Александр Кашанский - Антихрист

Заратуштра остановился и, развязав кожаный мешок, который висел у него на плече, достал из него бурдюк. Он развязал бурдюк и налил из него воды в серебряный тонкостенный, слегка помятый кубок. Заратуштра молча протянул кубок Ивану и пристально взглянул на него. Он не отводил взгляда, пока Иван пил. Иван отпил немного и протянул кубок Заратуштре, тот кивнул и, допив то, что осталось, спросил:

— Сколько лет ты странствуешь по свету?

— С восемнадцати лет, а сейчас мне уже тридцать. Не менее двенадцати лет я в пути.

— Здесь недалеко есть источник. Пойдем туда, там отдохнем, — сказал Заратуштра, и они пошли по дороге на восток.

Источник был обложен большими камнями. Вокруг него росли красивые старые деревья, их здесь была целая небольшая роща. Но травы не было, ее давно вытоптали приходящие на водопой животные. И сейчас в этой рощице кого только не было: караван верблюдов, лошади, десятка полтора овец, погонщики, пастухи, какой-то богатый всадник с охраной. Все это шумное разнообразие было расцвечено бесчисленным количеством солнечных бликов: полуденное солнце пробивалось через кроны деревьев.

Заратуштра наполнил бурдюк свежей водой, они отошли в сторону, подальше от шумной толпы, и сели на камни в тени какого-то незнакомого Ивану дерева.

— Не правда ли, большая радость отдохнуть в тени у источника после утомительного пути? — Заратуштра посмотрел на Ивана и улыбнулся. — А если есть прохладная вода из хорошего родника — что может быть лучше?

Иван пил и пил воду прямо из бурдюка. Он весь облился водой, и это было очень приятно. Заратуштра пил мало — только один свой кубок — и не пролил ни капли.

— Наверное, в ваших краях много воды? — спросил он.

— Да, — мотнул головой Иван, как собака, стряхивая с лица воду, — у нас очень много воды. Огромные реки и целые моря настоящей пресной воды.

— Значит, что-то есть и плохое в ваших краях, если столько хорошего.

— Есть, — засмеялся Иван. — Плохое — это холод. Зимой вся эта вода: и реки, и озера, да и земля тоже — замерзает. Зимой у нас очень холодно, человек без хорошего жилища жить не может.

— Я видел снег только на вершинах гор. Там такой покой и такая красота… Мне там было хорошо.

— Слушай, Заратуштра, как ты думаешь, твое учение переживет века? — спросил Иван, закончив умываться.

— Странный вопрос ты задаешь, юноша. Еще при этом поколении наступит конец времен.

— Откуда тебе это известно, Заратуштра?

— Все, что я тебе отвечу, будет неправдой, не полной правдой, чужестранец. Но то, что я тебе говорю, — истинно. Любое творение рождается, живет и умирает. И этот мир тоже. Всякий, кто своим разумом может объять хоть часть сущего, подтвердит это.

«Логика — железная, против этого трудно что-либо возразить», — подумал Иван.

Заратуштра достал из своего мешка сыр и лепешки и предложил их Ивану. Тот поблагодарил и стал есть. Сыр был очень твердый и на вкус резкий, а лепешки совсем пресные. «Ну и сыр, как камень. Тут с плохими зубами делать нечего», — думал Иван, разжевывая сыр.

— Позволь же мне задать тебе вопрос. Откуда? Откуда тебе известно, что будет Конец света?

— Это главный вопрос для тебя — откуда? Да?

— Пожалуй, да.

— У меня много врагов, Иван. И все они, обвиняя меня, повторяют тот же вопрос. Откуда? Откуда мне известно все то, что я говорю? — Заратуштра долго смотрел на Ивана, так долго, что Иван начал чувствовать себя очень неудобно. «Что он думает? Почему так долго молчит?» — Но я вижу, что не только это тебя интересует. Ведь ты хочешь сделать какой-то важный выбор, который определит всю твою жизнь, — и это, прежде всего, гонит тебя по свету. Ты совсем не похож на людей, которых я знал, а я тоже побродил по свету и всяких людей видел. Ты исчезнешь так же внезапно, как и появился, но ты не демон, ты человек. Хорошо, я выполню твою просьбу, но немного позже, когда мы поднимемся на перевал. А теперь в путь.

Они долго шли по тропинке, поднимающейся вверх, пока не начало смеркаться. Темнело очень быстро, и вскоре землей овладела ночная тьма.

Ночь была необыкновенно красива. Все огромное небо, а оно казалось Ивану гораздо больше, чем на его родине, было усыпано звездами, Иван то и дело поднимал голову вверх, чтобы полюбоваться ими. «Здесь звезд видно намного больше, чем у нас. Почему это? — думал Иван, глядя вверх. Может быть, потому, что здесь воздух прозрачнее, а может, потоку, что нет посторонних источников света, которые решают видеть слабые звезды. Но, скорее всего, потому, что в той жизни мне не приходилось вот так идти ночью через горы и подолгу смотреть на небо». Тут Иван вспомнил свой поход в Саянские горы и подумал: «А ведь там я почти не видел звезд, все время было пасмурно, а небо было затянуто какой-то туманной дымкой».

Из-за горы показался серп месяца и осветил окрестные горы и небо. Звезд сразу стало меньше, самые слабые из них потухли.

— Ну, вот мы и пришли, — сказал Заратуштра. — Это вершина перевала. Здесь мы остановимся. Попробуй найти хворост, он должен быть вон в том распадке, там есть заросли кустарника, а я пока приготовлю кое-что.

Иван пошел искать хворост, внимательно глядя под ноги, чтобы не запнуться. Глаза видели на удивление хорошо, потому что привыкли к темноте. Иван нашел распадок и стал искать сухие ветки. Ему повезло: он нашел полностью засохший куст и быстро наломал целую вязанку хвороста.

Закончив с этим, Иван опять посмотрел на небо. Ущербный серп месяца приподнялся над горизонтом. Чтобы лучше осмотреться, Иван решил подняться на соседний склон, который поднимался от места, где они остановились. Быстро забравшись на него, Иван сел на камень и стал смотреть по сторонам.

Разглядеть какие-либо подробности при свете месяца было трудно, и горы казались Ивану мрачными и таинственными. Он посмотрел вниз. Заратуштра в это время что-то достал из своего мешка и стал растирать на камне. «Что это он делает? — подумал Иван. — Но что бы он ни делал, мешать ему не следует».

Заратуштра, как удалось разглядеть Ивану, достал из мешка какой-то небольшой сосуд, отлил из него в чашку немного жидкости и аккуратно стряхнул в нее что-то с камня, по-видимому — порошок, Который он только что растирал. Потом достал другой сосуд, побольше, и тоже налил из него в чашку. После этого он сел и сидел неподвижно. «Теперь можно идти», — решил Иван. Он взял хворост и быстро спустился вниз.

— Вот и хворост.

— Хорошо. Сейчас разведем огонь.

Заратуштра достал огниво и еще какое-то приспособление и занялся добыванием огня. Наконец это удалось. Трут или что-то подобное вспыхнул, и Заратуштра стал подкладывать тоненькие сухие веточки кустарника. В свете загоравшегося костерка его лицо казалось необыкновенно загадочным и многозначительным. Когда костер загорелся как следует, Заратуштра сказал: