Эми Плам - Умри ради меня

В комнате царила тишина.

Немного поколебавшись, я все же медленно провела пальцами по его холодной руке, стараясь не вздрогнуть от ощущения нечеловечности его кожи. Потом еще более медленно наклонилась и большим пальцем потрогала его губы. Кожа была холодной, но мягкой, и меня пробрало дрожью, когда кончик моего пальца обвел безупречную линию рта Винсента. Осмелев, я ладонью погладила густые волнистые волосы, а потом прикоснулась к его губам губами. Но я ничего не почувствовала. Винсента здесь не было.

— Я пользуюсь ситуацией, — шепотом сообщила я, гадая, может ли он меня слышать, — потому что ты ведь сейчас не можешь возразить, так?

Хотя в спальне было по-прежнему тихо, мной завладело странное чувство — как будто кто-то пишет на доске, скрытой в моем уме… И это было очень трудное занятие. Как будто нужно было передвинуть нечто невероятно тяжелое. А потом в моей голове медленно возникли два слова: «Я твой».

— Винсент, это ты? — спросила я, потрясенная до глубины души.

Мое тело как будто превратилось в рождественскую елку, на которой разом загорелись миллионы огоньков.

— Ладно, если это ты, ты меня ошеломил. Но все равно, это здорово. А если это был не ты, тогда, должно быть, я окончательно свихнулась от того, что встречаюсь с покойником. Так что спасибо за испытание моего здравомыслия.

Я пыталась произнести это язвительно, но мне это не удалось, потому что я продолжала дрожать с головы до ног.

Я вполне явственно ощутила, как по комнате прокатилась волна веселья, но она была такой слабой, что я решила, что просто все выдумала.

— Теперь ты превращаешь меня в параноика, — заявила я. — И пока я не принялась изображать из себя Жанну д’Арк и слышать голоса, займусь-ка я лучше домашней работой по истории.

Тишина.

Оставив полог раздвинутым, чтобы видеть Винсента, я вернулась к дивану, достала книги из своей сумки и выложила их на кофейный столик.

И только тогда я заметила конверт, лежавший на тумбочке у кровати Винсента. На нем безупречным почерком Винсента было написано мое имя, и я поспешила извлечь из него лист плотной бумаги. В нижней части листа, по центру, красовались инициалы Винсента, окруженные виноградными листьями. Я начала читать.

«Кэти!

Мне не всегда удается наилучшим образом выразить свое отношение к тебе, так что я пользуюсь преимуществом момента, я ведь ни за что не смогу отвечать, когда ты это прочтешь, а следовательно, не смогу и все запутать.

Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты дала мне шанс. Когда я впервые тебя увидел, я сразу понял, что нашел нечто невероятное. И с тех пор мне хотелось только одного — быть рядом с тобой как можно больше.

Когда я подумал, что потерял тебя, я разрывался между желанием вернуть тебя — и желанием сделать так, как будет лучше для тебя самой, я хотел, чтобы ты была счастлива. Но видя, как ты была несчастна в те недели, когда мы расстались, я набрался храбрости бороться за нас… найти какой-то способ все уладить. И когда я увидел твое счастье в те дни, когда мы вернулись друг к другу, я решил, что поступил правильно.

Я не могу обещать тебе простой жизни, Кэти. Мне хотелось бы превратиться в обычного человека и всегда быть рядом с тобой, не пугая тебя особенностями моего существования как „бродячего мертвеца“. Но поскольку это невозможно, я могу лишь заверить тебя, что сделаю все, что в моих силах, чтобы облегчить жизнь для тебя и дать тебе больше, чем мог бы дать обычный человек. Я пока представления не имею, как это сделать, но я надеюсь с этим разобраться. Вместе с тобой.

Спасибо, что пришла сюда, моя красавица. Мой ангел. Моя Кэти.

Ну и что бы вы сделали, получив такое невероятно романтическое письмо — единственное любовное письмо в моей жизни, если уж на то пошло?

Я подошла к высокой кровати, взобралась на нее и уселась рядом с телом Винсента. Обхватив теплыми ладонями его холодное лицо, погладив темные волосы, я разревелась.

Я плакала о всех потерях моей предыдущей жизни. Я оплакивала ушедшие в прошлое дни, когда я просыпалась в своей прежней комнате, спускалась по лестнице — и видела маму и отца, сидевших за столом и ждавших меня к завтраку. Я плакала потому, что никогда больше не могла их увидеть и моя жизнь уже никогда не стала бы прежней.

И я думала о том, что после всех тяжких бед я нашла того, кто меня любит. Он не сказал этого, но я видела все в его глазах, я прочла это в его письме. Мой привычный мир исчез, исчез без следа. Но у меня все равно был шанс на счастье, пусть и в совершенно новом мире. Наверное, лучше было бы сказать — счастье в фантастическом фильме или даже в фильме ужасов, но тем не менее именно в этом мире я могла найти нежность, дружбу, любовь.

И хотя я все еще тосковала по прежней жизни, я знала, что мне дан второй шанс. И скрывался он именно здесь, висел перед моими глазами, как созревший фрукт. Мне только и нужно было, что протянуть руку и сорвать его. Но сначала мне необходимо было отпустить то, что я сжимала в руках до боли в пальцах: мое прошлое.

Мне предлагалась новая жизнь, в обмен на старую. И это ощущалось как некий дар. И я раскрыла руки навстречу ему. А потом плакала до тех пор, пока мои распухшие глаза не закрылись сами собой. И я заснула.

Когда через час я проснулась, в первые секунды я не могла понять, где нахожусь. А потом почувствовала рядом с собой холодное тело Винсента, и меня вдруг охватило чувство бесконечного покоя, и я вдруг стала намного сильнее, чем прежде.

Я услышала какой-то шум и, повернувшись, увидела, что в комнату заглядывает Шарлотта.

— Я уже заходила, но ты спала. Как ты, окончательно проснулась?

— Да, — кивнула я, садясь и соскальзывая с кровати.

— А, хорошо. — Шарлотта вошла в комнату и закрыла дверь. — Ты плакала, — сказала она, поцеловав меня в обе щеки.

Я не стала возражать.

— Ничего, уже все в порядке. Но ты и сама что-то не слишком бодро выглядишь.

Постоянное внутреннее сияние Шарлотты угасло, казалось, жизнь едва искрится в ней перед тем, как полностью угаснуть. Шарлотта выглядела печальной и изможденной.

— Это из-за Шарля, — сказала она.

— По-прежнему никаких вестей? — спросила я и потянула ее за руку, чтобы она села рядом со мной на диван.

Шарлотта безнадежно покачала головой:

— Я уже миллион раз пыталась до него дозвониться. Послала ему несколько десятков сообщений. Мы наблюдаем за всеми теми местами, где бывают нума, мы платим стукачам, мы даже обшарили старые склады, где, как мы подумали, они могли его спрятать. И так ничего и не нашли.

— Мне очень жаль… — Не зная, что еще можно сказать, я погладила Шарлотту по плечу.

— Он мой близнец, Кэти! Мы никогда не расставались, кроме периодов бездеятельности. У меня такое чувство, будто я потеряла половину самой себя. И я очень боюсь за него.