Филип Дик - Порог между мирами (сборник)

— И в течение нескольких последующих лет прикладывали все усилия, чтобы справиться со своей ненавистью к жене?

Доктор снова кивнул.

— Ненависть к ней превратилась в такое же отношение к самому себе, — продолжал Джино. — Поскольку вы не в силах были вынести даже мысли о том, что боитесь одной–единственной женщины, очень могущественной личности. Заметьте, я говорю «личности», а не «женщины».

— Все эти удары ниже пояса, — начал Эрик. — Стертая кассета…

— Удар ниже пояса заключался не в том, что она стерла кассету, а в том, что не хотела говорить, какую именно, — перебил его Генсек. — Кроме того, она явно дала вам понять, что это доставляет ей радость. Если бы жена извинялась… Но такие люди, подобные женщины, никогда не просят прощения. Ни за что. — Он помолчал. — Бросить ее вы не можете.

— Мы спаяны друг с другом, — сказал Эрик. — Что случилось, то случилось.

«Мы причиняли друг другу боль по ночам, когда никто не мог вмешаться, подслушать и прийти на помощь, — подумал Эрик. — Нам обоим нужна поддержка, ибо это никогда не кончится. Ситуация будет лишь ухудшаться, разъедать нас все сильнее, пока наконец милосердная судьба…»

Но это могло длиться в течение многих лет.

Поэтому Эрик понимал желание смерти, которое испытывал Джино Молинари. Так же как и Генеральный секретарь, он мог представить ее как освобождение, единственное надежное избавление, которое существовало. А может, и не существовало никакого избавления — если учесть невежество, привычки и глупость всех людей, имевших к тому отношение, а также вневременную натуру человечества.

Собственно говоря, Эрик почувствовал, что его с Молинари связывает много общего.

— Один из нас испытывает невыносимые страдания в личной сфере, прячется от широкой общественности, пытается стать маленьким и незаметным. — Собеседник словно прочитал его мысли. — Второй страдает публично, в величественном римском стиле, словно пронзенный копьем умирающий бог. Удивительно. Полная противоположность. Микро— и макрокосмос.

Эрик кивнул.

— Во всяком случае, я лишь делаю вам еще хуже, — заявил Моль, отпустил руку Эрика и хлопнул его по плечу. — Прошу прощения, доктор Свитсент, давайте сменим тему. Открой дверь, мы закончили, — велел он телохранителю.

— Одну минуту, — сказал Эрик, хотя и не знал, что говорить дальше.

Его выручил Джино.

— Как бы вы отнеслись к предложению занять пост в моей команде? — неожиданно нарушил он тишину. — Такое вполне можно устроить. Формально это приравнивалось бы к призыву вас на военную службу. Можете не сомневаться в том, что станете моим личным врачом, — добавил Генсек.

— Интересное предложение, — ответил Эрик, изображая безразличие.

— Вы больше не будете спотыкаться о нее на каждом шагу. Такое событие вполне может стать началом вашего отдаления друг от друга.

— Верно, — кивнул Эрик.

«Истинная правда. Весьма заманчивая перспектива, если подумать. Что за ирония судьбы? Все полностью совпадает с теми требованиями, которыми Кэти изводит меня уже несколько лет».

— Нужно будет обсудить это с женой, — начал он и тут же покраснел. — Или, по крайней мере, с Вирджилом, — пробормотал доктор. — Во всяком случае, его согласие обязательно.

— Есть одно «но», — мрачно процедил Моль, сурово глядя на него. — Работая у меня, вы не слишком часто будете видеть жену, зато познакомитесь со многими нашими союзниками. — Он поморщился. — Как вам понравится общество лилистарцев? Может оказаться, что у вас у самого существуют некоторые ночные проблемы с желудком или даже, что еще хуже, психосоматические отклонения, о которых вы пока не догадываетесь, несмотря на профессию.

— Я и так уже мучаюсь по ночам. Теперь, по крайней мере, будет хоть какая–то компания, — ответил Эрик.

— Моя? — удивился Молинари. — Нет, Свитсент. Ни вы, ни кто–либо другой не сочли бы меня подходящей компанией. По ночам с меня будто живьем сдирают кожу. Я ложусь в десять, а в одиннадцать обычно снова на ногах. — Он задумчиво замолчал. — Да, ночь для меня не лучшее время, ни в коей мере.

Это было отчетливо видно по его лицу.

5

Вечером Эрик Свитсент вернулся из Ваш–35 и встретился с Кэти в их квартире, расположенной по другую сторону границы, в Сан–Диего. Жена пришла домой раньше его, и встречи, естественно, было не избежать.

— Итак, мы вернулись с маленького красненького Марса, — заметила Кэти, когда Эрик закрыл за собой дверь гостиной. — И чем ты занимался эти два дня? Бросал шарик в кольцо и разбил наголову всех остальных мальчиков и девочек? А может, смотрел кино с Томом Миксом?

Она сидела на диване с бокалом в руке. Ее волосы были завязаны сзади, что делало женщину похожей на девочку–подростка. Из–под черного платья виднелись длинные гладкие ноги, изящно сужавшиеся у лодыжек. На каждом ногте босых ступней блестела наклейка, изображавшая — он нагнулся, чтобы разглядеть поближе, — какую–то красочную сцену времен норманнского завоевания. Картинки на мизинцах выглядели, на его вкус, чересчур непристойно.

Эрик направился к шкафу, чтобы повесить пальто.

— Мы немного отвлеклись от войны, — сказал он.

— Кто — мы? Ты и Филлис Эккерман? Или ты и еще кто–то?

— Мы все там были, не только Филлис.

Эрик подумал, что бы такое приготовить себе на ужин. Пустой желудок требовал еды. Пока что он еще не болел, но, возможно, и этому придет время.

— Меня на эту прогулку не пригласили по какой–то конкретной причине?

Ее голос ударял подобно бичу, заставлял его внутренне сжиматься в комок, словно биохимическое существо, сидящее в нем, боялось предстоящего обмена репликами. Кэти тоже это чувствовала. Видно было, что и ее вынуждает к противостоянию некая сила. Жена выглядела столь же растерянной и беспомощной, как и муж.

— Без всяких причин.

Эрик прошел на кухню. Он был слегка ошеломлен. Первый натиск жены будто притупил его чувства. Многие подобные столкновения научили Свитсента, что следует защищаться на телесном уровне, если только это возможно. Подобную необходимость осознают лишь старые, уставшие и опытные мужья. Новички же идут напролом, руководствуясь реакциями мозжечка. Им тяжелее.

— Я не услышала ответа, — заявила Кэти, стоя в дверях кухни. — Я хочу знать, почему меня преднамеренно оставили за бортом.

Господи, как же привлекательно она выглядела! Под черным платьем на ней, конечно же, ничего не было. Эрик видел каждый изгиб ее тела. Все они были хорошо знакомы ему. Но куда девалась мягкая, податливая, близкая Эрику душа, обретавшая когда–то в этом теле? Фурии позаботились о том, чтобы проклятие дома Свитсентов, как он порой его для себя называл, обрушилось на него со всей силой. Он стоял перед существом, с физической точки зрения являвшимся воплощением совершенства, с духовной же…