Станислав Гагарин - Вечный Жид

— Это точно, понимаешь, — подтвердил Иосиф Виссарионович. — Которая при плавательном бассейне…

— Сия не генеральская, — уточнил сочинитель. — Но тоже хорошая. Давайте, однако, за стол. Старый год проводим…

Было далеко уже за полночь, а оживленный и непринужденный разговор за новогодним столом продолжался.

Удивительно, конечно, только неожиданные гости довольно быстро нашли общий язык с домочадцами Станислава Гагарина.

Николай Юсов затеял с Иосифом Виссарионовичем разговор о применении авиации во Второй мировой войне, потом перешли на Саддама Хуссейна и «Бурю в пустыне», и товарищ Сталин рассказал подробности подлейшей провокации американцев по поводу Кувейта, куда они сами подтолкнули войти иракскую армию, а также неблаговидной, мягко говоря, роли в этой истории Горбачева и Шеварднадзе, активных участников грязного дела.

Вечный Жид толковал с Еленой о книжной графике, Дюрере и Гюставе Дорэ, о проблемах детского воспитания и нынешних направлениях в творчестве модельера Зайцева, не забывая похваливать кушанья, которыми потчевала гостей Вера Васильевна.

Во втором часу ночи от общих тем перешли ко дню сегодняшнему.

— Для чего я продолжаю бороться с наглецами федотовцами, разрушившими Благородное Дело, разорившими «Отечество» и продолжающими мешать нам работать — спрашиваете вы, — воскликнул Станислав Гагарин. — Почему я вновь и вновь на пустом месте возвожу Русский Издательский Дом, создаю кусок хлеба для российских писателей и рассылаю книги в любой медвежий угол Державы? Для чего я урывками, в редкие просветы рано утром, за полночь, в праздники и воскресные дни у п р я м о и у п о р н о пишу этот роман, наконец?

Voco vivos! Зову живых… Обращаюсь к умам и сердцам соотечественников, которые просто обязаны прозреть и оглянуться вокруг, понять, как и каким образом подловили их на обманный крючок лжедемократии и псевдогласности, демагогию и у д и н о г о мышления.

— Voco vivos, зову живых, — повторил Вечный Жид. — Хороший призыв, Станислав Семенович. Именно с этим лозунгом надо идти в атаку на расплодившихся в России н е к р о ф и л о в, апологетов всяческой мертвечины. Зовите живых — и да поможет вам вера в Добро!

Не хотите ли выйти перекурить?

На лестничную площадку пришли они только вдвоем: Юсову и товарищу Сталину хозяйка предложила удалиться для сего действа в кабинет писателя.

Вечный Жид табачным зельем даже для вида, для и м и д ж а, как вождь, не баловался, и Станислав Гагарин понял: выйти из квартиры ему предложили не просто так.

— Небольшой от меня новогодний подарок, — сказал Агасфер. — Отправимся на экскурсию в подземный ГУЛАГ.

Опушка леса была типично подмосковной, но в памяти возникли вдруг констеблевы пейзажи.

«Странные причуды цепочки представлений, — подумал Станислав Гагарин. — Почему мне вспомнился Джон Констебль и не пришел на ум Исаак Левитан? Тогда и в домике этом увижу Мервина, а вовсе не Бабу Ягу…»

Что ему сразу понравилось — оказались они здесь с Агасфером летом.

Еще мгновение тому назад находились в доме двенадцать на Заозерной улице в новогодней Власихе, и вдруг… Высокая трава по обе стороны проселочной дороги с двумя колеями, едва выбитыми колесами телеги, автомобилей здесь, видимо не знали, пение птиц в ближнем лесу и примыкавшем к нему поле, теплое ласковое солнце и вот этот бревенчатый домик на опушке, по материалу и манере строительства вроде русского завода, а по архитектуре черт-те что…

— Одно из наших отделений, — сказал Вечный Жид и протянул к страной избушке руку. — Не угодно ли взглянуть?

Первый этаж был довольно высоким да ещё крыльцо резное к нему. А сверху некая мансарда с большим окном во всю промежность от потолка основного до крышечной стрехи.

Да еще и петушок деревянный сверху сидит, на гостей из Бог знает какого измерения посматривает самодовольно.

Дом был новый, приятно тянуло от него сосновым запахом смолы и еще будто бы ладаном, подумалось сочинителю.

— Недавно срубили, — пояснил Агасфер. — Для новой клиентки, прибывшей для отбытия, так сказать, срока.

Он засмеялся.

— Простите за оговорку… Поднабрался, понимаешь, на вашей планете блатных оборотов. Здесь сроков принципиально не бывает.

«Да-да! — мысленно вскинулся Станислав Гагарин, стараясь унять внезапно возникшую дрожь. — Какие тут сроки… Ведь мы же в аду, в преисподней!»

Но б е з м я т е ж н о е вокруг ничем не напоминало ГУЛАГ, и идиллическая картина контрастирующим эффектом наполняла существо писателя неким дополнительно ожидаемым ужасом.

Едва они приблизились к деревянному крыльцу, как дверь распахнулась. На крыльце возникла крепкая бабища в джинсах и ярко-голубой футболке с надписью на объемистой груди красными буквами: Love men! Люблю мужчин!

— Нам с вами туда не опасно? — протелепатировал Станислав Гагарин, мужественно пытаясь придать вопросу шутливую интонацию.

— Внучка Бабы Яги, — представил даму в джинсах Вечный Жид. И мысленно ответил — Она вовсе не по этой части…

Станислав Гагарин вежливо поклонился внучке, услышал ее воинственное «Хо-хо, парни… Заметайтесь!» и бочком — внучка стояла в опасной близости — проскользнул в дом.

Вся его нижняя часть состояла из просторной комнаты, где высился камин-очаг с пылающими в нем дровами и стоматологическое, зубоврачебное кресло, то есть.

В кресле сидела бывшая гагаринская полиграфистка.

Именно она, Лариса Николаевна Панкова, в прежнем мире жительница города Одинцово, моталась в Электросталь, забирала там готовый фотонабор подготовленных писателем книг и по воле Федотовой безжалостно уничтожала их.

«Вандалистка несчастная!» — подумал Станислав Гагарин.

— Но почему я в уме назвал ее б ы в ш е й?

— А потому, — отозвался мысленно Вечный Жид, — что ее нет уже на белом свете. Мы же в будущем, Папа Стив! А ваша изменница Панкова уже в аду… Здесь же один из его филиалов.

Он обошел кресло и остановился против полиграфистки, которая с ужасом вытаращилась на Вечного Жида. Станислава Гагарина горе-терминаторша пока не замечала.

— Хотите спросить ее о чем-нибудь? — сказал Агасфер. — Тогда торопитесь. Язык ее только что регенерировал, и говорить она пока может.

Тем временем, внучка Бабы Яги подошла к камину и пошевелила лежащие на пылающих углях устрашающего вида щипцы.

При звуках голоса Вечного Жида обитательница зубопротезного кресла затряслась на кожаном сиденье, истошно и надрывно замычала, метнулась взглядом к огневому содержимому камина, страшным орудиям, нагревавшимся там, потом увидела зашедшего с другой стороны Станислава Гагарина.