Роберт Хайнлайн - Дорога Славы

— Как я хорошо выспался, — сказал Френк и сел.

— Ты спал? — спросил Джим. — А я нет.

— Какого черта — нет. Ты храпел, как доктор Мак-Рэй.

— Да я совсем не спал.

— Это ты так говоришь!

Ушедший марсианин снова вернулся в комнату. Джим был уверен, что это тот же самый; они теперь не казались ему совершенно одинаковыми. Он нес питьевую воду. Френк вытаращил глаза.

— Ты думаешь, они хотят дать нам ВОДУ?

— Похоже на это, — с благоговением б голосе ответил Джим. Френк покачал головой.

— Никому не рассказывай об этом; все равно никто не поверит.

— Ты прав.

Церемония началась. Марсианин с чашей назвал свое собственное имя, пригубил чашу и передал ее по кругу. Второй марсианин назвал свое имя; и пригубил чашу. Чаша перешла к следующему. Джим услышал, как марсианин, доставивший их сюда, назвался — “Гекко”. Джиму показалось, что это хорошее имя и вполне подходит хозяину. Наконец чаша с водой пришла к Джиму. Марсианин передал ее с пожеланием “никогда не страдать от жажды”. Джим ясно понял смысл слов.

— Чтобы у тебя всегда, когда захочешь, была вода! — хором сказали сидевшие вокруг него.

Джим взял чашу и решил, что доктор был не прав, когда говорил, будто у марсиан нет ничего, чем бы могли воспользоваться люди.

— Джим Мэрлоу! — возвестил он и сделал маленький глоток.

Он вернул чашу, порылся в своих несовершенных познаниях доминирующего языка и. сконцентрировав внимание на акценте, ухитрился сказать:

— Пусть вода у вас будет чистой и в достатке.

Раздался шепот одобрения. Марсианин передал чашу Френку.

Когда церемония завершилась в комнате поднялся шум. Марсиане болтали словно люди на вечеринке. Джим тщетно пытался понять, что говорил ему марсианин рост которого почти в три раза превышав роста Джима, когда его отвлек Френк.

— Джим! — сказал ок. — Ты видишь это солнце? Мы можем проворонить скутер!

— Как? Это не настоящее солнце; это игрушка.

— Да, но сне соответствует настоящему. Мне сказал это марсианин.

— Ох, ради бога! Где Виллис? Гекко — где Гекко?

Гекко услышал свое имя и подошел; он что-то вопросительно прокудахтал Джиму. Джим, спотыкаясь на синтаксисе, используя неправильные символы и со своим акцентом, оставляющим желать лучшего, попытался объяснить свою беду. Френк оттеснил его в сторону и заговорил сам.

— Они доставят нас на место до захода солнца, — сказал он Джиму, — но Виллис останется здесь.

— Почему. Они не могут этого сделать!

— Я говорю только то, что сказал он.

Джим задумался.

— Скажи, пусть он принесет Виллиса сюда, и скажет ЕМУ ОБ ЭТОМ.

Гекко согласился. Виллиса принесли и положили на пол. Он, переваливаясь, подошел к Джиму и сказал:

— Привет, Джим-мальчик! Привет, Френк-мальчик!

— Виллис, — серьезно сказал Джим. — Джим уходит. Виллис пойдет с Джимом?

Виллис был озадачен.

— Оставайся здесь. Джим останется здесь, и Виллис останется здесь. Хорошо.

— Виллис, — с жаром сказал Джим. — Джим ДОЛЖЕН уйти. Виллис пойдет с Джимом?

— Джим уйдет?

— Джим уйдет.

Казалось, будто Виллис пожал плечами.

— Виллис пойдет с Джимом, — печально сказал он.

— Скажи об этом Гекко.

Виллис сказал. Марсианин, казалось, был удивлен, но спорить е стал. Он поднял обоих мальчиков и прыгуна и вышел за дверь. Другой марсианин — Джим вспомнил, что он назвался Г’куро — освободил Гекко от Френка и пошел сзади. Проходя по тоннелю, Джим вдруг почувствовал, что ему нужна маска; Френк тоже надел вою.

Свернувшийся марсианин все еще находился в коридоре; те, что несли их, безо всяких замечаний перешагнули через него.

Когда они вышли на поверхность, солнце было очень низко. Хотя марсиане не торопились, их нормальные шаги составляли хорошую скорость; трехногая парочка быстро прошла три мили до Станции Циния. Солнце достигло горизонта, когда мальчиков и Виллиса марсиане доставили на док. Сразу же марсиане повернулись и пошли назад, торопясь к теплу их города.

— До свидания, Гекко! — крикнул Джим. — До свидания, Г’куро!

Водитель и станционный смотритель вышли на док; было очевидно, что водитель был готов стартовать оставить своих пассажиров.

— Ну что? — сказал станционный смотритель.

— Мы готовы, — ответил Джим.

— Я вижу, — сказал водитель и пристально посмотрел вслед удаляющимся фигурам. Он подмигнул и повернулся к станционному смотрителю. — Мы можем оставить этот вопрос, Георг. — Он кивнул мальчикам. — Ну, давайте на борт.

Они влезли в скутер и поднялись в купол наблюдения. Скутер по уклону сполз на поверхность льда, повернул налево, в канал Эре, и набрал скорость. Солнце опустилось за горизонт; пейзаж скудно освещался коротким марсианским закатом. По обоим берегам мальчики могли видеть сворачивающиеся на ночь растения. За несколько минут поверхность, покрытая густой растительностью еще полчаса назад, стала голой, как настоящая пустыня.

Вышли редкие и ослепительные звезды. Над видимым горизонтом повисли мягкие занавески сияния. На западе поднимался тусклый устойчивый свет, двигающийся против движения звезд.

— Смотри! — сказал Френк. — Там Фобос.

— Я вижу, — ответил Джим. — Холодно. Давай спать.

— Ладно. Только я хочу есть.

— У меня осталось несколько сэндвичей. — Они сжевали по одному, спустились в нижний отсек и забрались на койки. Тем временем скутер миновал город Геспередум и свернул на северо-запад, в канал Эрементус, но Джим не знал этого; он спал, и ему снилось, что они с Виллисом поют дуэтом перед изумленными марсианами.

Водитель растолкал их.

— Выходите! Конец маршрута!

— Что?

— Приехали, друзья по плаванию. Это — Малые Зыбучие Пески.

Дорогие мама и папа.

Я не смог позвонить вам в среду ночью, потому что мы приехали только в четверг угрем. Когда я попытался позвонить в четверг, оператор сказал, что Деймос сейчас находится над северной Колонией и поэтому связаться с вами через Деймос я смогу не раньше чем через три дня. Письмо должно дойти до вас быстрее, к тому же это сэкономит вам четыре с половиной кредита, которые вам пришлось бы заплатить за телефонный вызов. Но теперь я понял, что не смогу сразу отправить это письмо и, возможно, вы получите его после того, как появится возможность сделать телефонный вызов, если, конечно, я его сделаю. Вы даже не представляете себе, сколько здесь всяких дел и как много времени они отнимают у меня. Во всяком случае, мать Френка, вероятно, сообщит вам, что мы добрались нормально, так что, не делая телефонного вызова, я все-таки сэкономлю вам четыре с половиной кредита.

Я так и слышу, как Филлис говорит, будто я намекаю на то, чтобы вы переслали мне эти сэкономленные мной четыре с половиной кредита, но это не так. У меня еще осталось немного денег из тех, что вы дали мне перед отъездом, и кроме этого, я сохранил часть денег со дня рождения. Поэтому если я не буду слишком тратиться, мне хватит их до того, как вы прибудете сюда после начала Миграции, хотя цены здесь больше, чем дома. Френк говорит, что цены здесь выше из-за туристов, но сейчас здесь никаких туристов нет и не будет до следующей недели, пока не прибудет “Альберт Эйнштейн”.’В любом случае, если вы разделите со мной те деньги, у вас останется чистых два с четвертью кредита.