Фриц Лейбер - Избранное. Том 2: Серебряные яйцеглавы; Ночь волка; Рассказы

Никакой разницы Том не заметил, но все же кивнул.

— Посмотри на моих толстякиттов. — Это относилось к нескольким белым длинноухим белкам, грызшим морковь и орехи.

— Вот моя новейшая модель космического корабля, он называется DS-57-B. Смотри, какая здесь детальность, — совал ему в лицо одну из похожих на подводную лодку штуковин самый старший.

Том почувствовал себя неким фантомом, бесплотным образом, которого пухлые ручки херувимов увлекают в некую вычурно-пышную картинку. Если, конечно, не считать того, что херувимы были стройными, загорелыми, кипели фантастической энергией и обладали, по-видимому, удручающе высоким интеллектуальным коэффициентом [40] Уровень умственного развития, соответствующий определенному возрасту, разделенный на реальный возраст индивида и умноженный обычно на 100. Например, ИК 10-летнего ребенка, чье умственное развитие соответствует среднему уровню 12-летнего, равен 1,2 или 120. . (Что эти ученые сделали с детьми!). Он заскучал по Луизе и проникся слезливой благодарностью к единственной маленькой девчушке, которая с важным видом прыгала через скакалку в углу и не обращала на него никакого внимания.

В его память врезалась странная тарабарщина, которую она все время повторяла: «Гик-ло, И-о, Рик-о, Джис-сс, Гик-ло, И-о…»

Вдруг воздух наполнился тихим мелодичным перезвоном.

— Обед! — закричали дети и гурьбой побежали из пристройки в сторону ранчо.

Он, гораздо более степенно, последовал за ними. Идя вдоль стены ранчо, он с интересом заглядывал в огромные окна, пытаясь увидеть, как живут и где спят Уолверы, но оконные стекла были непривычно затемнены. Затем он вошел в большой дверной проем, в котором исчезли дети, и его любопытство сменилось неподдельным удивлением.

Упругий зеленый пол не был простой плоской поверхностью, подобно разбивающейся о пирс волне он отлого поднимался по направлению к противоположной белой стене. Чаши кресел являли собой заботливые руки великанов, выраставшие из зеленого пола грибы и растения с широкими листьями — столики, окно громадную картину с изображением красных камней.

И все же по-настоящему его интерес художника разгорелся при виде облицованных деревом стен. Они благоухали фруктами и цветами, непостижимо-волнующе вырезанными в разных стилях. Никогда прежде ему не доводилось видеть столь изящной работы.

Неожиданно он осознал, что в комнате царит полная тишина — хозяева и хозяйки улыбались ему из-за большого длинного стола. Движимый внезапно охватившим его чувством покорности, он, опустившись поочередно на одно, затем на другое колено, расшнуровал свои теннисные туфли и поставил их рядом со стоявшими у двери сандалиями и шлепанцами. Когда он поднялся, раздались нежные и немного комичные звуки. Это дети, выстроившись за столом, торжественно дули в деревянные флейты и рекордеры [41] Род старинной флейты. . У стола оставалось одно свободное кресло, и он, ощущая только песок у себя на ногах, направился прямо к нему.

Его огорчило, что Луиза оказалась не рядом с ним, но вид пищи заставил забыть обо всем, кроме голода. Здесь были маленький прелестный антрекот, разрубленный на безупречно ровные темные и светлые ломтики, а также всевозможные овощи и фрукты, из которых один или два вида показались ему незнакомыми.

— Доставлены по воздуху из Африки, — произнес кто-то.

«Ох уж эти хитрюги-ученые, — подумал Том, — живут себе за охранным занавесом в своем невообразимом мире!»

Когда они сидели за кофе и вином (дети к этому времени уже закончили свой концерт и были заняты обедом за другим столом), он спросил:

— Как вам удалось достичь всего этого?

Джок, «веселый фараон», пожал плечами:

— Это не трудно.

Рахиль, стройная негритянка, усмехнулась, глядя ему прямо в глаза:

— Мы честные и праведные люди. Том.

Он попытался сформулировать вопрос так, чтобы избежать упоминания о деньгах:

— Кто вы по профессии?

— Джок работает на урановых рудниках, — подхватывая нить разговора, живо отозвался Лэрри (Борода). — Рахиль разводит морские водоросли на ферме. Я — пилот ракеты, Луиза…

Несмотря на радость, вызванную тем, что его догадка наконец-то подтвердилась, Том не смог побороть ощущение сильной неловкости.

— А вы уверены, что следует рассказывать мне такие вещи?

Лэрри рассмеялся:

— А почему нет? Луиза и Иокиши последние шесть месяцев обмен-рабочие в Китае…

— Большей частью роем канавы, — иронично вставил Иокиши.

— …а Саша трудится на сборочном заводе. Хелен — психиатр. И все мы занимаемся совершенно обычными делами. Сейчас у нас общий отпуск…

— То есть мы в отпуске вместе, — внес ясность Лэрри. — А чем занимаешься ты?

— Я художник, — произнес Том, доставая сигарету.

— Но что ты делаешь еще? — переспросил его Лэрри.

Том почувствовал раздражение и замешательство одновременно.

— Просто художник, — пробормотал он с сигаретой во рту, роясь в карманах в поисках спичек.

— Погоди, — сказала сидевшая рядом Джойс, направляя на кончик его сигареты узкий пучок серебристых лучей. Он ощутил на губах слабую вибрацию и, закашлявшись, отпрянул назад. На кончике сигареты тлел красный огонек.

— Мамми, мутируй, пожалуйста, мои зернышки мака. — Из-за детского столика к Джойс метнулась маленькая девчушка.

— Ты очень невоспитанная девочка, — произнесла Джойс без тени упрека в голосе. — Давай их сюда. — И она направила короткий пучок серебристых лучей на глиняные шарики, лежавшие на смуглой ладошке.

Девчушка вся затрепетала от удовольствия.

— Как я люблю ультразвук, он такой смешливый на ощупь! — воскликнула она и стремглав умчалась к своему столику.

Том кашлянул.

— Должен сказать, что меня ужасно поразила эта резьба по дереву. Я хотел бы ее сфотографировать… О Господи!..

— Что случилось? — спросила Рахиль.

— Я потерял свой фотоаппарат.

— Фотоаппарат? — с любопытством отозвался Иокиши. — Ты имеешь в виду аппарат, снимающий отдельные кадры?

— Да.

— А что за аппарат?

— Типа «лейки», — ответил Том.

Иокиши это, кажется, впечатляло.

— Интересно. Никогда не видел таких старых моделей.

— Том — парень с винтиками, — заметила Луиза, очевидно, в качестве пояснения. — Он был в таком коричневом футляре? Ты обронил его в том месте, где мы с тобой встретились. Позже можно будет отыскать.

— Ладно, но мне действительно очень хочется сделать эти снимки, — проговорил Том. — А кстати, кто все это вырезал?

— Мы, — сказал Джок. — Все вместе.

В этот момент дети шумно выбежали из зала, избавив Тома от необходимости отвечать: единственное, на что он был сейчас способен, так это изумленно промычать что-то невразумительное.