Клиффорд Саймак - Зарубежная фантастика

— Остальных? — переспросила Пегги.

— На отделении кинематографа этого курса вас 36, а ведь конкуренция в этой профессии невероятная.

— Но у меня контракт, мисс Хиггинс.

— Контракт с правом замены, насколько я знаю, — поправила та. — Это дает дополнительный стимул. Не думаю, чтобы вы уже познакомились с вашими соперницами, но эти знают о вас все, и каков результат? Уже четвери просили придать им легкий ирландский акцент, и у меня нет сомнения, что остальные сделают то же. Так что, понимаете…

Пени возмущенно уставилась на нее.

— Ах, вот они как! Так они собираются стянуть с меня контракт?

— Судя по всему, вот откуда ветер дует, — согласилась мисс Хиггинс. — Но эта просьба совершенно невыполнима. Все, чему можно научиться у нас — это всеми признанный вариант англо-американского. И все, это должно показать вам…

— Но если мне изменят фигуру, изменят мой голос, мои волосы, лицо и все такое, как они говорят, что же останется от меня? — спросила Пегги.

— Это долг перед зрителем, сказала мисс Хиггинс, — или, если так выразиться, работа в кино несет определенную ответственность перед зрителем. Надо научиться соответствовать среднему и работать в рамках этого. Таковы требования ко всем актерам, разве нет?

Пегги невесело согласилась.

— Ну же, не беспокойтесь, дорогуша, — посоветовала мисс Хиггинс, — мы займемся вами как следует и выдадим вам удостоверение. Только утром в понедельник не забудьте зайти сюда после гимнастики, и мы с вами поработаем. Вас будут снимать, не сомневайтесь.

Джордж Флойд, пошатываясь, пошатываясь, вошел в просторный кабинет мистера Солли де Копфа и бухнулся в кресло.

— Что с тобой стряслось? — поинтересовался Солли, подняв глаза

— Мне надо выпить, — ответил Джордж. — Побольше.

Ал изобразил, как наливает стакан и ставит его перед ним.

— Что случилось? А я думал, ты поехал ее встречать. Только не говори, что самолет из Маринштайна разбился.

— Да нет, все с ним в порядке. Все было наготове… Пресса, радио, телевидение, вся компания.

— Но ее там не было?

— О, была, по крайней мере, я думаю, что была.

Солли де Копф встревоженно посмотрел на него.

— Джордж, ты кажется перебрал лишнего. Ты поехал туда, чтобы встретить ее, посмотреть, хорошо ли ее там выдрессировали и все такое, а потом привезти сюда. Ну, и где же она?

Джордж вздохнул.

— Я не знаю, Солли. Я думаю, она испарилась.

— Ал, — сказал Солли. — Спроси его, что случилось?

— Обязательно, шеф. Послушай, Джордж, ты говоришь, что самолет прилетел, как и надо — и что же?

— Проблема в том, что оттуда вышло…

— А что оттуда вышло?

— Лолы, — угрюмо ответил Джордж, — 36 единоподобных Лол. Ни следа прежней ирландской девушки, или Розы Ирландии. 36 Лол, у всех удостоверение из Маринштайна, все заявляют, что они Дейдре Шилсин и все говорят, что у них с нами контракт. У меня будет сердечный приступ.

— То есть ты не можешь узнать, которая из них — она, — переспросил Ал.

— Сам попробуй, — они все внизу в вестибюле. В любом случае, теперь слишком поздно. Ох, голубые горы, изумрудный мох, серебряные озера и милая нежная ирландская девушка со смеющимися глазами… Все исчезло. Испарилось. Одни Лолы, — он глубже зарылся в кресло, излучая такое отчаяние, что оно тронуло даже Солли де Копфа.

Ал, однако, сохранял задумчивую беспристрастность и внезапно просветлел.

— Послушай, шеф!

— Ага? — сказал Солли.

— Я тут поразмыслил, шеф, может эта ирландская дребедень не так уж нам сейчас нужна — слишком рискованно и несвоевременно. Не ведь у нас на руках есть все еще безошибочно бьющий сценарий. Припомните-ка тот, что про шайку Римлян и Сабинянок.

Мгновение мистер Солли де Копф сидел молча, сжав в зубах сигару, потом дал выход своему гневу.

— Все 36 Лол в нашем вестибюле? — его глаза заблестели. — Ал, дождались! Чего ты ждешь? Ступай туда, Ал. Заставь их всех подписать тот же контракт с правом замены, понял?

— Конечно, шеф, — уже в дверях крикнул Ал.

Вот почему так скучают в домике на берегу Слив Гамф в Барранакло по бедненькой Пегги Мак-Рафферти, Пег, гибкой как болотный камыш, доверчивой милой Пег, которую они больше никогда не увидят. Охо-хой!

— Послушай! — удовлетворенно возвестил Стивен, — Знаешь ли ты, что если запихать запихать ленту в магнитофон вот так, в обратную сторону, то можно будет послушать мою собственную речь наизнанку.

Дилис отложила книгу и посмотрела на мужа. Перед ним на столе стоял магнитофон, усилитель и вперемешку валялась всякая всячина. Извилистая сеть проводов соединяла одно с другим, а заодно с большим громкоговорителем в углу и наушниками на голове Стивена. Пол комнаты застилали куски и обрывки ленты.

— Еще один триумф науки, — холодно сказала она. — А я то думала, ты просто собираешься монтировать, чтобы мы могли послать Мине запись вечеринки. Уверена, что она предпочла бы ее в нормальном виде.

— Да, но мысль об этом как раз пришла мне…

— Боже, что за беспорядок! Выглядит так, будто у нас тут состоялась торжественная встреча с приветственным салютом из серпантина. А это что такое?

Стивен взглянул на полоски и завитки ленты.

— А-а, это как раз то место, где все одновременно заговорили, кусок той очень скучной истории, которую Чарльз все пытался рассказать всем и каждому, несколько грубостей и дальше в том же духе.

Встав, Дилис смерила взглядом хлам.

— Можно подумать, вечеринка была куда непристойней, чем теперь кажется, — сказала она. — Ну, а сейчас ты все разберешь, пока я схожу и поставлю чайник.

— Но ты должна хоть послушать, — запротестовал Стивен.

Она остановилась в дверях.

— Назови мне, — предложила она, — назови мне хотя бы одну стоящую причину — только одну — почему мне следует выслушать, как ты выворачиваешь слова наизнанку, — и она удалилась.

Оставшись один, Стивен и не пытался собрать обрезки, вместо этого он нажал клавишу игры и с интересом вслушался в любопытное бессвязное бормотание, которое и было его голосом наизнанку. Потом он нажал на стоп, снял наушники и подключил громкоговоритель. Его заинтересовало, что, хотя голос все-таки и сохранял европейское звучание слов, казалось, он выпаливает их с невероятной скоростью. Для опыта он в два раза ее убавил и включил звук. Теперь голос на октаву ниже с растяжкой произносил глубокие, тягучие, невообразимые звуки, что и в самом деле впечатляло. Стивен кивнул самому себе и откинул голову, прислушиваясь к их протяжным раскатам.

Неожиданно раздался звук рассекаемого воздуха, в миниатюре воспроизводивший локомотив, выпускающий пар из трубы, и, как от кочегарки, повеяло теплом.

Стивен от неожиданности вскочил и чуть не перевернул стул. Прийдя в себя, он подался вперед, поспешно нажимая подряд на все клавиши и кнопки. Голос из громкоговорителя резко смолк. Стивен в беспокойстве уставился на детали аппарата, ожидая что вот-вот вспыхнут искры или пойдет дым. Ни того, ни другого не было, но только он хотел уже перевести дух и успокоиться, как вдруг что-то дало ему знать, что он теперь не один в комнате. Он судорожно обернулся. Челюсть у него отвалилась почти на сантиметр и он сел, уставясь на фигуру за спиной, стоявшую где-то в метре от него.