Клиффорд Саймак - Зарубежная фантастика

— Новая концепция, — сказал себе Адамс, — совершенно новая концепция. Он мысленно нахмурился.

Новая концепция может быть опасной. Сейчас не время для того, чтобы не входить в привычную колею, что не совпадает с образом человеческих мыслей и действий.

Не должно быть никакого беспорядка Не должно быть ничего, кроме абсолютной бульдожьей решимости повиснуть на шее, вонзить свои зубы и так и остаться, поддерживая статус кво.

Когда-нибудь, позднее, через много веков, будет и время, и место, и свободное пространство для новой концепции. Когда хватка человека станет крепче, когда нить человеческого могущества не будет такой тонкой, когда ошибка — другая не будут означать фатального несчастья.

Человек в любой данный момент контролировал каждый фактор. Он имел преимущество в каждой точке. Слабое, надо признать, но, по крайней мере, преимущество. Так и должно остаться. Не должно быть ничего, что может склонить чашу весов не в том направлении. Ни слова, ни мысли, ни действия, ни шепота.

Очевидно, они ждали Саттона какое-то время, так как перехватили его, только он вышел из лифта, на пути к залу ресторана, куда он направлялся позавтракать.

Их было трое, и они выстроились перед ним в ряд с твердой решимостью не дать ему возможности бежать.

— Мистер Саттон? — спросил один из них, и Ашер кивнул.

Этот человек был как будто здорово потрепан. Может, на самом деле он и не спал в одежде, но первое впечатление было именно такое. Он сжимал короткими грязными пальцами поношенную кепку. Под давно нестриженными ногтями синела грязь.

— Что я могу для вас сделать? — спросил Саттон.

— Мы хотели бы поговорить с вами, сэр, если не возражаете, — ответила единственная в этой тройке женщина. — Понимаете, мы что-то вроде делегации. — Она скрестила полные руки на толстом животе, изо всех сил стараясь улыбнуться ему. Эффект этой улыбки был подпорчен тонкими волосами, которые в беспорядке вырывались из-под ее шляпки.

— Я как раз шел пообедать, — сказал Саттон колеблясь, стараясь создать видимость спешки, пытаясь придать своему голосу оттенок раздражения, но остаться в то же время в рамках любезности.

Женщина продолжала улыбаться.

— Я — миссис Джелико, — объявила она так, словно он должен был обрадоваться этому сообщению. — А джентльмен, который заговорил с вами — мистер Гамильтон. Второй из нас — мистер Стивенс.

— Капитан Стивенс, — поправил Стивенс, крепкий мускулистый человек, одетый лучше, чем другие.

Его голубые глаза подмигнули Саттону, как бы говоря:

“Я тоже не в восторге от этих людей, Саттон, но пока я с ними, и я сделаю для вас все, что смогу”.

— Капитан? — переспросил Саттон. — Одного из звездных кораблей, я полагаю.

Стивенс кивнул.

— В отставке, — пояснил он. — Поверьте, нам не хотелось беспокоить вас, Саттон, — прочистил глотку. — Но мы не смогли пройти к вам в комнату. Мы ждем уже несколько часов. Надеюсь, вы нас не разочаруете.

— Это займет совсем немного времени, — взмолилась миссис Джелико.

— Мы смогли бы сесть вон там, — сказал Гамильтон, крутя кепку в грязных пальцах. — Мы заняли для вас кресло.

— Как угодно, — согласился Саттон.

Он прошел с ними за угол, у которого они его настигли, и взял предложенное ему кресло.

— А сейчас, — заявил Саттон, — скажите, что вы от меня хотите?

Миссис Джелико глубоко вздохнула.

— Мы представляем Лигу Равенства Андроидов… — начала она.

Стивенс вклинился в разговор, успешно прервав длинную речь, которую, казалось, подготовила миссис Джелико.

— Я уверен, — сказал он, — что мистер Саттон иногда о нас слышал. Лига существует уже много лет.

— Я слышал о Лиге, — сказал Саттон.

— Может, вы читали и нашу литературу? — спросила миссис Джелико.

— Нет, — ответил Саттон, — не могу сказать, что читал.

— Тогда вот вам несколько книжек, — сказал Гамильтон. Он засунул грязную руку во внутренний карман пиджака и вытащил полный кулак листовок и брошюр с загнутыми углами.

Он протянул их Саттону. Саттон робко взял их, положив на пол возле кресла.

— Короче, — сказал Стивенс, — мы представляем веру в то, что андроидам нужно дать равные права с человеком. Они, в действительности, уже люди по любому признаку, кроме одного.

— Они не могут иметь детей, — выпалила миссис Джелико.

Стивенс коротко приподнял свои песочного цвета брови и взглянул, как бы удивляясь, на Саттона. Он снова прочистил горло.

— Совершенно верно, — продолжал Стивенс. — Как вы, сэр, вероятно, знаете, они бесплодны абсолютно. Другими словами, человечество может химически произвести совершенное человеческое тело, но оказалось неспособным решить тайну биологического зачатия. Было сделано много попыток воспроизвести хромосомы и гены, яйцеклетки и сперматозоиды. Но ни одна попытка не была полностью успешной.

— Может, когда-нибудь, — предположил Саттон.

Миссис Джелико покачала головой.

— Нам не дано понять всего, мистер Саттон, — банально провозгласила она. — Есть власть, которая противостоит нашему познанию всего. Есть…

Стивенс опять прервал ее.

— Короче, сэр, мы заинтересованы в осуществлении равенства между биологическим человечеством, рожденным человечеством, и человечеством, произведенным химическим путем, которое мы зовем андроидами. Мы утверждаем, что они, в основном, такие же люди, что им тоже дано право на общее наследие человечества. Мы — первоначальная биологическая человеческая раса, и мы создали андроидов, чтобы поддержать наше население, для того, чтобы больше было людей для занятия командных пунктов и административных центров, рассеянных по Галактике. Вы, наверное, хорошо осведомлены о том, что единственной причиной того, что мы недостаточно полно контролируем Галактику, является недостаток человеческого руководства.

— Я хорошо осведомлен об этом, — сказал Саттон, а сам подумал: “Неудивительно, что к этой Лиге относятся, как к банде чокнутых. Капризная старая женщина, заикающийся, грязный, неуклюжий человек, космокапитан в отставке, на плечах которого тяжело лежит время и которому больше нечем заняться”.

Стивенс говорил:

— Тысячи лет назад рабство было уничтожено между одним биологическим человеком и другим. Но сейчас у нас есть рабство между биологическим человеком и искусственно созданным человеком. Потому, что андроидов приобретают. Они не живут, как хозяева своей судьбы, но служат по указаниям идентичной формы жизни… идентичной во всем, за исключением того, что одна биологически плодится, а другая — стерильна!

“И это, — подумал Саттон, — конечно, то, что он механически выучил из какой-то книги. Как страховой агент по продаже энциклопедии”.