Клиффорд Саймак - Зарубежная фантастика

— Это логично, — повторил он, — что корпорация должна планировать на миллион лет вперед. Существование такого плана обеспечивает выполнение какого-то проекта, несмотря на то, что люди, работавшие над ним, будут меняться…

— Минуточку, — перебил его Саттон. — Существует такая Корпорация или все это сказки?

— Она существует, — ответил Тревор. — И я как раз тот человек, который ее возглавляет. У нас различные сферы деятельности, различные источники финансирования… И наши возможности будут еще большими с течением времени — по мере того, как мы сможем предъявить какие-то существенные результаты своей деятельности.

— Под существенными результатами вы имеете в виду Судьбу для Человечества?

Тревор кивнул.

— Именно поэтому нам следует поговорить. У вас есть товар на продажу, который является существом наших торговых операций.

Саттон покачал головой.

— Я не вижу того, что вы можете приобрести у меня.

— Три вещи, — ответил Тревор. — Богатство, власть и знание. Богатство, власть и знание Вселенной. Только для человека, как вы понимаете. Для единой расы существ таких, как вы и я. Из этих трех моментов знание, пожалуй, является самым большим призом, поскольку знание, соответствующим образом направленное и скоординированное, ведет к еще большему знанию.

— Это безумие, — сказал Саттон. — Я и вы, Тревор, мы превратимся в пыль. И не только мы, но вся эра, в которой мы живем, будет забыта, прежде чем вся эта работа будет закончена.

— Помните о Корпорации.

— Я помню о Корпорации. Но я не могу мыслить иначе, чем в общечеловеческих категориях.

— Тогда давайте подумаем в этих категориях, — мягко сказал Тревор. — Наступит такое время, когда жизнь, точно такая же, как в вас и во мне, будет биться в мозгу и в крови, и в теле человека, который будет совладельцем Вселенной. Будут триллионы и триллионы форм жизни, которые станут служить ему. Будет богатство, не поддающееся исчислению. Будет знание, которое вы и я даже представить себе не можем.

Саттон спокойно сидел в своем кресле, опустив плечи.

— Вы являетесь единственным человеком, который стоит на нашем пути, — продолжал Тревор. — Вы — единственный человек, мешающий исполнению проекта, рассчитанного на миллионы лет.

— Вам нужна Судьба, — сказал Саттон, — но Судьба — это не что-то, принадлежащее только мне.

— Вы всего лишь человеческое существо, Саттон. Вы — человек. Мы говорим с вами именно о людях, которые принадлежат к той же расе, что и вы.

— Судьба, — возразил Саттон, — принадлежит всему. Всему, что живет. Не только человеку, но и всем формам жизни.

— Это совсем не обязательно, — сказал Тревор. — Вы являетесь единственным человеком, который знает об этом. Единственным человеком, который может сообщить этот факт остальным. Вы можете сделать так, что это будет Судьба именно для человеческой расы, вместо того, чтобы Судьбой для всего, что ползает, прыгает, извивается, для всего, что наделено жизнью.

Саттон не ответил.

— Достаточно одного вашего слова, — продолжал Тревор, — и все будет в порядке.

— Он не сработает, этот ваш план. Подумайте, ведь для его выполнения необходимы миллионы лет. А время, которое потребуется, чтобы пересечь Галактические пространства на имеющихся у вас кораблях? Хотя бы до ближайшей Галактики.

Тревор вздохнул.

— Вы забываете то, что я вам сказал об увеличении знаний. Два плюс два не равно четырем, мой дорогой друг. Это гораздо больше, чем четыре. А в некоторых случаях в тысячи и тысячи раз больше, чем четыре.

Саттон покачал головой.

Но он знал, что Тревор прав. Знания и технология будут расти именно так, огромной пирамидой. Но даже если человек будет иметь достаточно времени, чтобы все это сделать, знание, полученное только в одной Галактике…

— Достаточно одного вашего слова, — сказал Тревор, — и война во времени будет прекращена. Только одно слово — и безопасность человеческой расы будет гарантирована навечно, поскольку все, что нужно ей — это знание, которое вы можете дать.

— Но это не будет правдой, — возразил Саттон.

— Это не имеет никакого значения, — буркнул Тревор.

— Никому не нужна декларированная Судьба только для того, чтобы выполнить ваш план, — сказал Саттон.

— Мы должны иметь за собой всю человеческую расу, — настаивал Тревор. — У нас должно быть нечто очень значительное, что могло бы полностью захватить воображение, чтобы мы всерьез обратили на это внимание. А декларированная Судьба, имеющая своей целью покорение всей Вселенной — это как раз то, что может выполнить эту задачу.

— Двадцать лет назад я, может быть, пошел бы с вами.

— А сейчас? — спросил Тревор. Саттон пожал плечами.

— Сейчас нет. Сейчас я знаю больше, чем двадцать лет назад. Тогда я был человеческим существом, Тревор. Я не уверен, что в полной мере являюсь таковым сейчас.

— Я еще не упомянул о вознаграждении, — сказал Тревор. — Это само собой разумеется.

— Нет, спасибо. Мне хотелось бы пожить еще.

Тревор бросил бумажный шарик в чернильницу и промахнулся.

— Вы невнимательны, — поддел его Саттон. — Ваша точность сегодня ниже обычного уровня.

Тревор взял другой бумажный шарик.

— Хорошо, — зло проговорил он. — Продолжайте наслаждаться жизнью. Сейчас идет война, и мы победим в ней. Так драться очень трудно, но мы сделаем все, что можем. Войны нет как таковой, нет внешних признаков войны, поскольку, как вы понимаете, Галактика пребывает в полном мире и спокойствии под управлением добрейших жителей Земли. Мы победим и без вас, Саттон, но с вами — это было бы проще.

— Вы собираетесь отпустить меня? — спросил Саттон с удивлением, в котором проскальзывала и насмешка.

— Конечно, — ответил Тревор. — Можете идти и биться головой о каменную стену еще какое-то время. В конце концов вам это надоест, и вы прекратите это занятие просто потому, что устанете. Тогда вы вернетесь и дадите то, что нам нужно.

Саттон поднялся с кресла. Он некоторое время стоял в нерешительности.

— Чего вы ждете? — спросил Тревор.

— Меня очень удивила одна вещь, — объяснил ему Саттон. — Книга как-то и где-то ведь уже была написана. Этот факт имел место на протяжении почти пяти столетий. Как вы собираетесь изменить его? Если я напишу ее так, как вы хотите, то как это повлияет на весь ход человеческой истории за весь этот период времени?..

Тревор только рассмеялся.

— Мы уже все продумали. Скажем так: через какое-то время, допустим, через несколько лет, будет найдена рукопись вашей книги. Она будет своевременно и несомненно определена как подлинник, по некоторым характерным признакам, которые вы внесете в рукопись, когда напишете ее. Она будет найдена и опубликована, и, более того, апробирована. Человеческая раса получит свою Судьбу. Мы объясним, что те неприятности, которые имели место в прошлом, служат неопровержимыми доказательствами того, что кто-то раньше пытался изменить рукопись. Даже ваши друзья-андроиды будут вынуждены поверить в то, что мы им скажем.