Дэни Коллин - Вне корпорации

— Конечно, доктор, — ответила Нила.

Вернувшись с напитками, она протянула доктору стакан и села на диван напротив Таддиуса. Их разделял невысокий журнальный столик.

Нила сказала:

— Труднее всего было убедить Джастина в том, что мне нужно проконсультироваться с вами.

— Значит, у вас с ним сложились доверительные отношения? — спросил Таддиус.

— Насколько Джастин способен кому-либо доверять — да, между нами установились такие отношения. Хотя, подозреваю, они играют роль скорее защитного покрывала, чем путеводителя. Откровенно говоря, нередко чувствую себя пусть и знаменитым, но цифродругом.

— Доктор Харпер, — ответил Таддиус, расплываясь в улыбке, — более трудного пациента мне еще не доводилось встречать, и вы замечательно над ним потрудились! Никто не мог бы предугадать, с какими трудностями вы столкнетесь, включая откровенную диверсию!

Нила благодарно улыбнулась в ответ, и Джиллет увидел: ей очень нужно выговориться.

— На меня произвел также глубокое впечатление ваш звонок, — добавил он.

— Доктор, — ответила Нила, — я понимаю, что ваша оценка очень высока.

— И вполне заслуженно, — рассмеялся Джиллет. — Я хочу сказать, что многие молодые реаниматологи на вашем месте попытались бы все проделать самостоятельно, чтобы присвоить все заслуги себе. Вы так не поступили и тем самым продемонстрировали здравомыслие и зрелость… Хотя не скрою, вряд ли я бы так же радовался, если бы вы позвонили не мне, а доктору Бронстейну.

— Возможно, я и хороший специалист, доктор Джиллет, но я не такая дура, чтобы думать, будто талант может возместить опыт, у меня его недостаточно, а вам его не занимать. При всем уважении к доктору Бронстейну, к его выдающемуся уму, по-моему, он слишком верит в теории, как правило свои собственные. Судя по тому, что я о вас читала, и судя по вашим статьям, я решила, что вы человек более открытый и гибкий… А на нас со всех сторон оказывают давление.

— Милая девочка, — ответил доктор, — думаю, вы изящнее других выразили мою главную мысль, «вы способны все быстро ухватить». Кстати, прошу, зовите меня Таддиус.

— Отлично, Таддиус, но только если вы будете звать меня Нилой.

— Договорились, — ответил он, дружелюбно улыбаясь. — Позвольте лишь повторить, что я верю: у вас все прекрасно получается. Помните, подобного случая в нашей практике еще не было и вряд ли когда-нибудь будет. Здесь вы такой же специалист, как и я, и даже в чем-то опытнее меня!

Вначале Нила держалась скованно, в присутствии знаменитого профессора она казалась себе ничтожной и неопытной. Слова Джиллета не только успокоили ее, она поняла, что с надеждой ждала приезда Джиллета, надеясь на заслуженную передышку.

Она стала пить мелкими глотками. Несколько секунд тишину нарушало лишь звяканье кубиков льда о стенки стакана.

— Можно задать вам… личный вопрос? — спросил доктор Джиллет.

— Во-первых, доктор Джиллет… то есть Таддиус, вам не нужно спрашивать разрешения… каждый раз. Просто спрашивайте. Во-вторых — да, конечно!

— Постарайтесь не обижаться, — продолжал он, желая постепенно подготовить ее. Впрочем, по ее реакции он понял, что она уже обо всем догадалась. — До какой степени доверяет вам мистер Корд?

Намек был очевиден. Нила постаралась взять себя в руки.

— Пожалуйста, Нила, простите меня, но я кое-что заметил на записи пресс-конференции и немного встревожился. Поправьте меня, если я ошибаюсь… Все дело в том, как вы на него смотрели, говорили с ним, только и всего. Если уж я что-то заподозрил, не исключено, что и другие тоже что-то заметили.

Нила сосчитала до пяти и глубоко вздохнула.

— Отвечаю на ваш вопрос, — с усилием произнесла она. — Таким способом, на какой вы намекаете, я его доверие не завоевывала.

Таддиус наблюдал и слушал, но остался не удовлетворен. Некоторые ранки следовало растравить, другие устранить на месте. Пока он не будет убежден в том, что ошибся, нужно надавить посильнее.

— Нила, мы с вами коллеги, — продолжал он. — То, что вы скажете, останется между нами, как будто это сказал Джастин или любой другой пациент.

Нила задумалась, прежде чем ответить. Даже если молчание выдавало ее, то, что она собиралась облечь в слова, не способен был произнести ни один человек в здравом уме. Она уже представляла, как соседи говорят: «Она была такой славной девочкой… никогда не жалела доброго слова… ни за что бы не поверил…» Вот какие мысли вихрем проносились у нее в голове, пока она решала, делать или нет признание, способное навсегда изменить ее жизнь. Но в конце концов она решила, что должна выговориться, рассказать, что она чувствует. Пусть даже для того, чтобы разобраться в своих чувствах и изгнать их из своей души. Нила устала. Устала чувствовать себя грязной… устала смущаться. Кому же ей признаться, как не выдающемуся специалисту-реаниматологу Таддиусу Джиллету?

— Таким способом я его доверие не завоевывала, — повторила она шепотом, еле слышно. — Но, да простит меня Дамзах… мне очень этого хотелось!

Признавшись, она ссутулилась.

Таддиус ничего не сказал — даже не посочувствовал.

— Сама не верю, что это сказала, — продолжала Нила, плотно сжимая губы, как будто сквозь них сочилась желчь. — Это идет вразрез со всем, чему меня учили, и если бы мне сказали, что я когда-нибудь испытаю подобные чувства к своему пациенту… я бы тут же взорвалась. Узнай я о том, что другой реаниматолог чувствует то, что я чувствую сейчас, я бы не испытывала к нему или к ней ничего, кроме презрения. Но, Таддиус, как я ни стараюсь, я смотрю на него иногда… слушаю его, иногда чувствую его запах… и мои мысли больше не являются мыслями профессионала…

Она поставила стакан на стол и, ссутулившись, закрыла голову руками.

— Что со мной? — спросила она, глядя вниз, на столешницу.

Доктор Джиллет встал с места и пересел к ней на диван. Он ласково похлопал ее по плечу. Нила вскинула голову, посмотрела ему в глаза. Она отчаянно жаждала утешения.

— Должен признать, ваша проблема меня очень заботит. Но, — продолжал он, зажигая для нее искру надежды, — все не так неожиданно, как вам, наверное, кажется.

— Правда?

— Могу назвать вам три причины подобной реакции, — ответил Джиллет, устраиваясь поудобнее и оставляя между ними лишь полоску свободного пространства. — Во-первых, вы очень молоды и работаете недавно, вы еще не сталкивались с такой мощной проблемой. Я просмотрел ваш послужной список. Благодаря таланту и трудолюбию вы стали ведущим реаниматологом в очень юном возрасте. Конечно, лучше было бы отправить вас в какой-нибудь крупный центр, где бы вы работали в составе реанимобригады. На первых порах вам почти не пришлось бы общаться с пациентами. Будь вы в моей бригаде, а я уверяю вас, я бы с радостью принял вас к себе, вы бы не стали самостоятельно проводить воскрешение до тех пор, пока не разменяли бы шестой десяток.