Макс Сысоев - Странники

— Ты ещё и алкоголик... — рыжая Лиона покачала головой. — Ладно уж, сиди смирно, а то в вытрезвитель заберут.

— Алкоголик — зато талантливый, — сказал я, обращаясь к её удаляющейся спине.

Хорошо, когда последнее слово остаётся за тобой. Кажется, будто это эффектно. В смысле, мне кажется.

А Лионе и горя мало. Она обернулась и, беззлобно усмехнувшись, затерялась среди столиков. Минут через пять она объявилась наверху, прямо надо мной, с типусом в золотой форме. Он совершал резкие механические движения в такт музыке, а Лиона крутилась, извивалась и раскачивалась, как настоящая колбасёрка ; мягкие подошвы её сапог, касаясь стекла танцпола, становились чуть более светлыми и норовили раздавить маленького зелёного чёртика, копошившегося среди ног танцующих.

До седьмого стаканчика, пока я говорил с Лионой, мне было почти весело, но, выпив ещё, я стал постепенно осознавать весь ужас положения. Я до мозга костей прочувствовал себя пленником огромного железного мешка под названием Город, и вокруг творилось форменное безумие. Фантасмагория какая-то. Я пил и пил, и чем меньше оставалось в бутылках мятно-шоколадного коктейля, тем страшнее мне становилось, словно я глотал не алкоголь, а чистый адреналин. От страха, безысходности и духоты я незаметно задремал.

— А где толстый?

— Не толстый, а ловкий.

— Ловкий. Так куда он запропастился?

— Дьявол знает. А что с пришельцем из прошлого?

Вокруг меня вились голоса, и воняло сигаретами.

— Алекс, с тобой всё в порядке?

— Он говорить не может.

— Ну и пусть не может.

— Заберут его. В вытрезвитель. Он и так весь пол в «Green glaze» и «Paradise down» вымазал.

— Ещё бы! — полтора литра «Plastic heart» выпил! И как он сидит до сих пор?

— С помощью подлокотников.

— Алекс, тебе очень плохо?

Подчиняясь голосу Кати, я подал признак жизни.

— Алекс, давай-ка выйдем, — Катя усиленно тёрла виски. — Надо.

— Аб-зательно. Если Алексом называть не будешь.

— Пойдём, пойдём, — Катя вцепилась мне в воротник. Я поднялся, отряхнул «Green glaze» с рубашки и вздохнул, когда очутился за дверями «Ада»: на свежем воздухе, прошедшем через кондиционеры, и в тишине, отдающейся слабым эхом пустых коридоров.

— Ох ты! Я думал, с ума сойду от этого скрипа.

— Это модем, музыкальный стиль такой.

— Нет, модем приятнее пищит... Ты что-то хотела мне сказать?

— Ты пьян?

— В меру.

— Тогда почему ты так себя вёл?

— Я испугался белой горячки. Мне привиделся зелёный чёртик.

— Он не привиделся!

— В «Аду» все черти были красные. А я увидел зелёного.

— Это розыгрыш такой. Кто увидит зелёного чёртика — тому приз: бесплатный день в этом клубе. Так что говори быстрее, где ты его видел, — Катя дёрнулась к дверям «Ада». Я поймал её, сказал прямо в лицо:

— Ты туда больше не пойдёшь. И я не пойду.

— Как скажешь...

— КАТЯ!

— Всё в порядке.

— Тогда пойдём быстрее домой.

— Я хотела сказать тебе то же самое. Мы не пойдём сюда больше. Никогда-никогда.

— А домой пойдём?

— Не сразу. Мне надо в одно место заглянуть ещё. Не бойся, не в клуб. А Лёша оказался уродским скотом... Ты помнишь, где я живу? Левел минус первый, квартира «бэ триста четырнадцать». Один дойдёшь? Прислонишь пальцы к квадрату у двери, она и откроется, — я ввела в базу твои отпечатки.

— Откуда у тебя мои отпечатки?

— Оттуда же, откуда и одежда, и информация обо всей... обо всей прочей хрени, — Катя с трудом удержалась, чтобы не выболтать что-то важное и мерзки секретное. — От Чёрного Кардинала. Она знает всё.

— Очень рад за него. А ты-то куда идёшь?

— В магазин. Мне за тебя аванс дали. Наконец-то принтер куплю.

— Не упади по дороге.

Посидев у дверей клуба несколько минут и убедившись, что Катя действительно ушла, я поднялся на минус первый уровень и почти у самой бэ триста четырнадцатой двери встретил Лёшу, шедшего мне навстречу из противоположного конца коридора.

— Эй, надо поговорить! — крикнул он мне и ускорил шаг.

«Поговорить?» — подумал я. Если б он решил бить морду, то не стал бы разговаривать. Впрочем, бить морду мне особенно и не за что, а если и есть за что, то чёрт знает, какую ерунду наплели ему Катя с Лионой про дикие нравы моего времени.

— Что случилось, Лёша?

— Ты откуда такой вылез? — он с налёта толкнул меня в плечо, и я стукнулся затылком о дверь Катиной квартиры.

— Умник, тоже мне! — проскрежетал он и повалил меня на пол ударом в висок.

— Пришелец!!! — выкрикнул он в третий раз, схватил меня за воротник рубашки и приготовился повторить удар.

Я был пьян. В душном клубе опьянение выразилось во внезапной сонливости, в которую я впал под гипнотические звуки «модема». Теперь же, пройдя некоторое расстояние по коридорам, я ощутил, что ноги меня не держат, а в мыслях полнейшая сумятица. Вдобавок этот Лёша, который хотел поговорить, а в итоге принялся дубасить... В трезвом состоянии я, может быть, и смирился бы с поражением в битве, найдя оправдание во внезапности нападения, но в тот момент тормоза у меня отказали, и я совершил предательский ход: ударил противника ногой под коленку. Будь у меня побольше времени, я бы прицелился так, чтоб не ломать Лёше ногу, а просто свалить его, однако времени не было: ещё пара мгновений, и моё ухо столкнулось бы с крепким кулаком, чему подсознание категорически воспротивилось. Я ударил, и Лёша упал на пол.

Я вскочил, приложил ладонь к сенсорному квадрату и нашёл спасение в квартире бывшей Лёшиной подруги.

Разумеется, я поступил очень плохо. Подло. В обычной драке, развязавшейся по непринципиальному вопросу, так делать нельзя никогда. Калечить людей надо лишь в том случае, если разгорается схватка не на жизнь, а насмерть. Почему? Ну, хотя бы потому, что если ты начал ломать ноги, то и твой противник может начать делать это. Тогда обычная драка из-за непринципиального вопроса перейдёт на новый, куда более жестокий уровень. Это наиболее веская причина соблюдать элементарный кодекс чести.

Очутившись в безопасности, я снял противную липкую рубашку и повалился на диван. Что скрывать? — как и всегда в подобных ситуациях, я погрузился в состояние депрессии. Я стал перебирать дальнейшие варианты развития событий, начиная от индивидуальной Лёшиной мести и кончая расстрелом.

Чёрт знает, какие порядки у них в Городе. Мало ли что ждёт не-гражданина, причинившего вред гражданину? Во многих обществах не-гражданину на моём месте ни на что хорошее рассчитывать не следовало бы.

— Алекс. Требуется. Что-нибудь.

От неожиданности я чуть не свалился на пол, но удержался, увидев, что тот, кто это произнёс, как раз на полу и находится. Робот-эллипсоид со светящимися глазами.