Нил Шустерман - Мир обретённый

К его изумлению, в вагоне собралось с полдесятка послесветов. Должно быть, они забрались сюда через люк в потолке, вот только люк теперь находился под землёй.

— Ты останешься здесь, с нами? — спросил один из них.

Мэри всё так же мирно спала в своём целёхоньком стеклянном гробу. Наверняка её выбросило из него при аварии, но эти ребята заботливо уложили свою хозяйку обратно, разгладили волосы, поправили платье... Имидж прежде всего.

— Времени в обрез, — сказал Джикс. — Надо вытащить её отсюда.

Но никто из детей не шевельнулся.

— Вытащить? — спросил один мальчик. — Но если мы её вытащим, эти маньяки заберут её!

— Мы пойдём вместе с нею вниз! — сказал другой, бережно поглаживая ладонью стеклянную крышку. — А потом, когда Мэри проснётся, она скажет нам, что делать.

Джикс зарычал от негодования, сила которого привела в изумление его самого. Его рёв привлёк внимание собравшихся.

— Думаете, она вас наградит за то, что вы позволили ей уйти в землю? — воскликнул он. — Да она вас возненавидит! Какая там награда! Она накажет вас! Лучше попасть в лапы к врагу, чем в недра!

Дальнейшей аргументации не потребовалось. Детишки схватили гроб и неуклюже понесли его к выходу, который уже начал уходить под почву.

Гроб застрял в дверях.

— Толкай! — рявкнул Джикс. Стоя почти по колени в земле, он напрягся изо всех сил, выталкивая гроб наружу, и тот наконец подался. Джикс выскочил вслед за ним в самую последнюю секунду.

Он оглянулся, и увидел, что в вагоне остался один мальчик. Их взгляды встретились. Мальчик погрузился уже по шею, а от дверного проёма осталась лишь узенькая щель. Парнишка был обречён. И всё равно, Джикс протянул к нему руку, ухватил его за запястье и дёрнул на себя. Но тот увяз слишком глубоко, и даже такой сильный послесвет, как Джикс, не смог бы ничего тут поделать.

— Спаси её, — успел сказать мальчик, прежде чем голова его ушла под почву. Джикс продолжал держать его за руку. Тяжесть утонувшего мальчика тянула Джикса за собой — его рука погрузилась по локоть — но тут паренёк стиснул ладонь Джикса, словно посылая ему безмолвное прощай, и отпустил. Юноша-ягуар вытащил руку. Кабус скрылся под землёй, будто его и не бывало.

Вряд ли Милос испытывал когда-нибудь большее унижение, чем сейчас: он лежал под вагоном, не в силах выбраться и не имея никого, кто подал бы руку помощи; даже те, кого он называл своими друзьями, не спешили ему на выручку. Он знал, что они на поверхности — слышал, как Джил кричала ему что-то обидное насчёт его лидерских качеств. До путешествия на этом поезде он думал о себе как о весьма приличном лидере. Так почему же теперь его преследовали сплошные неудачи? Он знал ответ. Мэри. Даже спящая она во всём превосходила его, и как бы Милос её ни любил, он не мог отделаться от мысли, что ему никогда не сравняться с ней в величии. При всём при том он продолжал верить, что ей чего-то не хватало — чего-то такого, что мог восполнить только он, и что вместе они будут сильнее, чем сумма отдельных частей. Сейчас он больше всего опасался, что Мэри не спасли, что она ушла к центру Земли.

Пригвождённый к рельсам, он мог видеть лишь отдельные стычки, да и то мельком, зато слышал всё. Нападающие издавали победные кличи, детишки Мэри вопили в отчаянии — значит, они проигрывают сражение. Затем, услышав, как Джил выкрикивает цифры «секретного» кода, Милос обрадовался, что он ей известен. Он не имел понятия, кто собирается спасать Мэри и удастся ли это вообще, но теперь у него по крайней мере появилась надежда.

Наконец, к нему подобрался кто-то из налётчиков. Милос плюнул ему в физиономию, не заботясь о том, чем ответит враг. По существу, Милос обладал сейчас одним несомненным преимуществом: до тех пор пока он лежал, зажатый между вагоном и рельсами, никто не мог вогнать его в землю.

— Гони монету, не то!.. — потребовал грабитель.

— Idi k chertu! — ответил Милос. Он даже почувствовал некоторое удовлетворение от того, что смог послать противника, а тот ничего не понял [12] И это выражение, и «Bozhe moi» выше автор написал по-русски латиницей. Я так и оставила. Колоритно. .

Грабитель в досаде пнул его ногой.

— Ну и никчёмные же вы все твари! — взвизгнул он. — Куда вы подевали свои монеты? Мы должны кормить его монетами, не то он перестанет с нами разговаривать — как вы этого не понимаете?!

Милос уставился на размалёванного пацана так, будто это налётчик говорил на иностранном языке, а не он, Милос.

— Кормить кого? — недоумевающе спросил он, но пацан убежал, решив, что лучше выместить свою злость на ком-нибудь, с кем можно всласть подраться.

Звуки битвы постепенно стихали. Все остальные вагоны ушли в землю. И тогда на Милоса навалился страх, такой же тяжёлый, как придавивший его поезд: если Мэри успели вытащить из тонущего кабуса, если она по-прежнему на поверхности, то когда она проснётся, ему, Милосу, не поздоровится. Она никогда не простит ему этой катастрофы.

Хомяк, Лосяра и Джил наблюдали за баталией с высоты. Крыша особняка служила им крепостью и защитой; они взирали на поле битвы со своих обшитых тёсом бастионов и могли в точности оценить масштабы бедствия. Положение — хуже не придумаешь. Атакующих, как выяснилось, была всего сотня, не больше, но действовали они так агрессивно, организованно и сплочённо, что детишки Мэри не имели ни малейшего шанса на спасение. Многих из них похватали в плен, другие утонули вместе с вагонами. Но большинство просто разбежались кто куда, стремясь унести отсюда ноги поскорее и подальше.

Кошмары попытались было влезть на крышу особняка, но все окна и двери были заперты; и хотя один предприимчивый Кошмарик ухитрился вскарабкаться по водосточной трубе, Лосяра так двинул его, что бедняга слетел с высоты прямо в живую землю, куда и провалился, словно в пудинг. После этого ни один не осмелился повторить его подвиг.

Скинджекеры следили за тем, как Кошмары укладывали спящих междусветов на рельсы, чтобы посчитать их.

— Милош где-то там внижу, — сказал Лосяра Джил. — Я его не вижу, жато я его шлышал.

Хомяк ломал руки, как какая-нибудь старушонка, и причитал:

— Что будем делать? Что будем делать?

— Спасать свои задницы, — отрезала Джил. — Вот что мы будем делать.

К сожалению, у Джил не получилось последовать собственному совету.

Джикс обнаружил, что его экзотическая внешность играет ему на руку. Вместо того, чтобы присоединить его к остальным пленникам, юношу-ягуара доставили прямиком к предводителю Кошмаров. Мальчишке было не больше четырнадцати, и полосы военной раскраски едва маскировали плохую кожу, сплошь покрытую угрями, уже вызревшими, но так и не вскрывшимися — им уже никогда не суждено было вскрыться. Сальные чёрные волосы выглядели так, будто их собственноручно стригла его мамаша, а на брекетах застряли крошки чего-то, что он ел в свою последнюю минуту. Скорее всего угольно-чёрное печенье «Орео». Одним словом, при жизни над ним наверняка издевались все кому не лень, зато сейчас он сам получил возможность издеваться над кем угодно.