Михаил Костин - Третья сила

Женщина обернулась, посмотрела на него снизу вверх красными от слез глазами. В них была невыразимая боль и хрупкая, отчаянная надежда.

— Верните мне мужа, — тихо произнесла она. — Я знаю, вы можете. Вы можете. Тира из восточного квартала говорила, что вы великий маг и способны возвращать мертвых к жизни.

Мессер убрал руку. Так вот зачем она прибежала к нему. Не за тем, чтобы поймать и наказать убийц. За чудом.

— Вы не понимаете, о чем просите, — сказал он. — Я не воскрешаю. Я могу лишь поднять мертвого. Это будет не та жизнь, к которой вы привыкли. Ваш муж будет ходить, говорить, мыслить. Но он не будет живым человеком. Он станет таким же, как его убийцы.

— Он будет помнить прошлую жизнь?

— Не каждый маг способен поднять вместе с телом память, — уклончиво отозвался Мессер.

— Но вы можете?

Женщина смотрела испытующе. Надежда в ее глазах крепла. Теперь эту надежду мог разрушить только его категорический отказ.

Не найдя сил для ответа, Мессер кивнул.

— Тогда верните мне его.

Маг колебался. Она ведь в самом деле не знает, что значит жить с мертвяком.

— Он ничем не будет отличаться от тех, кто его убил.

Женщина поднялась, поглядела прямо. И хотя она не могла разглядеть ничего под капюшоном и тем более ничего не могла увидеть в его пустых глазницах, от этого взгляда сделалось не по себе.

— Он будет отличаться от них, — твердо сказала она. — Будет, потому что он никогда не был убийцей. И никогда им не станет. Прошу вас, лорд.

Она медленно опустилась на колени, не отводя взгляда от его скрытого балахоном черепа. Снова смотрела снизу вверх. Смотрела с мольбой и верой. Верой в его всемогущество.

— Умоляю вас, — совсем тихо повторила она.

— Принесите тело, — сдался маг. — Чем быстрее вы это сделаете, тем лучше. Возьмете с собой четверых мужчин из охраны, они помогут. Поторопитесь. Деррек.

Мессер поглядел на вампира, что все это время молча, словно тень, стоял по правую сторону его кресла. Деррек кивнул.

— Распорядись и проследи.

Женщина вскочила на ноги, бросилась к магу, но кинуться ему на шею не решилась. Так и замерла, не завершив порыва.

— Спасибо вам.

— Поторопитесь, — сухо сказал лорд и указал на дверь.

Женщина покинула кабинет, оглядываясь, не веря своему счастью. Деррек вышел следом. Прикрыл дверь.

Мессер устало скинул капюшон и уселся в кресло. Что он делает? Вместо того чтобы дарить жизнь, он плодит мертвых. Зачем?

Что он вообще здесь делает? Почему не уходит из этого здания? Ему же не нужна власть. Он же отрицает свою причастность к власти. Тогда чего он здесь ждет? Кого-то, кто придет и примет на себя правление великим городом?

Но никто не придет. Те, кто хотел здесь власти, не хотят больше ничего. Не могут хотеть по определению. Так кого он обманывает?

Дверь отворилась без звука. Деррек вошел тихо, как кошка.

— Тело привезут в течение часа. Зачем тебе этот обряд?

— Мне жаль эту женщину, — неохотно ответил маг. — Я не могу отнимать у человека последнюю надежду. Это слишком жестоко, друг мой. Найди тех мертвяков, которые это сделали, и приведи ко мне.

— Зачем? — не понял вампир. — Не проще ли закончить это дело на месте?

— Не знаю, — покачал головой маг.

— Тем более, — продолжил вампир, — что ты сам говоришь, что не правишь городом. Так зачем приводить их к тебе?

Мессер вздохнул. Деррек заводил этот разговор уже не первый раз. И чем дальше, тем чаще поднимал тему. Лорд прекрасно знал, к чему тот клонит, чего хочет. Понимал: то, на чем настаивает друг, логично, — но что-то внутри мешало согласиться. Принять на себя груз ответственности.

Это для тех, кто правил здесь прежде, власть служила в первую голову благом, удовлетворением личных амбиций. Он никогда не стремился к такой власти, для него она была прежде всего ответственностью.

— Вчера с такой же историей приходили мертвые, — невпопад сказал он. — Правда, с другой стороны города. Там деревушка, помнишь… Буна Нона, кажется. В ней живые обиделись на пару мертвяков, собрались толпой и забили их кольями. А ведь неживых уже не вернешь.

Он снова поднялся и прошел к окну. Чуть отодвинул плотную тяжелую штору, выглянул в окно. Там через небольшую по сути площадь со всех сторон нависал Витано. Теснились небоскребы, темнели узкие провалы улочек.

Деррек ждал. Мессер отпустил штору. Кабинет, что прорезала было тонкая полоска дневного света, снова погрузился в полумрак, достойный склепа.

— Они боятся друг друга. Они не привыкли жить вместе. А любой страх рано или поздно выплескивается агрессией.

— Их просто нужно направить, — упрямо проговорил Деррек. — Им нужна рука, которая будет сдерживать. Законы, которым они станут подчиняться, и власть, которая покарает за нарушение. И возглавить их можешь только ты. Больше некому.

— Кого? — Мессер скрестил на груди руки, будто защищаясь. — Кого я должен возглавить, Дерек? Живых? И приструнить мертвых? Я сам мертвяк. Это будет фальшью. Мертвых? И приструнить живых? Но ведь штука в том, что жить должны живые. И нет такого мертвого, который не хотел бы вернуть себе жизнь.

Мессер посмотрел на вампира. Тот, как всегда, был изящен, элегантен и сдержан. Аристократ духа. Молодой и сильный. Ему бы отдать эту власть, но ведь не возьмет.

— Я ставлю на Пантора, — сказал лорд. — Если он вернет мне книгу, все будет иначе. С книгой я найду возможность воскрешать. Не будет больше живых и мертвых. Будут только живые. Не будет страха, не будет вражды. Настанет золотой век.

— А если он не вернет книгу?

— Я в него верю, — твердо сказал Мессер. — Я ничем не лучше других, Деррек. Мне тоже нужно во что-то верить. Иначе никак.

Далеко-далеко чернела кромка леса. Берег был голым и диким. Холодные волны накатывали на камни, расцвечивая серые валуны и мелкую гальку яркими насыщенными красками. Где-то над головой пронзительно заорала чайка. Пантор запрокинул голову, поглядел на серое тяжелое небо, полной грудью вдохнул влажный воздух.

— Не спи, — одернул Орландо.

Замечание вышло двусмысленным. За последние несколько суток Пантор спал всего ничего. На сон и еду останавливались считаные разы, когда сил уже совсем не было. Привал длился не больше трех часов. Затем Орландо будил мага, и они снова шли к побережью.

Чем ближе они подбирались к цели, тем хуже становилась погода. Солнца не было, небо налилось свинцом. Повисли тяжелые тучи. Небесный купол, казалось, готовится рухнуть на землю. И приготовления подходят к концу.

Волны катили ледяным валом, разлетались пеной о камни. С моря дул резкий холодный ветер. Рвал волосы, одежду, забивал рот и нос, не давая дышать.

— Плохо дело, — ворчал Орландо. — Если так и дальше пойдет, будет шторм. А в шторм ни один рыбак даже с запиской от самих богов в море не выйдет.