Нил Шустерман - Разобщённые

Эшли, пятая колонна Старки, взбегает по трапу последней. Она улыбается своему вожаку.

— Успела! — говорит она, протягивая ему руку, чтобы он помог ей преодолеть оставшуюся ступеньку.

Но в этот миг один из юнокопов на земле целится в Старки. Тот, недолго думая, дёргает Эшли за протянутую руку, и транк-пуля вонзается ей в спину вместо его груди. Девочка потрясённо заглядывает Старки в глаза.

— Прости, Эшли.

И прежде чем она обмякает в его объятиях, он сталкивает её вниз по ступеням. Дети позади неё валятся, словно кости домино. Заминка позволяет Старки захлопнуть люк.

Дети внутри самолёта охвачены возбуждением и страхом. Увидев, что передняя дверь закрылась, они закрывают и заднюю. Сидений в салоне нет, поэтому аистята теряются — что им делать? Некоторые усаживаются на пол, другие продолжают стоять, третьи выглядывают в иллюминаторы.

Старки направляется прямо в пилотскую кабину. Трейс, сосредоточивший всё своё внимание на одной задаче, не знает, что происходит у него за спиной.

— Все на борту? — спрашивает он.

— Да, да, все, — отвечает Старки. — Давай!

Только сейчас до Трейса доходит, что команду ему отдаёт Старки.

— Ты? А где Коннор?

— Он погиб. Всё, убираемся отсюда!

Но Трейс вскакивает, выглядывает в окно и видит царящую снаружи панику. Дети по-прежнему лезут на трапы, хотя входные люки уже задраены. Пилот выглядывает в салон, и ему сразу становится ясно, какие ребята в самолёте, а каких туда не пустили.

— Ах ты сукин сын!

Не время для разборок. Старки выхватывает пистолет, но держится на расстоянии, так чтобы Трейс не проделал с ним одну из своих бёфских штучек и, чего доброго, не разоружил.

— Ага, значит, ты с удовольствием спас бы Конноровских крысёнышей, а аистята тебе не нравятся? А ну быстро за дело, или я буду стрелять!

— Стреляй, и тогда вообще никто отсюда не выберется!

Но Старки и не думает опускать пистолет — он не блефует, и Трейс это знает.

Взгляд пилота мог бы расплавить железо. Он опускается в кресло и подаёт рычаг дросселя вперёд.

— Когда мы приземлимся, — цедит он, — я самолично прикончу тебя голыми руками.

Старки уверен, что Трейс тоже не блефует.

Дримлайнер дёргается вперёд, оба трапа опрокидываются. Дети и полицейские торопятся убраться с пути громадных колёс. Самолёт катится всё быстрее, выруливая на взлётно-посадочную полосу со скоростью около тридцати миль в час. Коннор заранее позаботился, чтобы на пути спасателя не было никаких помех, а юнокопам не удаётся воспрепятствовать движению воздушной машины.

Брошенные на земле дети пытаются прорваться сквозь заслон юнокопов и вернуться к прежнему плану — бежать на юг, но они окружены со всех сторон. Юнокопы и спецназ стреляют по толпе и транкируют всех подряд, им даже целиться не нужно.

Коннор в ужасе наблюдает за провалом своего плана. Один из юнокопов стреляет в него, но Коннор успевает среагировать и отбивает транк-пулю прикладом винтовки. Прежде чем полицейский успевает выстрелить второй раз, предводитель расплётов налетает на него и валит на землю одним точным движением приклада. Подняв взгляд, Коннор видит, как Дримлайнер с аистятами на борту выруливает на взлётную полосу. Но юноша тут же обнаруживает ещё одну проблему.

Далеко впереди на взлётной полосе чернеет какая-то прямоугольная тень. До неё почти миля, но самолёт быстро набирает скорость, его носовые огни освещают препятствие, и становится ясно, что это. Это броневик, и он стоит прямо на пути 112-тонной воздушной машины.

Трейс видит броневик, но менять что-либо уже поздно.

До водителя броневика тоже слишком поздно доходит, что в этой игре он неизбежно проиграет. Он пытается убраться с дороги уже поднявшего нос самолёта, но времени катастрофически мало. Правое шасси врезается в броневик, тот летит, кувыркаясь, словно детская игрушка, но и самолёт несёт потери: в момент, когда он поднимается в воздух, от шасси отрывается огромный кусок. Дримлайнер неуклюже кренится, и кажется, что он вот-вот упадёт, но пилоту удаётся выровнять его. Изуродованное шасси, перекрученное и бесполезное, медленно втягивается внутрь.

Оставшиеся на земле сотни детей, не находя убежища в стоящих вокруг неспособных к полёту аэропланах, падают под огнём юнокопов, а тем временем высоко над их головами единственный самолёт, поднявшийся в воздух со старого Кладбища, уносит в небо сто шестьдесят девять душ. Сто шестьдесят девять душ — и ни малейшей возможности приземлиться.

На стороне Лева одно существенное преимущество: он находится как бы за кулисами всех событий. Он может видеть, где проходит линия фронта, может видеть манёвры атакующих сил юнокопов, а поскольку никто пока ещё не отрастил себе глаз на затылке, то Лев движется позади, не опасаясь, что его заметят.

И Нельсон тоже.

Вот что происходит с этими двумя, пока самолёт-спасатель ещё стоит на месте и всё внимание атакующих приковано к северной части главной аллеи, где обороняется отряд Коннора.

Лев видит, как Нельсон бросает свой фургон в самом дальнем западном проезде и дальше идёт пешком. Орган-пират одет теперь в юнокопскую форму — наверно, транкировал какого-нибудь настоящего юнокопа да стащил с него обмундирование. Он теперь запросто сойдёт за одного из нападающих. А вот Лев может притвориться ну разве что беглым расплётом, из чего следует, что его уложат при первой же возможности. Надо действовать крайне осторожно.

Лев пытается вычислить, где в зоне военных действий может быть Коннор, и вдруг ему приходит в голову, что этого Коннора он даже не знает. Прежний Коннор в первую голову думал о собственном спасении, и у него это отлично получалось. Но сейчас, когда он несёт ответственность за всех этих детей, — каков он сейчас? Когда-то Коннор спас младенца. Он спас и самого Лева! Нет, Беглец из Акрона не станет убегать и прятаться. Он будет здесь, пока последний расплёт не поляжет, и этим последним вполне может оказаться сам Коннор.

Нельсон об этом не знает. Для него Коннор всего лишь подлый беглый расплёт и ничего больше. Ему и в голову не придёт искать Коннора на передней линии, он станет обшаривать закоулки. Так оно и есть: Лев видит Нельсона за пределами поля боя, там, где ребята уже лежат, погружённые в глубокий искусственный сон. Словно стервятник на охоте за мертвечиной, Нельсон задирает спящим головы, заглядывает в лица и, неудовлетворённый, переходит к следующему.

Лев крадётся за фальшивым юнокопом на солидном расстоянии, прячась в темноте. Постепенно он приближается к опасной зоне, где спецназ схватился с вооружёнными расплётами. Коннор, безусловно, там. Вот только... будет ли Лев в силах спасти его и от Нельсона, и от юнокопов?