Стивен Джонс - Монстры

Вначале мое внимание привлекла именно пристань, поскольку довольно много народу сновало туда-сюда по настилу, часть двигалась по металлическим трапам, спускавшимся к воде, но больше всего людей сгрудилось возле лодок. Они не трогали причальных тросов, но заглядывали под брезентовые чехлы или пробирались в двери суденышек побольше. Однако, подойдя ближе к берегу, мы, не задумываясь, повернули на восток. Вначале нас никто не замечал, но теперь многие заторопились нам навстречу с приветственными возгласами и пошли вместе с нами.

Там, на дальнем конце берега, народу было еще больше. Люди мелькали среди черных скал, между которыми волновался и вспухал угрюмый прибой, и видно было, как мужчины и женщины бесцельно тыкали в воду длинными палками с крюками на концах, иногда поскальзываясь на камнях, но застревая у расщелины или иного препятствия, что спасало их от падения в воду. Центром всеобщего внимания служило место, где черный песок и валуны образовали нечто вроде узкого клина, с одной стороны ограниченного морем, а с другой — почти отвесной скалой.

Там, где можно было предположить конец узкой тропинки, упиравшейся в скалу, на самом деле оказался сводчатый проход в скальной породе в сотню футов шириной, под которым пролегала уводящая вглубь и покрытая черным песком тропа, уже размываемая морем, огибавшим восточную оконечность скал. Это место было словно обведено незримой чертой, и группки обитателей деревни держались в четверти мили от арки, напряженно вглядываясь в песчаную полосу. Подойдя ближе, мы увидели Мак-Ивера в окружении других мужчин, которые, по-видимому, и распоряжались всем происходящим.

Надо сказать, что в этой части берега было нечто еще более отвратительное и зловещее, чем в других местах. Ветер разносил зловонный запах, не имевший ничего общего с ясным и резким запахом морской соли, а по песку тянулись странные полосы до самой каменной арки, заметно изъеденной морской водой. Как я вскоре сообразил, эту территорию затопляло во время прилива.

Мак-Ивер подошел к нам тотчас же, как только узнал о нашем приходе, и на его тяжелом, хмуром лице отражалось явное беспокойство. Стоя в сумерках на этом жутком берегу в окружении таких же, как он, странно одетых и экзотически выглядевших людей, он своей рыжей бородой и диким видом напоминал мне какого-то языческого идола древнего мира.

Пока мы с Рортом торопливо подходили к ним, Мак-Ивер махнул рукой в сторону гигантской арки, и его спутники слегка подались назад, уступая надвигавшемуся приливу. Наше присутствие придало им мужества, хотя непонятно почему: ведь мы с Рортом были такие же простые смертные, как и они. Видимо, этим несчастным людям мы казались воплощением силы и власти Центрального Комитета, который олицетворял собой в те мрачные дни закон и надежду для всех, кто, подобно им, так долго прожил на грани неведомого.

По дороге к границе прилива Мак-Ивер объяснил нам, что вся деревня встревожилась из-за исчезновения одной из женщин. Ее следы привели на этот безлюдный берег. Место считалось нечистым, и жители деревни держались подальше от него. Мы начали расспрашивать его, и Мак-Ивер покачал головой: он опасался самого худшего. Женщина — точнее, почти девочка — оставила следы на песке. Было и еще кое-что, но Мак-Ивер не стал вдаваться в подробности.

Вскоре мы с Рортом поняли, что он имеет в виду. На песке был отчетливо виден причудливый и непонятный рисунок отпечатков — я не могу сказать следов, потому что они больше походили на полосы, — девичьих ног, а по краям тянулись широкие борозды. Мне не хотелось бы давать волю воображению, но больше всего эти борозды напоминали след гигантского слизня. Поверхность песка поблескивала в свете угасающего дня, и в одном месте мы отчетливо разглядели следы той же вонючей слизи, что обнаружили на блокпосту. Поднимался ветер, и мы с Рортом и Мак-Ивером продрогли до костей, стоя на черном песке и вглядываясь в очертания арочного свода огромной пещеры, у входа в которую уже плескалась приливная волна.

Следы исчезали под темной водой. Бесполезно было идти дальше, да я и сам не пошел бы туда, даже если бы за моей спиной стоял весь Центральный Комитет. Прежде чем я задал очередной вопрос Мак-Иверу, я уже знал ответ. Я, конечно, сравнил номер женской особи в своей записной книжке с тем, что дал мне Мак-Ивер, но нисколько не удивился, узнав, что это та самая девушка, которую я встретил на дороге при таких необычных обстоятельствах. Девушка с зеленым лишайником на груди. Та самая, по просьбе которой мы с Рортом и предприняли вылазку на пост № 1.

Глядя на темный зев пещеры, я понял, что она унесла с собой тайну своего заболевания, скорее всего, навсегда и что нам теперь не удастся не только осуществить гуманитарную помощь, но и провести весьма перспективное исследование. Рорт разразился проклятиями, а Мак-Ивер опустил голову, когда я высказал им свои соображения. Я объяснил ему, что придется провести поголовный медицинский осмотр жителей деревни, и попросил подготовить людей. Мне хотелось проверить, нет ли у кого-нибудь еще признаков этого необычного заболевания. Тем временем мы с Рортом проведем сеанс радиосвязи с К-4, чтобы представить полный отчет за день. Я знал, что придает этому большое значение.

Я предупредил Мак-Ивера о необходимости проверить систему безопасности на ночь и посоветовал ему по возможности выставить дозорных. С трогательной верой в наше всемогущество Мак-Ивер пообещал принять все возможные и необходимые меры. Я попросил у него послать с нами кого-нибудь на блокпост за портативным радиопередатчиком, чтобы иметь возможность связаться с деревней после наступления темноты. Идея показалась нам весьма полезной: после двух вторжений на блокпост и исчезновения девушки стало очевидно, что на острове дело обстоит нечисто. Мак-Ивер ушел отдавать распоряжения. Еще немного посмотрев на черный зев негостеприимной пещеры, мы с Рортом и с одним из местных жителей отправились к блокпосту. Не сговариваясь, мы знали, что нам хочется оказаться за крепкими запорами внутри блокпоста задолго до наступления ночи.

Той ночью я долго сидел в смотровой башне блокпоста, вглядываясь в призрачно-зеленоватое свечение океана, олицетворявшее период полураспада, который переживало человечество. Рорт связался с К-4 немедленно после нашего возвращения, и Мастерс приказал нести вахту всю ночь как на блокпосту, так и на главной станции. По словам Рорта, коммандер счел наше сообщение чрезвычайно важным и отреагировал, как всегда, энергично. Я легко представил себе, что сейчас происходит на К-4. Мастерс одобрил снабжение деревни радиопередатчиком, а Мак-Ивер уже опробовал его, связавшись с нами.