты сказал цветчику?

На этот раз я не почувствовал сильного испуга. Может быть, я уже начал понимать ее лучше.

— О тебе — ничего. Я только изложил ему свои идиотские теории. Но, честно говоря, я в недоумении и не знаю, кому доверять.

— Можешь доверять мне.

— Могу ли я? И Робин, и Зейн мертвы. Цветчик говорит мне, что речь тут идет о сумме в двадцать тысяч баллов. Ты замешана в этом деле, его цветейшество ищет именно тебя. И вот что я хочу спросить: ты причастна к смерти Охристого?

Я впервые видел ее по-настоящему растерянной.

— Нет. Вообще нет. Смерть Робина никому не приносила выгоды. Это было худшее, что могло случиться с этим городом и его жителями.

— Так кто же его убил? Только не говори, что он «ловил лягушку» или поставил себе ошибочный диагноз.

Она потупила взгляд и ответила уже спокойнее:

— Не знаю. Хотела бы знать, но не знаю. Меня мало что пугает, но те, кто добрался до Охристого, — они меня пугают.

— Не думал, что ты способна чего-нибудь испугаться.

— Ты же не знаешь всего.

— Уже лучше. За сутки до этого ты считала, что я не знаю ничего.

К Джейн вернулось самообладание, и следующая ее фраза прозвучала с обычной жесткостью.

— Что ты выяснил о цветчике?

Прежде чем я осознал, что делаю, я рассказал ей все. Умом я понимал, что мне надо выбирать между ней и цветчиком. Но подсознательно я все время был на стороне Джейн.

— Он знает, что в торговле карточками участвовал кто-то третий. Больше его ничто не волнует. Я сказал ему, что кто-то в городе способен видеть ночью, но это мало его заинтересовало.

— Что? Что ты ему сказал?

— Что в городе…

— Я слышала. Кто-то способен видеть ночью. С чего ты так решил?

Я рассказал про тачку, но Джейн не впечатлилась, как и цветчик.

— Что ты ему еще сказал?

— Только то, что смерть Охристого выглядит подозрительно. И что Трэвиса убили.

Джейн печально покачала головой.

— Послушай меня, — сказала она. — Похоже, ты более-менее нормальный парень… для красного. Считай свои стулья — и домой. Ты получишь свой билет, неважно как, но получишь. Все эти вопросы не принесут тебе ни ума, ни опыта, не сделают тебя лучше. Они приведут тебя к смерти, вот и все.

— Это ты так заботишься обо мне?

— Совсем нет. Я играю в затяжную игру, и рано или поздно мне от тебя может потребоваться услуга. А мертвые не оказывают услуг.

— Зачем было говорить мне это? Лучше бы я думал, что ты обо мне заботишься.

— Ты слишком взрослый, чтобы с тобой нянчились, красный. Твой.

— Что?

— ТВОЙ!

Поразительно, но мяч катился к нам. Я ударил по нему в сторону ворот противника, где, словно по волшебству, уже поджидала Джейн. В воротах стояла Имогена Фанданго, но шансов у нее не было. Мяч пролетел мимо Имогены так быстро, что она его даже не увидела. Раздался свисток, и борьба остановилась. Один лишь Томмо продолжал схватку с Касси и, кажется, был готов уступить. Но тут Дэзи засвистела в четверти дюйма от их ушей, и оба прекратили возню, хотя еще какое-то время ворчали и огрызались.

— У тебя есть новая идея в плане стратегии, — сказал Кортленд, когда мы собрались, чтобы посовещаться.

Мы потеряли Джейбса, которому мой отец, стоя на бровке, накладывал шов, — но численность команд никого уже не волновала.

— У меня?

— Да. И вот какая: я — нападающий, остальные все прикрывают меня. Томмо, ты хватаешь Дэзи и отбираешь свисток. Как только я оказываюсь с мячом, вы защищаете меня, как можете. Серая…

— Джейн.

— Прекрасно. Джейн прикрывает меня справа, потому что никто не посмеет на нее напасть. Кейт, ты будешь слева от меня, потому что тебя можно бить сколько угодно и тебе ничего не будет.

— Ладно, — согласился Кейт.

— Идет, — одобрил я: план был хорош, хоть и против правил. — А я что делаю?

— Ничего, — прорычал Кортленд. — Ты отдуваешься за всех.

— Эй, — вмешалась Джейн, — а надо ли? Бурый, конечно, тряпка, но он гость в нашем городе.

Кортленд проигнорировал ее, и все пошли в центр поля.

— Что такое? — спросил я Томмо, когда он проходил мимо. — Как это я отдуваюсь?

— Ты что, не знал? — хихикнул Томмо. — Капитан несет полную ответственность за мошеннические действия команды. А так как у тебя полно баллов, мы можем мошенничать сколько угодно. И еще вот что: по-моему, Кортленд серьезно зол на тебя, да и я тоже тобой недоволен. Ты соврал мне. Ты соврал всем нам.

Я был огорошен. Между тем с центра поля донеслись звуки ударов, и игра возобновилась. Через секунду Кортленд понесся вперед, Дэзи лишилась своего свистка, и началась драка.

2.3.09.23.061: Сутулиться не разрешается ни при каких обстоятельствах.

— Две сломанные ключицы, три вывихнутые лодыжки, две треснувшие берцовые кости, синяки без числа, наполовину оторванный палец, у Джеффри Пюса — множественные переломы бедра, у Люси — ухо, которое пришлось пришивать обратно.

— Насчет уха я могу объяснить. Она сидела на скамейке запасных и…

— Тихо, Бурый. — Главный префект де Мальва закрыл доклад и посмотрел на меня. — Ради Манселла, что ты, по-твоему, делал? Возглавлял легион карателей, посланных, чтобы не допустить мародерства бандитов?

Все это происходило через полчаса после окончания матча. Мы с Виолеттой стояли в префектских помещениях, чтобы дать отчет о своих действиях. Игра переросла во всеобщую свалку; дальше дела пошли еще хуже. Дэзи сломала Томмо палец, чтобы вернуть свисток, и дула в него с такой силой и так долго, что упала в обморок. Северус сохранил присутствие духа и сделал фото, запечатлев навеки беспрецедентное событие. Драка прекратилась, лишь когда я загнал мяч за ограду Зеленой комнаты, куда никто не осмеливался войти. Из игроков избежали серьезных травм лишь те, кто проявил сообразительность и разбежался кто куда. Обе команды пострадали примерно в равной степени, и виной большинства травм был Кортленд. Он набрасывался на каждого, с кем имел счеты, — то есть, как я понял, почти на всех, — зная, что я, как капитан, понесу за все ответственность. Он мог бы напасть и на меня, но не стал; думаю, он хотел видеть мое унижение и снятие с меня баллов, прежде чем осуществить свою месть.