Константин Костин - 11 рассказов. (СИ)

Проклятье, где он шляется?!!

— Четыре девять девять, ты знаешь, что должен был сделать профессор? Что я ему приказал?

— Да.

— Он это сделал?

Пауза.

— Профессор сумел перенастроить установку «Водопад» для замены объекта преданности.

— Вы прошли установку?

Пауза.

— Да, все обитатели острова, за исключением профессора, уже прошли обработку на установке.

— Четыре девять девять, я скоро прибуду на остров, чтобы забрать вас в столицу. Вы мне нужны. Тебе понятно?

— Да.

— Передай мои слова профессору.

Генерал положил трубку.

Генерал выпрыгнул на причал.

— За мной!

Сзади по доскам гулко топали подкованные ботинки гвардейцев: для охраны ему выделили взвод. Крепкие, уверенные в себе ребята, экипированные и вооружённые по последнему слову техники — начальнику ли управления военных исследований об этом не знать? — но зомби лучше, лучше…

Крабий остров был всё таким же: поросшим зелёными лесами, среди которых прятались белые кубики зданий базы. Всё тихо и умиротворенно: на залитой солнцем площадке неторопливо перемещаются туда-сюда знакомые фигурки в одинаковой серой одежде.

— Эй ты! — генерал махнул рукой одному из проходивших мимо «обработанных». — Позови профессора!

«Обработанный» послушно отправился в сторону административного здания.

Через несколько минут к генералу приблизился «обработанный» под номером четыре девять девять. Старший.

— Я же звал профессора.

— Профессор не может подойти к вам.

— Ладно, я сам найду его. Собирай пока всю команду и грузитесь на корабль. Оружие берите с собой.

«Обработанный» не пошевелился.

— Что стоишь? Ты понял приказ?

— Я понял приказ. Предъявите ваши полномочия на отдачу приказов.

— То есть? — растерялся генерал.

— Ваш партбилет.

Партбилет генерала уже давно превратился в пепел.

— Вы должны подчиняться мне!

— Мы должны подчиняться вышестоящим членам партии. Ваш билет.

— Подчиняйся мне! Где профессор Лавадоро?

— Профессор мёртв.

— Он, — медленно проговорил генерал, — не успел перенастроить вас…

— Не успел.

— Сол…

Генерал обернулся к своим бойцам и замер. Все, ВСЕ его солдаты лежали мёртвые, с перерезанными горлами. У каждого тела стоял «обработанный» с аккуратно вытертым ножом.

— Зачем вы их убили?!

— Согласно приказа, мы должны были уничтожить врага, вторгшегося на остров с оружием.

— Этот приказ отдал я!!!

«Обработанный» промолчал. Зачем разговаривать с мёртвым врагом партии, пусть даже пока он ещё жив? Через несколько секунд это недоразумение будет исправлено.

На острове был телевизор, и смотрели его регулярно.

Тела генерала и его солдат были закопаны рядом со скромной могилой профессора Лавадоро. Разве что надгробий им не ставили.

Мимо прошёл Четыре девять девять. Для всех остальных «обработанных» смерть Лавадоро была естественной, и только он знал, отчего на самом деле умер профессор.

Что почувствует человек, абсолютно преданный какой-либо идее, узнав, что его насильственно собираются этой преданности лишить? В особенности, если этот человек умеет думать и сможет понять, что его собираются использовать против того, что для него в настоящий момент составляет смысл жизни. И КЕМ он будет считать того, кто хочет вытравить у него преданность?

Четыре девять девять отравил профессора, когда убедился, что тот на самом деле собирается пропустить всех через «Водопад».

Крабий остров был секретной базой, поэтому после всех политических пертурбаций о нём просто забыли.

На острове продолжала жить небольшая колония «обработанных».

Они ловили рыбу, охотились, выращивали овощи, обучались военному делу. Они жили. И думали.

Кто знает, до чего они додумаются?

Ведь служение партии — главное. А интересы партии — абсолютны.

Первая заповедь провалившегося в прошлое — прежде, чем рваться к Сталину, определись, в своем ли ты прошлом? А то может получиться неудобно…

«Интересная какая программка, — размышлял Николай Быстров, рассматривая экран монитора, — даже как-то сразу не поймешь, для чего служит…»

Окно программы в самом деле было непонятным. Стандартный виндоусовский прямоугольник с красным крестиком в правом верхнем углу. Темно-рыжий фон, вызывающий ассоциации с заржавленной стальной пластиной. На фоне — окна и кнопки. И — ни одной надписи. Россыпь маленьких квадратиков-окошек, в темно-желтых, латунных рамках. В них — яркие цифры на густом черном фоне. У каждого — такие же латунные кнопки, от одной до трех. На кнопках — символы: стрелки в разнообразных направлениях, звездочки, геометрические фигурки. В верхних углах — два верньера, установленных на ноль.

В центре окна — четыре квадрата побольше с горящими желтыми цифрами, в каждом по два.

22-06-19-41.

И четыре кнопки со стрелками вверх-вниз-вправо-влево.

Больше всего окошко напоминало заставку какой-то занимательной компьютерной игрушки, чем и привлекло внимание Николая, любившего потратить пару часов за чем-то вроде «Метро-2», «Call of Duty», «Return to Castle Wolfenstein»… Вторая мировая вообще была коньком Николая.

«Интересно, что за игрушка? Названия нет…»

Была бы возможность спросить у соседа, Николай не преминул бы ею воспользоваться. Однако разговаривать с покойниками он не умел.

Сосед, чьего имени Николай даже не знал, несмотря на то, что тот жил в квартире уже больше года, отличался редкостной нелюдимостью. Высокий, худощавый старик, с прямо-таки ввалившимися щеками, всегда прямой, как клинок, в широкополой шляпе, в сером строгом костюме, он выходил из квартиры только за покупками и иногда — очень редко прогуливался вокруг дома. Кто он такой, не знали даже всеведущие бабки на лавочке у подъезда. Явственно военная выправка, скрытность и окружающая тайна делали его в умах окружающих сотрудником всех известных спецслужб — от ГРУ до НКВД — и ветераном чуть ли не всех войн второй половины двадцатого века. Даже Второй Мировой, хотя в этом Николай на сто процентов был уверен — неправда. Старику на вид было лет семьдесят, не больше. Молод.

Сегодня утром хозяйка квартиры, по совместительству тетка Николая, пришла за очередной платой за месяц — Старик платил аккуратно и в срок. У стола, на котором тихо гудел компьютер, лежало тело Старика. Сердечный приступ. Судя по следам — разбитой посуде, сбитому половику, упавшему стулу — прихватило его на кухне, однако вместо того, чтобы вызвать «скорую» — телефон стоял на тумбочке у кровати — Старик пополз к компьютеру. Не дополз.

Уже вызванные врачи забрали тело, приходила и осмотрела место происшествия милиция, не нашедшая ничего интересного, Николай стоял на лестничной площадке, курил, глядя на поднявшуюся суматоху — а что? Сегодня выходной — тетка уже защелкала было замками, как вдруг вспомнила: