Роберт Хайнлайн - Дорога Славы

Казалось, растения не мешали Виллису, и Джима беспокоило это; он мог не догнать маленького бездельника.

— Остерегайся водоискателя! — крикнул Френк. — Смотри, куда ставишь ногу! — Предупрежденный таким образом, Джим пошел более осторожно — и еще более медленно. Он остановился.

— Виллис! Эй, Виллис! Вернись! Вернись, проклятый, или мы уйдем и оставим тебя. — Это была пустая угроза.

Френк с трудом поднялся и присоединился к нему.

— Джим, мы не должны задерживаться здесь.

— Я знаю. Кто бы мог подумать, что он выкинет подобный фокус в самое неподходящее время.

— Он просто язва, вот и все. Пошли.

Голос Виллиса — или, вернее, голос Джима, используемый Виллисом, — донесся до них с некоторого расстояния.

— Джим, мальчик! Джим! Иди сюда!

Джим стал пробираться через ёжившиеся растения, Френк последовал за ним. Они обнаружили прыгуна отдыхающим на листе пустынной капусты, огромного растения, достигающего пятидесяти ярдов в поперечнике. Пустынная капуста редко росла вдоль берегов канала, эта сорная трава не приживалась на низких широтах, хотя ее можно было встретить в пустыне, в нескольких милях от источников воды.

Западная половина этого образца, развернутая в полукруглый веер, расстилалась по земле, а восточная почти вертикально торчала вверх. Разостланные листья жадно тянулись к последним солнечным лучам, своеобразному топливу фотосинтеза, благодаря которому растение жило. Пока хоть один солнечный луч касался его листьев, морозостойкое растение не скручивалось в клубок. В почву оно не втягивалось вообще. Оно сворачивалось в плотный, шар и таким образом защищало себя от холода. Гигантское подобие земного растения, по аналогии с которым и было названо.

Виллис сидел на той половине, которая была разостлана по земле. Джим потянулся за ним.

Виллис подпрыгнул и покатился к сердцевине растения. Джим выпрямился.

— Эй, Виллис, открой свои глаза и возвращайся назад. Пожалуйста, иди сюда.

— Не ходи за ним, — предостерег Френк, — Она может закрыться в любую минуту. Солнце почти скрылось.

— Я не пойду, Виллис! Вернись назад!

Виллис тоже звал их.

— Джим-мальчик, иди сюда.

— Нет, ты иди СЮДА.

— Джим-мальчик пойдет сюда. Френк пойдет сюда. Там холодно. Здесь тепло.

— Френк, что мне делать?

Виллис позвал снова.

— Иди, Джим-мальчик. Тепло! Будет тепло всю ночь.

Джим вытаращил глаза.

— Знаешь что, Френк? Я думаю, он хочет, чтобы растение закрыло его внутри. И он хочет, чтобы мы присоединились к нему.

— Кажется, так и есть.

— Иди, Джим! Иди, Френк! — настаивал Виллис. — Быстрее!

— Вероятно, он знает, что делает, — сказал Френк. — Док говорил, что у него выработан инстинкт к жизни на Марсе, а у нас нет.

— Но мы не можем влезть в капусту. Она раздавит нас.

— Если бы я знал.

— В любом случае, мы задохнемся там.

— Возможно, — сказал Френк и внезапно добавил; — Джим, поступай как знаешь. Я больше не смогу бежать на коньках. — Он поставил ногу на широкий лист, вздрогнувший от прикосновения, и твердо пошел к прыгуну. Джим мгновение помедлил, а затем побежал за ним.

Виллис восторженно приветствовал их:

— Хороший мальчик Френк! Хороший мальчик Джим! Им будет хорошо; тепло всю ночь.

Солнце соскользнуло за отдаленную дюну, и сразу после этого по ним хлестнул холодный ветер. Дальние края растения поднялись и начали сворачиваться, окружая их.

— Френк, если прыгнуть, еще можно будет выбраться отсюда, — нервно сказал Джим.

— Я остаюсь. — Тем не менее Френк со страхом смотрел на приближающиеся листья.

— Мы задохнемся.

— Возможно. Но это лучше, чем замерзнуть.

Внутренние листья сворачивались быстрее наружных. Один такой лист, четырех футов в ширину и, по крайней мере, десяти футов а дайну, поднялся перед Джимом и начал изгибаться, пока не коснулся его плеч. Джим нервно ударил по чему. Лист отдернулся, а затем медленно возобновил степенное движение.

— Френк, — резко сказал Джим, — они задушат нас!

Френк боязливо посмотрел на широкие листья скручивающиеся вокруг них.

— Джим, — сказал он, — присядь. Раздвинь пошире ноги и возьмись за мои руки. Сделаем арку.

— Зачем?

— Чтобы у нас осталось как можно больше свободного пространства. Быстрее!

Джим торопливо протянул руки. Выставив локти и колени, они обозначили границы сферического пространства около пяти футов в диаметре. Закрывающиеся листья плотно облегали их, но давление было недостаточным, чтобы раздавить ребят. Вскоре все пространство вокруг них было покрыто листьями, и мальчики оказались в кромешной темноте.

— Френк, — спросил Джим, — мы можем теперь двигаться?

— Нет! Пусть наружные листья встанут на свое место.

Джим довольно долг сохранял неподвижность. Чтобы хоть как-то определить время, он начал считать до тысячи. Он уже перешел на вторую тысячу, когда Виллис зашевелился между его ног.

— Джим-мальчик, Френк-мальчик — приятно и тепло, да?

— Да, Виллис. — согласился он. — Что ты скажешь, Френк?

— Я думаю, что нам уже можно расслабиться. — Френк опустил руки; лист, принявший форму потолка, сразу загнулся, свесился вниз и коснулся его в темноте. Френк инстинктивно шлепнул по нему: тот отступил.

— Уже становится душно, — сказал Джим.

— Не волнуйся. Относись ко всему спокойно. Не дыши глубоко. Не говори и не двигайся, так мы будем расходовать меньше кислорода.

— Какая разница, когда мы задохнемся, — через десять минут или через час? Френк, мы просто сошли с ума, когда залезли сюда; нет никакой надежды, что мы продержимся до утра.

— Почему не продержимся? Я читал в книге, что давным-давно в Индии человека живьем закапывали в землю на целый день и даже на неделю, а когда откапывали, он был еще живой. Их называли факирами.

— Правильнее будет “фальсификатор”. [101] Игра слов: факир — fakir, фальсификатор — faker. Я не верю этому.

— Я же говорю тебе, что сам читал об этом в книге.

— Ты считаешь, все что написано в книгах — правда?

Френк задумался, прежде чем ответить.

— Лучше бы это было правдой, потому что это единственная наша надежда. Теперь ты замолчишь? Если ты будешь продолжать болтать, мы быстро используем весь воздух и умрем. Это будет твоя вина.

Джим замолчал. Единственное, что он мог слышать, это дыхание Френка. Он протянул руку и потрогал Виллиса; прыгун втянул все свои отростки. Он свернулся в ровный шар и, по-видимому, спал. Дыхание Френка изменилось; из его горла вырывался раздражающий хрип.

Джим попытался заснуть, но не смог. Абсолютная темнота и тяжелый воздух, словно огромный вес, давили на него. Он снова пожалел о своих часах, проигранных деловым талантам Смита; он чувствовал: если бы он мог знать, сколько времени и сколько осталось до рассвета, он бы выстоял.