Фриц Лейбер - Избранное. Том 2: Серебряные яйцеглавы; Ночь волка; Рассказы

— Нажимал ли он на кнопку? — спросила девушка. Ее голос был хрипловатым, но неожиданно хорошо поставленным, будто она совсем не разговаривала, даже сама с собой, с тех пор как попала в Мертвые земли, и поэтому сохранила интонации культурного человека, которые были присущи ей раньше, где бы и когда бы она их ни приобрела. Ее голос произвел на меня странное впечатление, ведь это были первые слова, которые я от нее услышал.

— Нет, судя по тому, как он это держал, — ответил я ей. — Кнопка была направлена к большому пальцу, а большой палец не был прижат к кулаку. — Я почувствовал неожиданное удовлетворение от того, что так ясно выразил свою мысль, и тут же посоветовал себе не впадать в детство.

Девушка сузила глаза.

— Не нажимай ее и ты, Рэй, — произнесла она.

— Думаешь, я чокнутый? — отрезал я, опуская кубик в самый маленький карман своих штанов, достаточно тесный, чтобы кубик оставался неподвижным и кнопка не была нажата случайно. Боль в моей правой руке становилась почти невыносимой, но я снова обрел контроль над мускулами.

— Нажав на эту кнопку, — добавил я, — мы, возможно, расплавим то, что осталось от самолета, или сами на воздух взлетим. — Никогда не повредит намекнуть на то, что в твоем распоряжении есть еще одно оружие, пусть даже это бомба, способная разорвать на куски и тебя вместе с остальными.

— Жил как-то человек, который нажал однажды на другую кнопку, — Папаша произнес это мягко и задумчиво. Его взгляд блуждал где-то далеко в Мертвых землях и охватывал добрую половину горизонта. Он медленно покачал головой. Потом его лицо прояснилось. — Знаешь, Рэй, а я ведь действительно встречал этого человека. Много лет спустя. Ты мне не поверишь, знаю, но я на самом деле его встречал. Расскажу тебе как-нибудь в другой раз.

Я чуть не произнес «Спасибо, Папаша, что хоть чуть-чуть меня пощадил», но побоялся, что он опять заведется. И кроме того, мое замечание не было бы абсолютно искренним. Я, конечно, не раз слышал от других бродяг сказку о том, как они встретили (и, без вариантов, стерли с лица земли) того самого парня, который нажал кнопку или кнопки, запустившие все эти ядерные ракеты к их целям, но тут вдруг мне стало любопытно, какова же Папашина версия этой легенды. Ну ладно, у меня будет возможность расспросить его в другой раз, если мы оба до этого доживем. Я начал проверять карманы Пилота. На этот раз немного пригодилась и моя правая рука.

— Похоже, что вы получили ожоги, леди, — услышал я, как Папаша обратился к девушке. Он был прав. На кончиках трех ее пальцев легко было заметить волдыри. — У меня тут есть немного целебной мази, она здорово помогает, — продолжал он, — и чистые тряпки. Я мог бы наложить повязку, если захотите. Если вашей руке станет хуже от моей мази, вы всегда сможете сказать Рэю, чтобы он воткнул в меня нож.

Папаша оказался смышленым болтуном, нужно было признать. Я напомнил себе, что в том-то и состоит его занятие, чтобы угождать нам обоим, обаяние как раз и является секретным оружием всех попрошаек.

Девушка издала хрипловатый смешок.

— Очень хорошо. Но мы возьмем мою мазь. Мне она точно помогает.

И она повела Папашу к тому месту, где мы спрятали свои вещи.

— Я с вами, — бросил я им, поднимаясь на ноги.

Не похоже было, чтобы в тот день у нас намечались еще убийства — Папаша выдержал свой испытательный срок вполне удовлетворительно, а мы с девушкой уже прошли сквозь катарсис. Но позволить этим двоим бродить возле моего тридцать восьмого было бы непростительной глупостью.

Пока мы тащились к пещере, я еще больше разрядил обстановку, признав:

— Этот вопль, который ты издал, Папаша, он нам действительно помог.

— А, ты об этом, — ответил он, — забудь, не стоит оно того.

— Не хочу, — возразил я. — Можешь, конечно, говорить что завязал с убийствами, но сегодня ты помог одно совершить.

— Рэй, — произнес он немного торжественно, — если ты почувствуешь себя хоть чуть счастливей, я возьму на себя частицу ответственности за каждое убийство, совершенное с начала времен.

Я взглянул на него, а потом неожиданно спросил:

— А ты часом не религиозен?

— Нет, Боже сохрани, — заверил он.

Такой ответ я счел благоприятным. Господь меня предохрани от религиозных типов! У нас в Мертвых землях таких довольно много. На практике это означает, что они пытаются обратить тебя в какую-нибудь веру перед тем, как убить. А иногда после того.

Мы закончили наши дела у пещеры. Я почувствовал себя куда уверенней, когда Старый Друг Финансиста оказался у меня за поясом. Матушка — вещь замечательная, но ее недостаточно.

От безделья я рылся в карманах Пилота, отчасти еще и для того, чтобы дать возможность моей правой руке полностью обрести чувствительность. По правде говоря, эта работа не доставляла мне удовольствия — тело, особенно такой красивый труп, как этот, не очень подходило к Папашиной легкой трепотне.

Папаша упаковал девушке руку на высшем уровне, перевязав каждый палец в отдельности и заставив ее натянуть рабочую рукавицу, которую он извлек из своей небольшой укладки.

— Рукавицу на правую руку я потерял, — объяснил он нам, — а она была единственной, которой я пользовался. Эту уж и не знаю, зачем хранил, если бы не нынешний случай. Ну, как рука, Алиса?

Я бы должен был догадаться, что он выпытает ее имя. Мне пришло в голову, что его идея попрошайничества может заключаться в том, чтобы добиться расположения Алисы. Я слышал, что тяга к женщине с возрастом не исчезает. Не полностью, во всяком случае.

Он также помог ей заменить крюком нож на ее культе.

К этому времени я осмотрел все карманы Пилота, до которых мог добраться, не раздевая его, и ничего не обнаружил, кроме трех неправильной формы слитков металла — еще горячих на ощупь. Они оказались как раз в тех местах, где одежда обуглилась.

Перспектива раздевать Пилота мне не улыбалась, кто-нибудь другой выполнит эту работенку, сказал я себе. Мне случалось обыскивать мертвые тела и прежде (а кому не случалось, хотел бы я знать?), но от этого меня уже по-настоящему начинало тошнить. Возможно, я устал, такое случалось со мной. Убийство очень утомительное занятие, это знают все, кто живет в Мертвых землях, и, хотя некоторые устают от него раньше, чем другие, в конце концов устают все.

Должно быть, я как-то выдал свои чувства, потому что Папаша сказал:

— Не унывай, Рэй. Вы с Алисой совершили выдающееся убийство — в парне, я бы сказал, шесть футов и десять дюймов, — поэтому вы должны радоваться. Ты ничего не нашел в его карманах, но ведь остался еще самолет.

— Что же, правда твоя, — согласился я, слегка приободрившись. — В самолете должно еще быть барахло.

Конечно, я не мое рассчитывать на то, что найду там такие вещи, как, скажем, патроны к тридцать восьмому, но там должна быть еда и другие предметы.