Керри Райан - Лес Рук и Зубов

— …ты исполнишь его, помогая деревне воспитывать новое поколение, — заканчивает она за меня.

Сестра Табита имеет в виду, что я буду рожать детей от Гарри. При мысли об этом внутри все сжимается в комок. Я вспоминаю его руки под водой в то утро, когда заразили маму. Я вспоминаю, какими неестественно белыми и мягкими для мужчины они мне показались.

Я открываю рот, чтобы отказаться от ухаживания. Но потом до меня доходит, что таким образом я навсегда свяжу свою судьбу с Союзом Сестер, обреку себя на долгую никчемную жизнь в этих стенах, на служение Господу и Сестре Табите до конца своих дней.

Мысли ураганом вертятся в голове: я пытаюсь сообразить, что лучше — стать женой Гарри или Сестрой. Ни то ни другое не приблизит меня к Трэвису.

— Оставить вас наедине? — спрашивает нас Сестра Табита.

Я перевожу взгляд на Гарри, ничуть не переживая, что всем своим видом излучаю боль, ярость и отчаяние. Он ласково смотрит на меня, разжав кулаки, и явно хочет подойти ближе. Я вся напрягаюсь и дрожу.

Удивительно, почему я еще не рычу, как загнанный в угол зверь. Гарри медленно поднимает руку, то ли чтобы утешить меня, то ли чтобы защититься, — да какая разница! — а я невольно отшатываюсь.

Его взгляд становится глубже, тверже, и он качает головой.

— Нет, — говорит он и молча выходит за дверь.

Меня уводят обратно в комнату, где я падаю на кровать и рыдаю, колотя себя руками по бедрам и дергая за волосы. В конце концов я сворачиваюсь в клубок на полу у камина.

Раньше жизнь с Гарри могла бы показаться мне вполне сносной. Раньше, когда истории моей мамы я считала лишь красивым вымыслом, а мир вокруг был солнечным, теплым, полным любви и друзей. В этом мире не было места душевным волнениям, и я никогда всерьез не задумывалась о жизни за пределами деревни. Может, я и питала какие-то чувства к Трэвису, но то была лишь детская влюбленность, которая легко бы забылась после ухаживаний Гарри.

Однако теперь все изменилось. Мать и отец стали Нечестивыми, Трэвис калека, Кэсс куда-то пропала, Джеду на меня плевать, он и не разговаривает со мной, когда приходит в собор помолиться.

А за Лесом есть жизнь.

Я слышу стоны Нечестивых. Они летят над посеревшим снегом прямо в мое окно. Я снова задумываюсь о том, как проста их жизнь. Зачем мы продолжаем бороться, почему никак не примем свою судьбу?

Не думая о последствиях, я выхожу из комнаты и поднимаюсь в крыло, где держали пришелицу. Машинально отталкиваю кого-то с дороги и вдруг замечаю, что это Кассандра.

Она выходит из бывшей комнаты Трэвиса.

— Кэсс? Что ты тут делаешь?

Я тянусь к ней, и она позволяет себя обнять, но руки ее безвольно висят по бокам. Мы не виделись несколько недель, а по-хорошему не разговаривали и того дольше, последний раз еще до Возврата моей мамы. Впервые я сознаю, как далеки мы теперь друг от друга, как я скучаю по нашей дружбе, как мне не хватает человека, с которым можно поделиться всеми страхами, болью и сомнениями.

Она первая разрывает объятия и закрывает за собой дверь в комнату. Мы остаемся в темном коридоре без единого источника света.

— Я пришла за Трэвисом.

У меня перехватывает дыхание, мысли о пришелице мигом вылетают из головы.

— С ним все в порядке? Его снова переселили сюда?

Она кивает, дергает прядь белокурых волос и прикусывает нижнюю губу.

— Трэвис теперь мой, Мэри. А Гарри твой.

— Я…

Мне хочется сказать ей, что она неправа, что Трэвис любит меня и всегда будет моим. Но, конечно, это не так. Трэвис никогда не был моим и не будет. Даже теми зимними ночами он принадлежал другой — Кэсс. А я теперь принадлежу Гарри.

Она выпускает прядку и кладет руку мне на плечо. Усилием воли я заставляю себя не поморщиться.

— Ты должна его отпустить, Мэри, — говорит она, впиваясь пальцами мне в кожу. — Он пойдет за тобой хоть на край света, но так нельзя. Просто нельзя.

— Что…

— Знаешь, я ведь влюбилась в Гарри. Совсем недавно, несколько недель назад. Он так заботился обо мне, когда страдания Трэвиса начали сводить меня с ума… — Она смотрит мимо, словно мы с ней перенеслись из черного соборного коридора в другое место. — Мы были неразлучны. Он все время держал меня за руку. Я была уверена, что он сделает предложение. — Кэсс вновь начинает теребить прядь волос. Я была уверена в его любви. — Ее взгляд останавливается на моем лице, сощуренный и злой. — Но он пригласил на Праздник тебя.

В голове вертится миллион разных мыслей.

— Но ведь тебя уже пригласил Трэвис! Он за тобой ухаживает… — Я вспоминаю все те дни, когда Кэсс навещала Трэвиса, стояла на коленях у койки и утешала его, а я принимала ее преданность за глубокую любовь. — Как мог Гарри сделать тебе предложение, если ты обещана другому?

Она склоняет голову набок, словно видит меня впервые за много лет:

— Сестра Табита разрешила прекратить ухаживание. В Союзе не сомневались, что Трэвис либо умрет, либо останется калекой, не способным позаботиться о жене. Я навещала его как друга. Ты ведь тоже к нему ходила.

Ну конечно, Кэсс не могла покинуть Трэвиса в такое трудное время, и неважно, связывала их любовь или нет. Мы ведь дружили всю жизнь и почти стали одной семьей.

— Тогда что же случилось? — выдавливаю я.

Кэсс снова прищуривается:

— Гарри сделал предложение тебе, а не мне.

— Почему? — Голос у меня тонкий, отчаянный.

Она стискивает зубы и медленно пожимает плечами, роняя голову.

— Все еще можно исправить, — говорю я. Первый раз вижу Кэсс такой мрачной, серьезной и отстраненной.

— Не получится.

— Но если ты любишь Гарри, а я…

Мы обе знаем, что я скажу дальше.

— …ты любишь Трэвиса, — заканчивает она за меня.

Я молча стою, свесив руки и голову. Уже не первый раз за день мои ноги подкашиваются, а внутри открывается бездна. Как быстро весь мой мир развалился на части…

— Прости, — наконец выдавливаю я.

— Знаю, ты не хотела. — Кэсс кладет руку мне на плечо. — Я тоже не по своей воле влюбилась в Гарри, так вышло.

Я не решаюсь посмотреть ей в глаза, иначе она увидит мои сомнения. Увидит, что я-то влюбилась по своей воле и не переставала мечтать о Трэвисе, даже когда Кэсс рыдала у его койки. Все это время я знала, что они обещаны друг другу. Я склоняла Трэвиса нарушить свое слово, отвергнуть мою лучшую подругу и быть со мной.

Я накрываю ее прохладную ладонь своей, но она тут же отдергивает руку.

— Не понимаю, почему мы не можем все исправить? Раз никто из нас не хочет…

— Гарри сделал тебе предложение, Мэри, — цедит Кэсс сквозь зубы. — Он так решил. Он выбрал тебя. И раз он хочет, чтобы я вышла за Трэвиса, так тому и быть.

Кэсс говорит это с таким пылом и яростью, что мне становится страшно. Она всегда была беспечной и легкомысленной, а плохое никогда не принимала близко к сердцу.