Боб Шоу - Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач

Сопротивляемость команды холоду и влаге была слаба, но все же капитан Тауэрс вез их обратно живыми — всех, за исключением мичмана. Суэйна. Все были бледными и анемичными после тридцатидневного пребывания под водой, а трое матросов впали в сильную депрессию, после чего их освободили от вахт. Наволновался Дуайт и тогда, когда у лейтенанта Броуди начался приступ аппендицита; с помощью Джона Осборна капитан уже прочитал нужный раздел медицинского справочника и приготовил все для операции. Однако боль вдруг прошла, и пациент лежал сейчас в своей каюте; его обязанности принял на себя Питер Холмс, и была надежда, что такое положение сохранится дней пять, пока корабль не вернется в Вильямстаун. Питер Холмс был нормален, как никто на корабле, а Джон Осборн, хотя по-прежнему работал хорошо, был раздражен и зол; кроме того, он постоянно говорил о своем «феррари».

Они опровергли теорию Юргенсона. Осторожно вошли в залив Аляска и, пользуясь детектором подводных мин для обнаружения айсбергов, достигли пятьдесят восьмого градуса северной широты в районе Кодьяка. Помня о более толстом у берега льде, они не подходили к побережью; уровень радиоактивности был там по прежнему убийственным, и положение немногим отличалось от положения в районе Сиэтла. Они сочли, что нет смысла рисковать кораблем дольше, чем это необходимо, провели замеры и взяли курс на юг, слегка уклоняясь к востоку, пока не вошли в более теплые воды, где было меньше льда, а там взяли курс на юго-запад, к Гаваям и Пирл-Харбору.

Визит в Пирл-Харбор не дал им почти ничего. Они вошли прямо в порт, в тот самый док, откуда «Скорпион» вышел в море перед началом войны. Это было тяжелое испытание, но команда перенесла его сравнительно легко, ибо никто, в чем Дуайт уверился еще перед рейсом, не имел семей в Гонолулу, да и вообще никаких связей с этими островами. Имея возможность, как и в Санта-Марии, высадить на берег одного из офицеров в защитном костюме, Дуайт два дня совещался с Питером Холмсом и, наконец, пришел к выводу, что такая экспедиция ничего не даст. Лейтенант Сандерстрем, имея свободное время на острове Санта-Мария, не придумал ничего лучшего, как читать повесть в еженедельниках, и офицер, выпущенный на берег в Пирл-Харборе, вряд ли смог бы заняться более полезным делом. Уровень радиоактивности был так же высок, как в Сиэтле, поэтому они составили список кораблей в порту, список разрушений на берегу и ушли в море.

При входе в Тасманово море им удалось установить связь с Австралией. Они подняли мачту антенны, сообщили свои координаты и предположительный срок возвращения в Вильямстаун. В ответ их спросили о состоянии здоровья, на что Дуайт передал довольно длинное послание, составить которое было довольно трудно из-за мичмана Суэйна. Потом последовал обмен обычными сигналами, касающимися прогноза погоды, потребности в топливе и ремонте по возвращении, а перед самым полуднем было неожиданно получено важное сообщение.

Оно было трехдневной давности и звучало следующим образом:

«От Главнокомандующего Военно-Морским Флотом Соединенных Штатов, Брисбен.

Капитану Дуайту Л. Тауэрсу, подводная лодка ВМФ Соединенных Штатов «Скорпион».

Вопрос: прием дополнительных обязанностей.

1. Ввиду ухода со своего поста нынешнего главнокомандующего ВМФ Соединенных Штатов с сего дня вы принимаете на себя и будете исполнять впредь обязанности Главнокомандующего ВМФ Соединенных Штатов во всех районах. Вы будете распоряжаться этим Флотом, продолжая или прекратив его работу под австралийским командованием — как сочтете нужным.

2. Тем самым вы, пожалуй, становитесь адмиралом — если захотите им стать. Прощайте и желаю удачи.

Джерри Шоу.

3. Копия — адмиралу Королевского ВМФ Австралии».

Дуайт прочел это в своей каюте, потом, поскольку копия была уже передана, вызвал офицера связи. Когда вошел Питер, он молча подал ему сообщение. Лейтенант прочел и тихо сказал:

— Поздравляю, господин адмирал.

— Полагаю… — начал Дуайт, но закончил только после паузы: — Полагаю, это означает конец Брисбена.

Порт Брисбен был удален на 250 миль к северу от того места, где они сейчас находились. Питер кивнул, вспоминая данные замеров радиоактивности.

— Вчера после обеда радиоактивность была довольно высока.

— Я думал, что он оставит свой корабль и уйдет к югу. — Значит, они не могли оттуда уйти?

— Не было топлива, — объяснил Дуайт. — Им пришлось прекратить все работы на кораблях. Цистерны совершенно высохли.

— И все же я думал, что он приедет в Мельбурн. Все-таки Главнокомандующий ВМФ Соединенных Штатов…

Дуайт натянуто улыбнулся.

— Это ничего не значит… теперь уже ничего. В сущности, он был капитаном своего корабля, а корабль этот был лишен возможности двигаться. Вот он и не захотел покидать команду.

Поскольку говорить было больше не о чем, он отпустил офицера связи, написал короткое подтверждение приема и дал его радиотелеграфисту для передачи в Мельбурн. Вскоре после этого радист вернулся и положил на стол радиограмму.

«На Ваш 12/05663 отвечаем:

К сожалению, связь с Брисбеном уже невозможна».

Капитан кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Ничего не поделаешь.

Питер Холмс явился к адмиралу на следующее утро по возвращении в Вильямстаун. Адмирал указал ему на стул.

— Вчера вечером я разговаривал с капитаном Тауэрсом, — сказал он. — Похоже, ваше сотрудничество развивается успешно.

— Рад это слышать, господин адмирал.

— Да. А теперь вы, наверное, хотели бы знать, как дела с вашим назначением?

Питер несмело ответил:

— Постольку-поскольку. Общая ситуация, наверное, не изменилась? То есть — осталось всего два-три месяца?

Адмирал кивнул.

— Похоже на то. В последнюю нашу встречу вы говорили, что хотите провести оставшиеся месяцы на земле.

Питер заколебался. — Я должен подумать и о жене.

— Понятно. — Адмирал угостил молодого человека сигаретой и закурил сам. — «Скорпион» будет поставлен в сухой док, необходим ремонт корпуса, — сказал он. — Полагаю, вы об этом знаете.

— Знаю, господин адмирал. Капитану это очень нужно. Сегодня утром я был по этому вопросу у вице-адмирала.

— Обычно это занимало недели три, но сейчас может продлиться дольше. Не хотели бы вы остаться на «Скорпионе» офицером связи, пока не кончатся работы? — Адмирал помолчал, потом добавил: — Капитан Тауэрс просил продлить ваше пребывание на борту.

— А мог бы я жить в Фалмуте, господин адмирал? Это всего в двух часах пути от верфи.

— Лучше поговорить об этом с капитаном Тауэрсом. Думаю, он не будет возражать. Насколько мне известно, большая часть команды получит отпуска. У вас будет не так уж много работы.