Кэтрин Фишер - Сапфик

— Джаред делает всё возможное, Кейро. А это нелегко. Мой отец сильно усложнил нам задачу. Имей терпение.

С экрана раздалось презрительное фырканье.

Финн устало опустился на металлический стул, подался вперёд.

— Я не забыл про вас. Я вас не бросил. Я думаю о вас постоянно, поверьте.

— Мы верим, — на этот раз отвечала Аттия. — У нас всё в порядке, Финн. Не беспокойся за нас. У тебя всё ещё бывают видения?

Забота, читавшаяся в её глазах, немного согрела его.

— Иногда бывают. Меня пытаются лечить, но ничего не помогает.

— Аттия, — озадаченно вмешался Джаред. — Скажи, рядом с вами нет чего-нибудь, излучающего энергию? Какого-нибудь механизма тюремной системы?

— Не знаю… Мы в какой-то… это похоже на детскую.

— Она сказала «детскую»? — шёпотом переспросила Клодия.

Финн пожал плечами. Всё его внимание сосредоточилось на молчавшем Кейро.

— Просто приборы показывают, что рядом с вами есть некий мощный источник энергии.

— Это должно быть Перчатка. Тюрьма хочет… — начала Аттия. И внезапно смолкла. Послышались звуки борьбы и мычание, изображение накренилось, экран замерцал и погас.

— Что там у вас, Аттия? — спросил Джаред.

Снова раздалось злое ворчание, потом яростное шипение Кейро:

— Заткнись! — Затем громче: — Тюрьма чудит. Надо выбираться отсюда.

Задушенный крик, свист стали.

— Кейро?! — вскочил Финн. — Он вынул меч из ножен?! Кейро, что там происходит?

Что-то громыхнуло. Потом послышался сдавленный шёпот Аттии:

— Марионетки!

И наступила тишина, нарушаемая лишь треском помех.

Аттия укусила Кейро за руку, тот отдёрнул ладонь, зажимавшую ей рот.

— Смотри, смотри! — выдохнула она.

Он обернулся. Зашевелилась крайняя в ряду кукла. Управляющие ею нити тянулись к далёкому тёмному потолку. Марионетка медленно подняла голову и, повернувшись, посмотрела на них.

Тонкая рука поднялась и уставила на них указующий перст. Клацнули челюсти.

— Я говорил вам, что не потерплю предательства , — произнесла кукла.

Аттия отступила, крепко прижимая к себе музыкальную шкатулку, но та хрустнула в её руках — зеркальце разлетелось на кусочки.

Хрупкая, шаткая, как скелет, кукла с завёрнутыми внутрь коленками дёрнулась вверх. Лицо древнего арлекина, крючковатый отвратительный нос. На голове полосатый колпак с бубенчиками. Красные глаза.

— Мы не предатели! — торопливо сказал Кейро. — Мы просто услышали голос и решили проверить, откуда он идёт. Перчатка при нас и мы несём её тебе. Я не позволил ей рассказать про Перчатку. Ты же сам видел!

Аттия сердито посмотрела на него. Он поранил ей губу, когда зажал рот.

— Видел .

Деревянные челюсти размыкались и смыкались, но голос, разносившийся слабым эхом, звучал словно отовсюду.

— А ты забавный, Узник. Я могу тебя уничтожить, а ты осмеливаешься бросить мне вызов.

— Сказал бы что-нибудь новенькое, — с горьким сарказмом откликнулся Кейро. — Ты мог бы всех нас уничтожить в любой момент. — Он шагнул к марионетке, приблизил своё прекрасное лицо к её уродливой физиономии. — Или в твоей программе ещё осталось что-то от прежней Тюрьмы? Тот учёный Снаружи сказал, что тебя создавали как рай. Нас должны были обеспечить всем. Так что же пошло не так? Что ты натворил, Инкарцерон? Что превратило тебя в чудовище?

Аттия в ужасе следила за Кейро.

Марионетка вскинула руки-ноги и пустилась в жуткий замедленный пляс.

— Это всё люди. Такие как ты — на вид смельчаки, а на самом деле трясутся от страха. Вернись к своей лошади и поезжай по моей дороге, Узник.

— Я тебя не боюсь.

— Правда? Тогда я отвечу на вопрос, так мучающий тебя, Кейро. Ты будешь знать, и это навсегда избавит тебя от боли. — Лицо марионетки глумливо покачивалось перед ним. — Ты узнаешь, как глубоко проникли в тебя пластик и микросхемы, что в тебе — плоть и кровь, а что принадлежит мне.

— Уже знаю.

Аттия ужаснулась, когда голос перетёк в шёпот.

— Нет, не знаешь. Никто из вас не знает. Чтобы узнать это, вам нужно вскрыть собственные сердца и умереть. Разве только я расскажу вам об этом. Ну что, Кейро, рассказать?

— Нет.

— Позволь мне рассказать. Раз и навсегда покончить с твоими сомнениями.

Кейро задрал голову. Синие его глаза полыхали яростью.

— Мы вернёмся на твою вонючую дорогу. Но, клянусь, наступит день — и тогда уже я вволю поиздеваюсь над тобой!

— Вижу, ты горишь желанием узнать. Хорошо. На самом деле ты…

Взмах меча. С гневным выкриком Кейро рассёк нити, марионетка рухнула, превратившись в груду обломков.

Наступив на голову куклы сапогом, Кейро раздавил её, поднял горящие злостью глаза.

— Вот, посмотри! Тело делает тебя уязвимым, Тюрьма-марионетка. Если у тебя будет тело, то ты можешь и умереть!

Тёмная детская хранила молчание.

Тяжело дыша, Кейро резко развернулся и увидел лицо Аттии.

— Небось, эта глупая улыбка из-за того, что Финн жив? — мрачно поинтересовался он.

— Не только, — ответила она.

Следующим утром Клодия бежала вниз по лестнице мимо слуг, несущих королеве завтрак. А может он предназначался ещё и Претенденту, подумалось ей. Посмотрев вверх, на Башню слоновой кости, она представила, как он наслаждается внезапно окружившей его роскошью. Если это простой фермерский сын, то для него всё в новинку. И всё же, его манеры так убедительны… А кожа рук слишком нежна…

Торопясь, пока сомнения не овладели ею, она свернула к конюшням, прошла мимо загонов с кибер-лошадьми в самый конец, к настоящим лошадям.

Джаред подтягивал подпругу.

— Ты взял с собой не так уж много вещей, — тихо заметила Клодия.

— Сапиент носит всё необходимое в своём сердце. Откуда цитата, Клодия?

— Мартор Сапиенс, «Иллюминаты», том первый. — Она удивлённо уставилась на Финна, седлающего лошадь. — Ты тоже едешь?

— Ты же сама предложила.

Она совсем забыла об этом. Как некстати! Ей хотелось остаться с Джаредом наедине, попрощаться с ним с глазу на глаз. Возможно, он уезжает надолго, и двор в его отсутствие станет для неё ещё ненавистнее.

Если Финн и заметил её недовольство, то ничем этого не выдал, лишь легко и умело вскочил в седло. Верховая езда давалась ему без всяких усилий, хотя он и не помнил, что делал это раньше. Он подождал, пока грум оседлает коня Клодии и поможет ей усесться в седло.

— Разве этот наряд соответствует Эре? — тихо спросил Финн.

— Ты же прекрасно знаешь, что нет.

Клодия оделась в мужскую куртку для верховой езды, а под юбку натянула брюки. Когда Джаред пришпорил лошадь, она быстро сказала:

— Измени планы, Мастер. Не уезжай. После того, что произошло прошлой ночью…

— Я должен ехать, Клодия, — тихо и безрадостно сказал он и ласково потрепал лошадь по холке. — Не надо больше об этом, мне и так нелегко.