Роберт Хайнлайн - Дорога Славы

Шум стал еще сильнее, когда машина вгрызлась в обломки скал, но для меня это звучало как музыка, и я неотрывно наблюдал за ней. Каждая полная баггерная лопата означала для меня кусочек участка. К вечеру папа рассчитался с водителем. Мы некоторое время наблюдали за машиной вместе, потом папа должен был уйти. А я остался. Около полуночи я отыскал защищенное от солнца местечко в стороне от своего участка и немного вздремнул.

Потом меня разбудил водитель и сказал:

— Просыпайся, парень, — вот твой участок.

Я встал, протер глаза и осмотрелся. Десяток акров земли с достаточным пространством для оросительных каналов и с маленьким холмом в центре, на котором будет стоять наш дом. У меня была своя ферма!

Логичнее всего было начать с постройки дома, ко я сделал по-другому, я незадолго до указанного срока взял напрокат на неделю дробилку. Эта штука по своей сути — миниатюрная дробильная машина. Она питается от батарей, а не от антенны, и она настолько проста, что с ней может управиться и ребенок, она размельчает куски, которые пропустила большая дробильная машина. По сравнению с большой дробильной машиной дробилка маленькая и потребляет меньше энергии. В колонии их было около сорока штук.

После того как дробильная машина обработала мой участок, осталась галька величиной с кулак, покрывающая участок слоем толщиной до одного метра. Маленькая дробилка была снабжена ситами для камней различных размеров. Сначала галька пропускалась через верхнее сито. Более крупные куски собирались и отправлялись в воронку дробилки и там размельчались до величины грецкого ореха.

При следующем рейсе использовалось следующее сито, и дробилка устанавливалась на более тонкое измельчение. И так далее, пока, наконец, верхние двадцать сантиметров не превращались в тонкий песок.

И так всю площадь, дюйм за дюймом. Чтобы как можно полнее использовать взятую напрокат дробилку, нужно было работать двадцать четыре часа в день. Первый день я вообще не отходил от нее. Я ел на ходу. Вечером папа сменил меня, а потом из города пришел Хэнк, и мы, сменяя друг друга, работали всю ночь. У нас была целая светлая фаза, и это было хорошо.

Во второй половине следующего дня папаша Шульц нашел меня спящим на пульте управления и отправил меня в свой дом, чтобы я там немного отдохнул. В дальнейшем, если я работал четыре — пять часов без перерыва, внезапно появлялся один из Шульцев. Я не знаю, как мы с папой обошлись бы без Шульцев в темную фазу.

Они нам очень помогли, и, когда пришло время возвращать дробилку, было уже готово полтора акра земли. Нужно было только смешать ее с богатым бактериями перегноем.

Приближалась зима, и я твердо решил построить свой дом и прожить в нем зимние месяцы, однако мне нужно было сильно поспешить. Но сначала я должен был что-нибудь высеять, чтобы талая вода не снесла верхний слой почвы. Короткий ганимедский год — это неплохая идея, и я рад, что она воплощена в жизнь; зима на Земле просто слишком длинна. А здесь она длится очень недолго.

Папа Шульц дал мне траву. Траву-мутанта, растущую на стерильной почве, И ее корни удерживали почву на моем участке, даже если сама трава погибала. Кроме того, оказалось, что через корни лучше всего распространяются бактерии.

Перегной с бактериями, в основном, это не что иное, как добрый старый чернозем с Земли, в котором кишат бактерии, грибы и микроскопически маленькие червячки, — все, что необходимо для появления больших навозных червей. Они должны были появиться сами. Несмотря на это, нельзя было просто погрузить на корабль пару грузовиков земного чернозема и привезти его на Ганимед, потому что в каждой лопате земли хотя и есть сотни необходимых для развития и роста растений вещей, но также имеются сотни вредных микроорганизмов, таких, как бактерии столбняка, споры вредных грибков и семена сорняков. Большинство из них так малы, что их нельзя разглядеть невооруженным глазом, а некоторые нельзя даже отфильтровать.

Поэтому на Земле приходится выращивать чистые культуры бактерий, которые должны быть в почве. Сама почва облучается, пока не становится абсолютно стерильной, а потом в нее высеваются выведенные в лаборатории бактерии и грибки. На Ганимеде эта почва смешивается с почвой Ганимеда в пропорции один к шести и в таком виде продается.

Нужно всеми силами избегать заражения. Я не знаю, упоминал ли я об этом, но во время нашего путешествия на корабле наша одежда и багаж были простерилизованы, и перед выходом из корабля мы должны были принять особую ванну. Это была первая настоящая ванна за два месяца полета.

Трактор колонии доставил богатую бактериями почву, которую я заказал, чтобы я смог заложить свою ферму. Рано у гром я ушел от Шульцев, чтобы встретить людей. Впрочем, существуют разные мнения о том, как нужно вносить богатую бактериями почву в участок земли. Некоторые поселенцы прости разбрасывают ее и идут на риск, что она будет уничтожена. Некоторые делают небольшие углубления на расстоянии двух метров друг от друга, но это очень сложный метод. Я был в нерешительности, когда увидел, как кто-то идет вдоль дороги.

Это были шесть человек с тачками. Они приблизились, и я узнал всех мужчин Шульцев. Я пошел им навстречу.

Тачка каждого из них была гружена навозом, и все это, несомненно, было предназначено для меня!

Это папаша Шульц придумал для меня такой сюрприз. Я не знал, что мне сказать. Наконец я выдохнул:

— Боже мой, папаша Шульц, я не знаю, смогу ли я когда-нибудь расплатиться с вами за все это!

Он сердито посмотрел на меня и ответил:

— Кто говорит о плате? У нас много навоза, больше, чем мы можем использовать, — затем он добавил навоз к моей почве, богатой бактериями, взял вилы и осторожно смешал все это, словно он священнодействовал на кухне своей жены.

Он все взял в свои руки, а я так и не смог принять никакого решения. По его мнению — я и не отваживался возразить ему, — того, что мы сделали, было достаточно для пол-акра земли. У него был свой особый метод распределять почву. Он выбрал не взаимосвязанные участки, а семь широких полос земли. Каждая из полос была пару сотен метров длиной и от десяти до пятнадцати метров шириной. Затем мы взяли тачки и распределили на полосах эту смесь земли и компоста.

Когда мы сделали это и отметили границы полос камнями, мы заделали эту смесь граблями поглубже в почву. Около полудня появились мама Шульц и Гретхен, нагруженные едой, и мы устроили пикник.

После еды Джо должен был вернуться в город, но он уже почти закончил свою полосу. Папаша Шульц закончил свою полосу еще быстрее и стал помогать Хьюго и Петеру, которые были еще слишком малы, чтобы работать как взрослые. Я трудился изо всех сил и кончил свою полосу своевременно, чтобы успеть доделать и полосу Джо. Папа пришел вечером, рассчитывая, что ему придется проработать всю ночь. Он тоже не знал, как ему отблагодарить Шульцев.