Роберт Хайнлайн - Дорога Славы

Внезапно из верхней части головы марсианина донесся голос. Джим, хотя и разобрал в начале фразы знакомые сочетания звуков, но не смог понять, о чем тот говорит. Но голос марсианина возымел на него странное действие. Непонятно квакающий, он был наполнен таким теплом, симпатией и дружелюбием, что абориген больше не пугал его. Вместо этого он стал казаться старым доверенным другом.

Марсианин повторил фразу.

— Что он говорит, Френк?

— Я не понял. Я понял только то, что настроен он дружески.

Марсианин заговорил снова; Френк прислушался.

— Я думаю, он приглашает, тебя к себе.

— Скажи ему, что я согласен, — поколебавшись секунду, сказал Джим.

— Джим, ты сошел с ума?

— Все нормально. Он не сделает ничего плохого. Я уверен в этом.

— Ну ладно. — Френк проквакал формулу согласия.

Абориген поднял одну ногу и быстро зашагал по направлению к городу. Френк побежал следом. Он старался не отставать, но через некоторое время понял тщетность своих усилий. Задыхаясь, он остановился.

— Подождите меня, — донесся его голос, приглушенный маской.

Джим попытался попросить марсианина остановиться, но отказался от своей затеи. Вдруг его осенило.

— Говори, Виллис. Виллис, мальчик, скажи ему, чтобы он подождал Френка.

— Подождать Френка? — с сомнением спросил Виллис.

— Да. Подождать Френка.

— Ладно. — Виллис что-то просвистел своему новому другу; марсианин остановился и опустил свою третью ногу. Подошел запыхавшийся Френк. Марсианин убрал одну руку от Джима и подхватил Френка.

— Эй! — запротестовал Френк. — Отпусти.

— Не дергайся, — посоветовал Джим.

— Но я не хочу, чтобы он меня нес.

Слова Френка не достигли цели. Марсианин снова двинулся с места. Его трехногая походка, в которой две ноги постоянно опирались на землю, хотя не была плавной, но оказалась неожиданно быстрой.

— Как ты думаешь, куда он нас тащит? — спросил Джим.

— Я думаю, в город, — сказал Френк. — Как бы нам не проворонить скутер.

— Не беспокойся. У нас еще час в запасе.

Марсианин больше ничего не говорил и упорно продолжал двигаться по направлению к Цинии. Виллис был так же счастлив, как пчела в цветочном магазине. Джим наслаждался ездой. Теперь, когда его голова поднялась на добрых десять футов над землей, обзор намного улучшился; через верхушки растений, растущих вдоль канала, он мог видеть величественные башни Цинии. Башни были совершенно не похожи на башни в Чараксе, так же как два города не были похожи друг на друга. В каждом была уникальная архитектура, каждый выражал мысли разных художников.

Джим хотел знать, зачем были построены башни, для чего они предназначены и как давно они были сделаны.

Темно-зеленое море растений, расстилавшихся вокруг них, доходили марсианину до пояса. Широкие листья, разостланные перпендикулярно солнечным лучам, жадно тянулись за жизненно необходимой лучистой энергией. Когда тело марсианина затеняло их, они отворачивались в сторону, и снова расстилались, как только он проходил мимо.

Башни приблизились; вдруг марсианин остановился и опустил мальчиков вниз. Опустив их, он понес Виллиса дальше. Впереди, почти скрытый свешивающейся зеленью, был арочный вход в тоннель, который наклонно уходил под почву. Джим заглянул в него и сказал:

— Френк, что ты об этом думаешь?

— Вот так штука. Я не знаю.

Мальчики раньше ходили в Чаракс и в Копи, но они бывали только в покинутых районах городов и только на уровне поверхности. Сейчас у них не было времени, чтобы принять решение; их проводник уже ушел вниз по уклону на приличное расстояние.

Крича, Джим побежал за ним.

— Эй, Виллис!

Марсианин остановился и обменялся несколькими репликами с Виллисом.

— Подожди, Джим, — выкрикнул прыгун.

— Скажи ему, пусть он отпустит тебя.

— Виллису хорошо. Джим подождет.

Не давая возможности Джиму подойти ближе, марсианин пошел дальше. Джим безутешно вернулся к входу и сел на выступающий камень.

— Что будешь делать? — спросил Френк.

— Ждать, я полагаю. Что же еще? А ты?

— Я, кажется, застрял. Но я не хочу упустить скутер.

— Ну, я тоже не хочу. В любом случае, мы не сможем оставаться здесь после захода солнца.

На Марсе резкое снижение температуры после захода солнца было обычным делом. Для человека Земли это означало верную смерть, если он не имеет специальной одежды и не будет постоянно двигаться.

Они сидели и ждали, наблюдая за насекомыми, легко и быстро носившимися мимо них. Один маленький треножник, менее чем в дюйм высотой, уселся на колено Джима; существо, казалось, изучало его. Джим дотронулся до него, и насекомое, взбрыкнув всеми своими членами, умчалось прочь. Так как водоискатели не подходили близко к поселениям марсиан, мальчики не соблюдали никакой осторожности; они просто сидели и ждали.

Прошло около получаса, и марсианин вернулся. А может, это был другой марсианин, но, по крайней мере, таких же размеров. Виллиса с ним не было. Джим нахмурился.

— Идем со мной, — сказал марсианин на своем языке, сопроводив предложение вопросительным жестом.

— Мы идем или нет? — спросил Френк.

— Скажи ему — идем. — Френк исполнил просьбу. Они втроем пошли вниз. Марсианин положил большие руки-заслонки на плечи мальчиков и повел их вперед. Вскоре он остановился и поднял их. На этот раз они не возражали.

Хотя они уже прошли по тоннелю несколько сотен ярдов, здесь оставалось так же светло, как при дневном свете. Свет лился отовсюду, но особенно с потолка. По человеческим стандартам тоннель был большим, но для марсиан не более, чем просто удобный. Время от времени им встречались другие аборигены; если они двигались, их проводник всегда гудел приветствие, но если встречный был характерно неподвижен, словно находился в трансе, проходил, не издавая ни звука.

Один раз их проводник перешагнул через шар около трех футов в диаметре. Сначала Джим не понял, что это такое, затем бросил еще один взгляд и пришел в замешательство. Он повернул голову и внимательно посмотрел на него. ТАКОГО НЕ МОГЛО БЫТЬ — но это было!

Он пристально вглядывался в то, что не многие люди могли видеть когда-либо и ни один человек не захотел бы увидеть снова: марсианин сложился и скатал себя в шар, руки-заслонки закрывали все части тела, кроме изогнутой спины. Марсиане — современные, цивилизованные марсиане — не впадали в зимнюю спячку, но много веков назад их далеким предкам приходилось делать это, и теперь, если они хотели, они могли принимать такую сохраняющую тепло и влагу сферическую форму.

Но вряд ли они хотели этого.

Для марсиан свертывание являлось неким моральным эквивалентом смертельной дуэли на Земле. Они прибегали к этому в том случае, когда марсианин был обижен до такой степени, что уже ничто не могло удовлетворить его. Это имело такое значение: я бросаю вас, я оставляю ваш мир, я отрицаю ваше существование.