Дэни Коллин - Вне корпорации

— Подумать только, — ответила Нила, — я чуть было не прошла через него во второй раз!

Джастин кивнул:

— Я и без того твой должник по гроб жизни!

Они вернулись ко входу. У них за спиной туннели и орудийные башни форта Галгенберг снова заволакивало мглой.

Выйдя наружу, они снова очутились на склоне холма. Солнце уже ушло за горизонт, но в слабом свете видны были флаер и водитель. Тот стоял, прислонившись к капоту, и наслаждался свободным временем. Ветер усилился, и заметно похолодало. Джастин внимательно посмотрел на Нилу. Он хотел кое о чем ее спросить, но понятия не имел, с чего начать.

— Я все еще вспоминаю те кристаллы, и иногда… даже вижу их во сне, — сказала Нила, посерьезнев. — Вот отчего все это так опасно! — Она зашагала к летательному аппарату. Джастин шел рядом. — Кстати, тебе известно, что у нас до сих пор существуют люди, подверженные виртуальной зависимости?

Джастин резко дернул головой и удивленно поднял брови:

— Как может кто-то нырять в виртуал после всего, через что вы прошли?

— Джастин, ты жил реальной жизнью и добился захватывающих успехов. Ты — такой же герой, как и любой персонаж ВР.

— Да ладно, — недоверчиво возразил он.

Нила покачала головой:

— Это правда. Миллиардер, который сделал себя сам, который бросил вызов самой смерти и ни разу не усомнился, не сошел с избранного пути, не отказался от задуманного! Единственный человек, который возродился на обломках старой цивилизации! Такой гордый, такой талантливый и цельный! Ты даже не понимаешь, какая ты редкая птица… да что там, ты — уникум! Нам всем до тебя далеко.

Джастин не спорил. Нет, он вовсе не заважничал, просто понимал, что Нила права. И потом, прогресс прогрессом, но человеческая психология в самом деле почти не изменилась…

— Нила, а как же дети?

Она не отвела глаз от его тяжелого, пытливого взгляда.

— Они должны пройти через это молодыми, — сказала она. — Джастин, после Большого Краха аляскинцы обнаружили, что виртуальная чума никуда не делась… то есть она прошла, но не совсем. Они, конечно, всеми силами пытались бороться с ней. Даже приняли антивиртуальные законы. Такие законы противоречили свободе выбора, но… угадай, что случилось потом!

— Они не работали, — сказал Джастин.

Нила кивнула:

— Подобные законы действуют, только когда все общество понимает их абсолютную необходимость.

Ее слова ошеломили Джастина.

— Но ведь тогдашнее общество еще не успело оправиться от Большого Краха! Какое им еще требовалось доказательство?

— Джастин, им ничего не требовалось, а хотели они многого. Выдвигали множество теорий и вариантов решения проблемы. Нашлись и такие, кто предлагали убивать на месте пойманных в виртуале или вообще обладателей симуляторов. Другие требовали ограничить пребывание в виртуале несколькими часами в день.

— Что же решили потом? Нашли компромисс?

— Ты только что провел в этом «компромиссе» шестьдесят с лишним часов.

Джастин испустил тяжкий вздох.

— Ученые установили, — продолжала Нила, — что программа оказывает самое мощное воздействие на детей от семи до девяти лет. Среди тех, кто посетил Музей виртуальной реальности в раннем возрасте, случаев рецидива ВР менее двух процентов. Как только все поняли, что целому поколению можно сделать своеобразную антивиртуальную прививку, Анкориджская ассамблея сделала посещение музея обязательным для всех граждан Аляскинкой федерации, а также распространила ее на жителей всех присоединенных и завоеванных территорий.

Джастин вытер ладони о джинсы, стараясь не обращать внимания на холод. Он удивился, что выдержал так долго и не дрожит, но потом вспомнил, что его немного «усовершенствовали». В прежней жизни он бы уже продрог до костей, а сейчас ему было лишь немного зябко.

— Ну хорошо, — сказал он, засовывая руки в карманы. — Мне кажется, я понимаю необходимость во всеобщей «промывке мозгов». Я даже отчасти понимаю, зачем вы подвергаете такому ужасному испытанию детей, но… Нила, аляскинцы, о которых ты мне рассказываешь, не очень-то похожи на тех охотников, рыболовов и, в общем, суровых северных парней, которых я знал в прошлой жизни. Новые аляскинцы стали… какими-то безжалостными и твердолобыми завоевателями!

— Джастин, — ответила Нила, безуспешно пытаясь смахнуть со лба пряди волос, с которыми играл ветер, — тех аляскинцев, которых знал ты, больше нет. Они умерли, изменились или были вытеснены миллионами беженцев, которые хлынули на Аляску с наступлением ядерной зимы. Представь себе, население штата увеличилось в пять раз, а в супермаркетах как раз закончились продукты! Аляскинцы тяжело трудились, охотились, ловили рыбу, занимались разными сомнительными делами, и все же им удалось сохранить жизнь подавляющему большинству переселенцев. Но сами они сильно изменились. Стали суровее, дисциплинированнее… Они по-прежнему были очень гордыми, но уже не теми, что были раньше. Эти люди уже не могли позволить какому-то диктатору захватить несколько ядерных боеголовок и построить собственную империю или, что еще хуже, развязать очередную ядерную войну. Поэтому они предлагали всем покоренным народам выбор: присоединиться к ним или раствориться.

— «Мы борги. Вы будете ассимилированы. Сопротивление бесполезно».

— Что? — спросила Нила.

— Ах да, — спохватился Джастин, сообразив, что Нила его совершенно не понимает. — Я вспомнил старый телесериал… «Звездный путь». — Он подумал: «С таким же успехом я мог бы говорить и по-гречески».

Лицо Нилы осветилось.

— Я о нем слышала!

— Значит, знаешь, кто такие борги?

— Да, и сейчас еще остались некоторые поклонники «Звездного пути».

Джастин рассмеялся.

— Неужели, — продолжал он, возвращаясь к основной теме, — никто не пытался сопротивляться?

— Пытались, — ответила Нила, — но воевали с аляскинцами в основном чокнутые диктаторы или самопровозглашенные пророки. С ними разобрались очень быстро. Более того, большинство уцелевших людей радовались, что положен конец безумию и отчаянию. Аляскинцы свято верили в ограничение государственной власти, в низкие и простые налоги и в максимальные права личности. Запрещалось лишь действием или словом задевать жизнь или благополучие других. Поэтому запретили, например, попрошайничать в виртуале или принимать участие в терактах. За двадцать лет остатки старого мира объединились в Анкориджскую конфедерацию.

Джастин поморщился. Что-то по-прежнему не давало ему покоя.

— Если аляскинцы вели себя так сурово, как ты говоришь, и практически завоевали весь мир, почему все так обернулось? Судя по твоим рассказам и по тому, что я прочел, развитие событий должно было неминуемо привести человечество к дикости или в лучшем случае к новой диктатуре. Ваш мир со всем этим как-то не согласуется.